по середину икры точно. Хорошо, что на ней были высокие сапоги-дутики, как раз подходящие для лесных прогулок.
Деревья качались и стонали, кора поскрипывала, а белое покрывало под ногами хрустело. Голые остовы деревьев и кустарник указывали, что летом растительность тут была довольно густой, но благо, что зима, и проблем с нахождением елей в этих зарослях у Ани не возникло.
Она, как могла, наломала каких-то веток и развернулась, чтобы пойти обратно на поляну. Молчаливый белый пейзаж слегка дезориентировал её. Не сразу Аня поняла, куда идти, настолько всё казалось однообразным, а потом уже сообразила, что можно вернуться по своим же следам.
Тащить ветки, утопая в снегу, было сложновато.
Надо было кого-нибудь с собой взять в помощь, – с досадой подумала Аня. – Всё-таки прилично она от «лагеря» ушла.
И тут же, как ответ на её мысли, впереди замаячила фигура. Она даже не сразу поняла, что это Мелёхин, остановилась, замерла, дожидаясь, пока он подойдёт.
– Мне сказали ты за ельником ушла.
На нём был длинный тёмный пуховик и забавная вязаная шапка. Аня даже невольно улыбнулась, настолько милым и привычным Сергей ей сейчас показался. Прямо как тот лёгкий на подъём друг из её студенческого прошлого.
– Ушла.
– Ушла, а чего нож не взяла?
– Да я вот, наломала, – она сунула ему под нос свой улов.
Он посмотрел на ветки в её руках и покачал головой.
– Можешь здесь и оставить, это не то, – сказал он с видом знатока.
– С чего ты взял? – Аня опустила взгляд на ветки в руках, затем отбросила их в сторону, всё равно держать было тяжело.
– Нужны маленькие веточки, лапник такой молодой, а ещё лучше еловый мох. Пойдём, покажу, – он указал куда-то ей за спину, видимо, как раз в направлении того самого ельника, откуда она и пришла.
– Ну и зачем нам еловый мох? – просто ради поддержания беседы спросила она.
– Он сухой и помогает разжечь пламя на начальной стадии. Костёр же должен набрать определённую температуру. У Паши он никак не разгорается. Он берёзовые дрова сложил, они, конечно, горят лучше всего, но и температура воспламенение у них выше из-за более плотной структуры. А… вот это ещё давай возьмём, – внезапно притормозил он и, сняв перчатку, аккуратно провёл по стволу дерева, – сухая вроде.
Достав нож, быстро нарезал коры и вручил Ане.
– Давай, руки вот так сложи… лодочкой, я покидаю.
– Ага, – она как заворожённая наблюдала за действиями Мелёхина.
Оказывается, зажечь костёр в зимнем лесу та ещё морока.
И когда это он успел стать экспертом в области заготовления дров? Ей почему-то всегда казалось, что с природой он на глубокое «вы». Только клубы, вечеринки, тусовки, гулянки у него были на уме, городской мальчик-мажор, так она про него привыкла думать, а он вон как в кострах соображал. Ещё и словами какими бросался – температура воспламенения – будто он физмат закончил, а не экономический факультет.
Наконец, они дошли до ельника, и Мелёхин принялся за дело. Конечно, с подручными средствами, ему было проще.
Аня засмотрелась на него и невольно разулыбалась, заворожённая его методичными движениями.
– Что такое? – обернулся он, поймав её смешливый взгляд.
– Да старая шутка на ум пришла, – легко пояснила она. – Что-то вроде, можно вечно смотреть на три вещи: на огонь, на воду и на то, как кто-то работает.
Сергей согласно качнул головой и тоже усмехнулся.
– Серёж, а откуда такие познания у тебя? – не могла не спросить Аня, только не сразу поняла, что в её голосе не было прежних напряжённых интонаций.
Здесь в белом безмолвии природы чёрная тень вчерашней обиды стала стираться, и на душе даже как-то легче становилось.
– Да я раньше… в детстве то есть… часто с отцом в лес ездил, отдыхали на природе семьёй, ещё в лагерь меня спортивный родители отправляли, я там тоже много чего подчерпнул, – откровенно отозвался он, а потом с некой ноткой грусти добавил: – А когда у отца завертелось с бизнесом, времени даже на простую совместную рыбалку не осталось. Но как видишь, навыки не до конца утеряны, – подмигнул он.
Нужное количество дров вскоре было набрано, и они вернулись в лагерь.
– Эх, городской ты человек, – Сергей направился к Паше, – дай помогу.
– Ну не надо… не надо, – бросил Варганов, – не совсем городской, да и не могу я быть и костровым, и поваром, – кивнул он на гриль, – и девушек развлекать параллельно.
– Масло-то растительное есть? – примирительно спросил Мелёхин.
– Сколько угодно. И розжиг тоже.
– Розжиг тебе не сильно-то и помог.
Аня смотрела, как Сергей поколдовал с материалом, который они набрали, плеснул простого подсолнечного масла на дрова и пламя начало постепенно заниматься.
В груди у Аркадьевой тоже что-то «занималось», какое-то странное чувство. А ещё можно было вздохнуть свободно. Кажется, впервые с момента приезда Мелёхина они поговорили нормально, не обменявшись ни одной колкостью. Но расслабляться было рано, она так почему-то чувствовала. Видимо, ещё слишком хорошо помнила, как легко Сергей мог усыпить бдительность и пустить пыль в глаза.
Занимаясь костром, Сергей то и дело поглядывал на Аню. Действия у него были, скорее, механическими, доведёнными до автоматизма. Он столько раз в своей жизни разжигал пламя, даже зимой, что пусть последний костёр в его жизни, а не мангал или гриль на вечеринке за городом, был много лет назад, руки помнили, и навык никуда не исчез.
Аркадьева была очаровательной, щёки у неё разрумянились от мороза, а лицо, на котором не было ни грамма косметики, притягивало внимание. Сейчас она, наконец, была больше похожа на его подругу из прошлого своей искренней восторженностью и огромными распахнутыми глазами, смотревшими на него, если не с обожанием, то с настоящей теплотой. И этот её взгляд, он грел.
Наверное, до сегодняшнего дня Сергей до конца не понимал, насколько ему не хватало Ани все эти годы. Хотя… годы – это, конечно, сильно сказано. Не десять же лет прошло, в конце-то концов, но и три – вполне приличный срок. Она всегда была рядом. На расстоянии вытянутой руки. Одного телефонного звонка. А он сам эту связь обрубил.
Ну, вот такой он, что ещё сказать! Хочу – беру. Теперь ещё, как оказалось, и о последствиях не думаю.
Вчерашняя сцена на кухне оставила крайне неприятный осадок. Мелёхин долго думал над сложившейся ситуацией, и, в итоге, решил, что гнев тут ему не помощник. Аня итак уже настрадалась от его безалаберности, к чему сильней ширить пропасть между ними?
Да и
