— Если бы я хотела выйти отсюда, никакая охрана меня не остановила бы.
— О, да, женская истерика — мощное средство манипуляции.
— Я что, похожа на ту, кто закатывает истерики?
— А ты собиралась выйти с помощью автомата и парочки гранат? Прости, недооценил твои методы.
Он улыбается, давая понять, что шутит. Его настроение претерпевает молниеносные изменения: теперь он весел и расслаблен. Переключается по щелчку, только надо узнать, как это работает.
— Кстати, второе откровение за утро, Эйва.
— О чем ты?
— Признаешь, что не хочешь уходить отсюда? — мурлычет Росс, прикусывая нижнюю губу.
— Мы смотрим на вещи по разному, Мартин.
Но он уже услышал все, что ему хотелось, выцепил для себя самое главное. Нарисовал полную картину моего эмоционального состояния рядом с ним, вычислил возможные рычаги давления.
Росс уезжает через пару часов, оставляя меня наедине с томительным ожиданием. Он не дал мне выбора, поставил перед фактом, все решив за нас обоих.
Хуже всего не знать, как складывается встреча, а еще ужаснее — не иметь возможности контролировать ситуацию.
С одной стороны, я могла бы помочь сгладить острые углы, с другой — мое присутствие способно дать обратный эффект.
Я почти уверена, что Тоби будет в бешенстве, когда поймет, что я не приехала. Открытого конфликта не случится, но последствия могут быть еще впереди.
Так проходит час-другой.
Я бесцельно брожу по дому периодически наталкиваясь то на домработницу, то на охрану. Обстановка угнетает, не прибежище, а место заключения какое-то.
Яркое солнце вытягивает меня на улицу, и я подставляю лицо под его теплые лучи, слегка запрокинув голову назад. Минута умиротворения и беззаботности, но всего лишь минута. Жаль, что невозможно отключить навязчивые мысли нажатием кнопки.
— Все в порядке, мисс Хилл? — Начальник охраны разрушает мою маленькую идиллию.
На нем темно-синие джинсы, белая футболка и кроссовки. На поясе болтается черная рация, тихо потрескивая время от времени.
— Эйва, Элиот, мое имя Эйва.
— Понял, — он едва заметно улыбается.
Я без стеснения разглядываю его, пока он сверлит меня добродушным взглядом. У него темно-русые волосы, на вид очень жесткие и непослушные, серые глаза и яркий подкупающий румянец на щеках. Он сложен, как подобает начальнику охраны: гора адекватных мышц. Но они не утяжеляют телосложение, не делают его бесполезным шкафом, который громко падает.
— Сколько тебе лет, Элиот?
— Тридцать.
— Без костюма выглядишь моложе.
Мужчина смеется, принимая комплимент. Я улыбаюсь в ответ, не сводя с него глаз. То самое чувство, когда не испытываешь напряжение рядом с малознакомым человеком, наоборот, он вызывает у меня интерес.
Мы зависаем с Элиотом в легком непринужденном диалоге, обсуждая все подряд.
Узнаю, что он не женат и не состоит в отношениях ввиду своей работы, любит триллеры и не переносит табачный дым. Я рассказываю о том, что люблю животных, честность в людях, и признаюсь, что никогда не прыгну с парашютом.
Эта беседа увлекает нас на некоторое время, и я не ощущаю дискомфорта рядом с Элиотом. Неожиданная черта для начальника охраны.
Нас прерывает звонок моего смартфона, номер не определяется.
— Да?
— Привет. У тебя все в порядке?
Я узнаю голос:
— Руперт? Твой телефон не определился.
— Знаю, так надо.
— Со мной все хорошо. Почему ты спрашиваешь?
В трубке слышится непонятное шуршание и мне приходится переспрашивать несколько раз.
— Может, я соскучился. То все время на виду, а теперь тебя нет.
Слышу его улыбку и подыгрываю:
— А я все жду, когда же ты спохватишься. Что у вас там происходит?
— Пока бошки друг другу не оторвали, хотя Тоби на грани.
— Не очень-то обнадеживает, Руперт.
— Не переживай, разрулим. Мне пора. — Руперт вешает трубку не дожидаясь моего ответа.
Разрулим? Руперт и Тоби или Мартин и Руперт? Или каждый сам за себя?
Снова двусмысленные фразы, в которых я теряюсь. Возникает все больше вопросов, и я уже не понимаю, кто какую роль играет.
— Все нормально? — Элиот слегка дотрагивается до моего плеча.
Я лишь киваю, погруженная в собственные размышления. Мне вдруг становится не до разговоров.
Мужчина не решается лезть в чужие дебри, он, видимо, так воспитан.
— Пойду проверю ребят. Еще увидимся, Эйва.
Он задерживает на мне задумчивый взгляд, подбадривающе подмигивает и уходит в сторону главных ворот.
Сутки делятся на странные отрезки: несколько часов я с Мартином и несколько часов без него, затем интервалы повторяются. В промежутках мелькают какие-то люди, приятные и не очень.
Но вскоре Росс вернется, и мы расставим все точки над «i».
Сток переживет, задето лишь его самолюбие, не более. Один выход в свет — и он найдет себя в других объятиях. Остается надеяться, что и про приют он благополучно забудет, остыв между бедер новой женщины.
Я тоже пойду своей дорогой, когда все уляжется, это не будет длиться вечность. А может, я лишь хочу на это надеяться, успокаивая свою расшатанную нервную систему.
Росс возвращается вечером: слышу приближающийся рев моторов.
Выхожу из дома и тороплюсь к центральному въезду.
На территорию заскакивают пять тонированных машин и паркуются в хаотичном порядке рядом с четырьмя автомобилями, что появились здесь вчера.
На подъездную дорожку вываливаются крупные ребята. Они не похожи на элитную охрану, скорее на выдрессированных бойцов. На некоторых камуфляжная одежда, но что-то мне подсказывает, что это не военнообязанные.
Толпа серьезно настроенных мужчин топчется на месте, явно ожидая дальнейших инструкций.
Рядом с прибывшими я замечаю Элиота, он спокоен и сосредоточен, так что становится понятно — он был в курсе.
Наконец в этой куче я нахожу глаза Мартина. Он стоит у крайней машины и смотрит четко на меня. Руки привычно в карманах и, кажется, я привыкаю к этому жесту. Росс делает так в двух случаях: когда серьезно настроен или хочет закрыться от окружающих. Причем вариант зависит от ситуации.
Я развожу руками в немом: «Ну?».
Мартин отмирает и, бросив пару фраз кому-то из рядом стоящих, направляется ко мне. Его напряжение сразу же обжигает — хороших новостей не будет.
— Как ты?
— Сразу к делу, Мартин.
Небрежным касанием руки он взлохмачивает волосы, которые все равно ложатся как надо. Мне бы такую суперспособность.
— Тебе придется задержаться, хочешь ты этого или нет.
— Можно конкретнее? — я закипаю, но лишь от собственных нервов.
— Тоби выдвинул условия: либо он забирает тебя, либо играть будем по-крупному.
Меня удивляет масштаб трагедии, которую разыгрывает Сток, но Мартин уже готовится держать позиции. Какую бы игру не затеял Тоби, мы ее участники, но я все еще сомневаюсь, что он это серьезно.
— Что все это значит?
— Вскоре узнаем, — ухмыляется Росс. — Но партию машин он все же купил.
Я округляю глаза. Мужская природа навсегда останется загадкой для прекрасной половины человечества.
— Он открыто угрожает, а ты ему машины продал?
— Это бизнес, Эйва.
— Ну конечно же, на что не пойдешь ради денег, — прикрикиваю я.
Мартин уводит меня в дом, отрезая от кучи галдящих бойцов, которые уже начинают обращать на нас внимание.
— Тебе не кажется, что это слишком? Точно армию собрал.
— Это меры…
— Предосторожности, — я грубо обрываю его. — Это все отговорки.
— Просто я знаю, кто он, а ты нет.
— Так расскажи мне.
— Рано, — отсекает.
Росс настолько спокоен, что это не может не раздражать. Он не ответит ни на один вопрос, пока в этом не будет необходимости для него самого.
Я снова натыкаюсь на стену упрямства и эгоизма. Но Мартин не действует наугад, он знает, чего ожидать и готовится к этому заранее. Он дает мне хотя бы подсказку, что все не так легко.
— Дело ведь не только во мне?
