Как только пойму, что наступила точка невозврата, история Золушки превратится в тыкву. Усекли?
Мишаня просто закивал, ему вообще пофиг было. Ну, девушка так девушка, ну, подставная так подставная. А вот Санина реакция немного напрягала.
Потому что он смотрел нахмуривались и даже с немым осуждением. Вопросительно задрал бровь:
– Что?
Тот расслабился и лишь пожал плечами. Я ничего такого не делаю! Не спорю на нее, не обманываю. Да, использую, но с ее же согласия! Так-то она свое тоже получит.
– Ничего, Сереж. Просто история попахивает разочарованием. Твоим разочарованием в этой затее в будущем.
Гад! Нахал! Да я окоченела, просто пока ждала его. Это что вообще за место такое для свиданий? Или как это назвать вообще? Поняла, кажется. За свинарник мстит.
Зашла в комнату сто семнадцать. Страшновато стало. Я думала, опять целоваться прилюдно начнет. Ну, или устроит шоу для дружков и Ады-аденоида.
Для нее же спектакль, или все же нет? И вообще. У меня было стойкое ощущение, что я что-то забыла. Что-то упустила, и мне было безумно жаль, что в голову никак не приходило что.
Какой-то бред, ей-богу! Комната оказалась темной. Я шла вглубь, как отчаянная идиотка. На кой меня сюда понесло? Ответа на данный вопрос не было.
– Пришла наконец-то, я скучал, Эм-ма…
Его низкий хриплый голос пробрал до мурашек. Вздрогнула. Подкрался как заправский ниндзя, и был он…
– Гауф, прикройся! Ты какого полуголый ходишь? Я стриптиз не заказывала, боюсь, не расплачусь потом!
Во рту пересохло, голос задрожал. Сексуальный гад решил меня соблазнить, что ли?! Если так, то… Предательски почувствовала какое-то неестественное влечение.
Гауф неумолимо приближался. Да лучше б я дома осталась! На нем были одни низко посаженные джинсы и… Все! Кубики пресса, шикарная фигура, что я уже имела возможность лицезреть.
Только тут поразительно все желанное, и вообще, да не буду я с ним спать! Но сейчас меня словно никто не спрашивал. Он подошел ближе, наглым образом прижал меня, а я и слова не могла в ответ вымолвить.
Его горячее дыхание запускало мурашки, обжигало, заставляло кровь бурлить в моих девственных венах, или как там. Жуть, я что, хочу его?
И вот он наклоняется ниже, вообще не спрашивая меня, желаю ли я целоваться, а у меня руки ватные, не могу оттолкнуть. Не могу или не хочу? Да что ж это такое!
– Гауф, нет, Гауф, я не готова, не целуй…
И тут меня словно крючком за живот хватанули. Больно, непонятно и вообще… Где это я? Как темно! Но недолго надо мной располагалась тьма. Одеяло затрещало. Оно бессовестно задралось, и на меня уставились два знакомых карих Томкиных глаза.
– Это вообще кто такой, Гауф, и когда ты успела первый раз поцеловаться и мне даже не рассказать?
Обида и возмущение в голосе сестры тут же выдернули меня из оков сна. Блин… Сережа, гад трусливый, даже во снах покоя не дает. А я, между прочим, выспаться хотела!
– Понятия не имею. Ты же меня выдернула с самого интересного момента.
– Пф-ф! Не я, а ты сама перевернулась во сне, запуталась в одеяле и как самая настоящая акробатка решила сделать номер. Хорошо, бабуля спит по утрам нечутко. А то прибежала бы уже охать.
Это да, нечего ей волноваться. Совсем она в последнее время сдала. Хотя я и отказывалась это признавать. Попробовала выпутаться из одеяла. Получилось не сразу.
Потому что Тома, вместо того чтобы помочь мне вылезти, рылась в телефоне! Я готова была включить режим старой бабки и ныть, что вечно они со своими телефонами. Совсем обнаглели, как зомбаки стали.
– Спасибо, что помогла пострадавшей от галлюцинаций сестре!
Мой голос буквально сочился сарказмом. Хотелось ей вбить в голову, что настоящая жизнь, она вокруг. И зачем вообще все это…
– Нефиговые у тебя галлюцинации! Судя по тому, что папаша Гауф женат, речь шла о сыне! Так… Вот, нашла его в нельзяграм. Ничего себе красавчик! Умка, ты когда успела в мажора влюбиться?!
Смотрела на Томку глазами, полными ужаса. Вот это я понимаю, агент ноль ноль ноль. Она как умудрилась за пару минут спалить меня по самое не балуйся?
Блин, блин, блин! Сестра вообще не должна была знать, что к чему. Никаких мажоров, никаких влюбилась. Никаких… И тут я замечаю, как ее пальцы, еще недавно порхавшие по клавиатуре, замерли, а глаза расширились. Не к добру.
– Умка! Тебя же чуть не убило, ты чего туда полезла?! Зачем?
Полные ужаса детские глазки были обращены на меня с немым укором. А потом она повернула мне телефон, где я рассмотрела себя на пороге в тот момент, когда на меня падал поддон с плиткой.
Досмотрела до конца. Обсудили еще на самом интересном месте. А дальше блин вечное: продолжение, ссылка в описании. Так там ни одного человека не было живого в округе! Хотя не то чтобы я проверяла…
– Да все хорошо, там случайно вышло, только оборудование пострадало…
– Еще и оборудование? А ты как работать собралась?! Умка, ты чего вообще творишь, мне страшно, я не хочу в детский дом!
Она начала всхлипывать. А я все побросала и кинулась утешать сестру. Это что еще за новости! Ни о каком детском доме и речи быть не может!
– Ты где эту дурь вообще услышала. Тебя не отдадут в детский дом. Томка, ты чего?
– А Витька с шестого «В» сказал, что бабушка у нас старая, а ты молодая и безмозглая, поэтому меня в детский дом сдадутся. У него, между прочим, родители юристы, и они вообще умные!
Тяжело вздохнула. Потом повернула детское личико и уверенно сказала:
– Ну уж точно не Витьке из шестого «В» решать вопросы опекунства. А юристы… Они бывают разные, наша ситуация самая обычная, все будет хорошо.
– Обещаешь?
В такие моменты сердце сжималось. Вообще биться переставало. Не могу не оправдать ее надежд. Поэтому просто ответила:
– Обещаю.
А уже потом увидела телефон, светящийся входящим вызовом, на котором высветилось «Гауф».
Пока Томка, довольная, ушла делать бутерброды с докторской колбасой, я нырнула в туалет. Сестра с меня с живой не слезет, если узнает про парня. И пофиг ей будет, что подставного.
– Да? – шепотом приняла я вызов, задвигая защелку.
У нас была она самая обычная. Ремонта здесь не было лет сто, не меньше. Родители хотели, но не успели. А вот с той стороны разговора никто не
