Ведь давно известно, что деградировать можно и в своих пороках. Видимо, это ее случай — она стремительно деградирует не только в добродетелях, но и в пороках. Скажем, у нее есть маленький то ли порок, то ли просто недостаток, который, если держать его в узде и не давать ему развиваться, будет выглядеть даже вполне симпатичным. Безволие. Это когда сила есть, воля есть, а силы воли нет, и любимое занятие — ничегонеделание, обломовщина, как в народе говорят. Тебе кажется, что твой диван — лучшее место на земле, и вставать с него не надо. В принципе ничего страшного, безобидный порок, с таким жить можно! Но если дать ему развиться, деградировать, то этот симпатичный и милый недостаток до такого болота разрастется, откуда себя потом даже за уши не вытащишь.
Как же быть? Человек! Просто оторви свою задницу от дивана и пойди что-нибудь сделай!
Она вспомнила, как один умный товарищ говорил о том, что у каждого человека есть своя зона комфорта, в которой очень опасно застрять. Многие люди застревают в ней навсегда, даже не подозревая о собственном потенциале, о том, чего они могли бы достигнуть, если бы не остановились в уютной зоне комфорта и слабости.
Саша всерьез задумалась: готова ли она похоронить себя на этом диване? Хочет ли превратиться в телезрителя?
«Решено! Завтра поставлю будильник на семь утра и… Что сделать-то? Спасти человечество? Написать гениальный роман? О! Совершу пробежку на стадионе. Мое личное достижение, победа над собой. Саня, я тебя уважаю!»
И Саша стала бегать по утрам. И по собеседованиям — снова в поисках работы.
….В середине ноября, возвращаясь с очередного неудачного собеседования (менеджер, этот торговец черным деревом Себастьян Перейро, за мизерный, смешной оклад хотел, чтобы она взвалила на себя кучу обязательств!), Саша заработала деньги совершенно неожиданным образом. Не подумайте плохого!
Отъезжая от бизнес-центра, Саша увидела голосующую женщину. Женщина была с ребенком и с чемоданом. Чемодан большой, ребенок маленький. Саше, конечно, захотелось ей помочь.
— Вам куда?
Женщина ответила с сильным белорусским акцентом. Лицо милое, улыбчивое.
— Садитесь, отвезу.
Дорогой незнакомка рассказала, что приехала из Белоруссии к мужу, который работает в Москве. Муж, в ее пересказе, получился очень положительный: много работает и не пьет. Правда, встретить он ее не смог, сказал, чтобы взяла такси. На прощание незнакомка протянула денежку. Саша удивилась.
— Зачем?
Обладательница чудесного мужа всплеснула руками, посмотрела на Сашу с обидой и положила деньги на сиденье.
Саша пожала плечами:
— Ну, раз вы настаиваете…
Оказывается, на московских улицах можно заниматься извозом и даже зарабатывать! Саша подумала: «А почему бы мне не податься в таксисты, или бомбилы?! Машина у меня неплохая, вожу прилично, да и работать придется на себя! Работа интересная, столько очевидных преимуществ! Как говорил палач: «Я работаю на воздухе, я работаю с людьми!» Вот! Поработаю с людьми!»
Иллюзий по поводу заработков у Саши не было. Знающие люди объяснили, что извозом можно прилично заработать, только если возить девочек по вызову или приторговывать дурью. Ни то ни другое ее не устраивало.
«А если просто возить нормальных людей? Не барышень по вызову, не наркоту? Неужели нормальным людям ездить никуда не надо? Заработаешь на хлеб с маслом, но и только! Ладно. Пусть хлеб с маслом, но в рамках закона. Мы с Маськой честные девушки!»
Саша разузнала, что к чему. Оказывается, можно брать пассажиров на улицах в частном порядке, или устроиться в такси. Вариантов много. Можно даже договориться с какой-нибудь диспетчерской службой: тебе дают заказы, а ты за это платишь диспетчеру проценты.
И начались Сашины приключения на московских улицах.
Сначала она устроилась в «женское такси», туда, где таксисты только женщины, хотя выделение по гендерному признаку показалось ей нелепой идеей. Саша прицепила Масяне опознавательный маячок, дескать, мы не просто так, а в женском такси состоим, и поехала по вызову. Выяснилось, что некоторые под вызовом женского такси понимают нечто иное, чем перемещение из пункта А в пункт Б.
Первым клиентом оказался хорошо одетый субъект лет тридцати, с развязными манерами. Он втиснулся в салон и ухмыляясь, предложил:
— Покатаемся?
— Куда конкретно?
— По городу! Красивый же город. Столица нашей Родины!
Ей такое начало не понравилось, ну ладно… Поехали: мосты, дворцы, чего тебе еще надо, родной? А что ему надо? Попросил притормозить и полез с самыми грязными предложениями.
— Мужчина, это такси, вы все неправильно поняли! Хотите, отвезу вас в публичный дом? Только адреса, увы, не знаю.
А он, сволочь, не понимает по-хорошему. Разорался:
— Как ты смеешь вообще?!
А Саша смеет. И вообще у нее под рулем монтировка. Так, на всякий случай. Вот, похоже, случай и наступил. А против монтировки аргументов нет. Этот озабоченный пассажир только и успел проорать, что будет жаловаться.
Саша посоветовала ему обратиться в Роспотребнадзор и в газету «Комсомольская правда», высадила посреди улицы и уехала.
От работы в «женском такси» она отказалась, устроилась в обычное, где тоже попадаются интересные пассажиры.
На Арбате она посадила парня. Обычный парень, без особых примет, только очень смешливый. Сразу начал смеяться. Сначала скромно, можно сказать, в ладошку, потом набирая обороты, и вот уже понеслось могучее, которое ничем не остановить: «ГЫ-Ы-Ы…»
Саша пригляделась — вроде слюни не пускает, на дебила не похож, наверное, просто что-то смешное вспомнил. А потом она не смогла сдержаться (смех — штука заразительная, да и веселых воспоминаний у нее тоже хватает) и подхватила. Так они и ржали вместе до Сокольников. На прощание подмигнули друг другу и хихикнули.
Определенно, пассажиры делятся на приятных и не очень. Смешливый парень был из первой категории, но попадаются, и довольно часто, представители второй.
Машину тормознула девушка, юная и прекрасная: точеная фигурка, лицо изящной лепки, огромные голубые глаза, в общем, ангел во плоти. В розовой шапке, с розовой сумкой. И вот это прекрасное существо в розовой шапке садится в машину, достает розовый телефон и… Исполняет концертный номер, который можно назвать монологом взбешенного дауна. Это когда громко кричат что-то нечленораздельное, но замешанное на дикой агрессии, и сотрясают воздух руками. Изо рта девочки-ангелочка вылетают смачные междометия.
— Корова, эта толстая корова! — с ненавистью бросила девочка в трубку и окончательно пригвоздила несчастную, присовокупив еще один убийственный эпитет, для верности. — Эта старая толстая корова!
Саша подумала, что если силой мысли можно убить, то сейчас, наверное, где-то умерла особь женского рода, внезапно сраженная сердечным приступом или иным недугом.
Закончив разговор, девочка позвонила кому-то еще — общий тон беседы был тем же. Все живое гибло рядом.
Саше даже стало жаль девочку в розовой шапке — ее ж когда-нибудь разорвет этой злостью напополам.
Уходя, ангелочек даже рассчиталась с водителем своеобразно — не протянула деньги, а швырнула их на сиденье. Дескать, на, подавись! И вышла, хлопнув дверцей.
Ну, сущая прелесть.
Нет, пассажиры делятся не на две, а на три категории. Как уже говорилось, приятные, неприятные, а третья — просто пассажиры.
Представители третьей категории, коих большинство, — никакие. Обычные. Они сидят чинно, молчат, не достают разговорами и проблемами. С ними все четко и ясно: «пассажира принял — пассажира сдал». Сигнал — рефлекс. Казалось бы, чего проще? Но зачастую эта нехитрая схема дает сбой. Речь идет о пассажирах, которые вообще не подпадают ни под какую категорию. Они — головная боль водителей.
Саше повезло — она в первый же день столкнулась с этим удивительным явлением на практике. Решив не брать никого после десяти вечера (потому что не хочется однажды оказаться выкинутой из машины или получить заточкой в бок), она взяла курс на дом, но остановилась, увидев на Садовом кольце голосующую девушку. Барышня попросила подбросить до Химок.
