– Этот чел спрашивает тебя, умеешь ли ты бить, – прозвучал знакомый голос.
Это был Артём Соболев. Там, в Америке. Меня угораздило встретить его на другой стороне света от нашей школы, в Штатах.
– Умею ли я бить?
Я ухмыльнулся. Три года прозанимавшись смешанными единоборствами, бить я умел.
Провёл серию ударов по груше, не щадя рук и ног. Кто-то из местных радостно заулюлюкал. Некоторые недовольно загудели. А тот, неугомонный, вновь обратился ко мне:
– Hey, Ivan, you've got the wrong hall! People are boxing here!
Из толпы вдруг вышел второй брат Соболев. Тимур пихнул того парня в грудь и на чистом английском заговорил с ним. Артём по-прежнему стоял рядом со мной. Оскал на его лице не предвещал ничего хорошего.
– Этот тип назвал меня Иваном? – спросил я Соболева.
– Угу, – буркнул Артём. – Но ты не парься, этот тип ответит за свой длинный язык. Тимур таких вещей не прощает.
Возмездие случилось мгновенно. Завязалась драка, которую спровоцировал Тимур. Мы втроём дрались с половиной зала до тех пор, пока не вмешался тренер. Нам сильно досталось. Нашим противникам тоже. Особенно тому говоруну. В конечном итоге он извинился передо мной, если я правильно понял его.
«I'm sorry, I'm really sorry».
– Как тебя сюда занесло-то? – поинтересовался Тимур, улыбаясь разбитыми в кровь губами. Тут же зашипел от боли, но лыбиться не перестал.
– Мы типа на ПМЖ сюда перебрались. С дядей, – ответил я, не вдаваясь в детали.
Мой дядя – родной брат моего отца Суворов Олег Игоревич – решил развивать бизнес моих погибших родителей здесь, в Штатах. Он снял для нас апартаменты недалеко от этого зала. Это было временное пристанище. До тех пор, пока не закончен ремонт в нашем будущем доме. Жить мы собирались в русском районе.
– Спасибо, – уже на улице, когда мы вышли вместе из зала, я протянул руку Тимуру. – Было приятно встретить кого-то своего в этой… хм… глуши.
Оба брата рассмеялись. Пожали по очереди мою руку.
– Пока мы здесь, может, забудем былые обиды? – предложил Тимур.
У меня было много претензий к Соболевым за то, что они издевались над Асей. Но в тот день я пошёл с ними на мировую.
Скрипит стул, вырывая меня из воспоминаний. Это Артём.
– Здоро́во, – бросает он, швырнув рюкзак на парту. – Ты не видел мою рабыню? – оглядывает класс. – Она должна таскать мой рюкзак.
– Не видел, – глухо отзываюсь я.
И так паршивое настроение скатывается буквально до плинтуса.
– Я не вижу логики во всё этом, – развернувшись всем телом, смотрю на своего соседа.
– В чём – в этом?
– В этом сраном рабстве. В издевательствах над девчонками.
– А должна быть какая-то логика? – изображает изумление Артём.
– Да… Думаю – да, должна.
Он усмехается.
– Ну здесь её почти нет, друган, – добродушно похлопывает меня по плечу. – Если ты про Рязанову, то мне просто нравится её общество. А если тебя беспокоит Белова – так она дочка завуча. Челядь. Не нашего круга. Это просто идиотизм – запихивать в класс таких, как мы, кого-то вроде неё. Ну и плюс – Ника её ненавидит.
Идиотизм – это его рассуждения. Будто бы когда-то давно у них повелось унижать Асю, и они просто продолжают это делать. Типа по привычке. Потому что им весело от этого.
– А у тебя проблемы на этот счёт, да? – Соболев смотрит на меня, нахмурившись. – Я думал, мы типа братья теперь. Думал, ты с нами.
Я откидываюсь на спинку стула. Выдержав паузу, всё-таки произношу то, что бурлит у меня в душе:
– Раз мы братья, я думал, что интересы всех членов «семьи» учитываются. А я не хочу обижать или унижать Асю.
– Да? – вновь изумляется Артём. Его взгляд перемещается на дверь, и глаза ехидно сужаются: – Посмотри туда. Возможно, ты изменишь своё мнение.
Я смотрю туда, куда направлен его взгляд. Марат ведёт Асю за руку к её парте. И несёт её рюкзак. Когда она опускается на стул, он вешает его на спинку, а сам склоняется над партой и что-то шепчет Асе на ухо. Его губы почти задевают её висок. Рука Алиева по-хозяйски поглаживает спину девушки.
– Твоя подружка легко переключилась на твоего друга. И если раньше ты не верил в то, что они встречаются, то теперь должен наконец поверить. Или ты думаешь, что они просто друзья? – хмыкает Артём. – Если ты до сих пор так думаешь, то ты идиот, брат!
Похоже, это действительно так… Я идиот.
Ася
Сегодня мои друзья ведут себя довольно странно…
Дашка с самого утра сияет от счастья. Объясняя это тем, что безумно рада, что хотя бы для Кирилла свершилась месть в виде зелёнки. А Марат, встретивший нас, возле дверей школы, сразу забрал мой рюкзак, крепко взял за руку и повёл внутрь. Когда я попыталась мягко забрать свою ладонь, он, улыбнувшись, промолвил:
– Всё в порядке, Ась. Я больше не собираюсь давать тебя в обиду. Пусть лучше со мной разбираются.
– Всё верно! – тут же добавила Даша, взяв меня за другую руку. – Вместе… Только вместе мы – сила!
Возможно, они боялись за меня… Думали, что ждёт возмездие за зелёнку… И я действительно чувствовала себя спокойнее, когда Марат вот так опекал меня. Ну или мне хотелось позлить Кирилла. Ведь, по сути, это он когда-то попросил Марата помогать мне…
Да, наверное, во мне, и правда, разгорелось что-то наподобие чувства мести. Просто зелёнки на одежде бывшего друга оказалось мало. Чувство обиды от его предательства расползлось внутри и внедрилось так глубоко в сердце, что свою ладонь я так и оставила в руке Марата даже тогда, когда Даша отпустила мою вторую руку. Мы так и вошли вместе в класс.
Я не знаю, чего ждать от сегодняшнего дня… День моего рабства закончен, и теперь, возможно, Кирилл снова перестанет замечать меня. А Гордеева с Соболевыми продолжат издеваться…
Но, может быть, всё же что-то изменится, если я научусь давать отпор?
Как?
Этого я пока не знаю.
Мы заходим в класс, и Марат ведёт меня к нашей парте. В знак приветствия киваю Полине и Яну. Опускаюсь на стул. Марат вешает рюкзак на спинку и, склонившись, с запинкой начинает шептать:
– Ась… Ты сегодня со мной английским позанимаешься?
Его ладонь скользит по моей спине.
Марат меня гладит?
