Лупанов, вроде, идиот этот недоделанный, сказал, что к Аньке подкатил бы. И если б было это брошено не так небрежно, и не был бы в эту фразу вложен определённый смысл, Мелёхин на это и внимания б не обратил. Но горящий взгляд Лупанова, сальный какой-то и понятный любому, его возмутил.
Серёга тогда ему твёрдо сказал, чтоб даже не думал к Ане соваться, на что получил закономерное: «А что? Для себя бережёшь?»
Парни заржали, но увидев, что Мелёхин их не поддерживает, сдулись. Лупанов тоже отъехал и больше никогда не заводил об этом разговор. Аркадьеву, в отличие от других девчонок, в присутствии Серёги после не обсуждали. И попыток подкатить не делали.
Слова Лупанова про «для себя бережёшь» всё-таки вышли пророческими, как ни крути. Первым мужчиной у Ани стал сам Сергей, а теперь… теперь, возможно, она познала и других. Три года всё-таки прошли, странно, если б иначе сложилось.
Потягивая глинтвейн, Сергей даже сразу не понял, к какой теме перенёсся разговор, пока не прозвучало знакомое имя. Имя маленького человечка, которого он сам ещё ни разу не видел вживую.
– Надо будет съездить в лес, Лерочке ёлку к новому году срубить, – почему-то во весь голос заявил Анин мужик.
Перепил что ли? Да нет, не было похоже.
Видимо, до этого обсуждались преимущества живых ёлок перед искусственными, но Мелёхин как-то этот момент пропустил.
Только одно «Лерочка» из уст мужика завело его похлеще чужой руки на плече у Ани.
Аркадьева смутилась, забормотала что-то. Единственный Мелёхин, видимо, понимал, как ей неудобно всеобщее внимание. Так всегда было.
– Да зачем, она ещё ребёнок, не поймёт даже. Живая или не живая.
– Всё она поймёт, – отрезал мужик.
– Да рано ей ещё. И к чему дерево портить.
– Можно в питомник растений съездить, – подключилась к разговору Ангелина. – Там специально выращивают для праздника. И не придётся лес разорять. Я в том году с племяшами ездила, выбирали ёлку как раз.
За столом развернулась небольшая дискуссия по этой теме. Нужна ли живая ёлка маленькому ребёнку, или и искусственной достаточно? Какая-то эко-френдли настроенная пара доказывала, что живая – это намного экологичнее.
– Исследование было, так результаты показали, что владельцу искусственной нужно пользоваться своей ёлочкой больше двадцати лет, чтобы компенсировать урон природе, – активно отстаивала свою позицию девушка. – Обычная уже через семь лет до трёх метров вырастает. А новогодние продают, ну чуть больше метра, то есть три года и ёлка готова, а не двадцать лет и переработка пластика.
Кто-то вспомнил своё детство, атмосферу праздника и запах хвои в доме.
– Всё решено, на следующей неделе поедем, в питомник или лес, без разницы, Ань, выбирай сама, – заявил мужик.
– Да не надо, Матвей Сергеевич, и рано ещё, до праздника-то три недели.
Интересно, – подумал Мелёхин, – в постели она к нему тоже по отчеству обращается? – и уставился на Аню с какой-то неадекватной злостью.
А Ане сделалось как-то неудобно, что она и её дочь стали косвенной темой для обсуждения. И Матвей тоже хорош, мало того, что при всех тискает, когда она сама ещё до конца всё не решила, так о Лерке заговорил, прекрасно зная, как не любит она обсуждать личное на публике.
Аня заёрзала, чувствуя себя неуютно, взгляд прыгал с предмета на предмет, с человека на человека, пока не остановился на Мелёхине, который снова сел напротив. Нарочно он, что ли, это делает? Ей-то показалось днём, что с ним можно вполне нормально общаться, но сейчас ответный взгляд Серёжи, которым он наградил её, был каким-то странным. Опять к нему вернулась резкость и твёрдость. От сегодняшней непринуждённости, с которой они набирали «дрова» для костра, и следа не осталось.
– Слушайте, давайте возвращаться уже, а? – заявил друг Паши, тот который тоже Серёжа, но айтишник. – У нас же на вечер не менее чудесная программа.
Кто-то крикнул:
– Баня!
– И в сугроб!
Взрыв хохота прорезал вечереющий лес.
И компания дружно засобиралась в обратную дорогу.
– Ну, Серый, ты разжигал, ты и туши, – хлопнул Паша по плечу Мелёхина.
– Да не вопрос, – не отводя взгляда от Ани, Сергей одним глотком допил глинтвейн.
Потом встал и пошёл разбираться с костром, краем глаза всё же поглядывая за «сладкой парочкой», как он окрестил Аркадьеву и её мужика.
Поскольку везти обратно надо было много вещей – посуду, стулья, гриль, шатёр и прочую ерунду – решили, что сбросят людей поближе к дому и вернуться за скарбом, который покидают на прицепы. А компания уже от второй точки пешком доберётся до коттеджа, благо там было совсем недалеко по лесу.
Сергей занимался вещами, аккуратно всё упаковал и сложил на транспорт. Поскольку он пил, хоть и немного, решил за «руль» не садиться. Снегоход всё же транспорт, по-хорошему на него и права нужны определённой категории. Так что Мелёхина добросили до первой и единственной остановки, а там, к своему удивлению, оказалась одна лишь Аня.
– Ты чего с остальными домой не пошла? – спросил Сергей.
– Я Матвея жду, мы договорились.
– Они там ещё продолжают складываться. Это надолго, – внезапно севшим голосом произнес Сергей. – Замёрзнешь же. Пошли. Думаю, он не будет возражать.
Мелёхин указал вперёд, туда, где между деревьями уходила ровная цепочка следов. Эта тропинка была коротким путём к дому. Если же следовать по накатанной дороге, то та огибала большую часть коттеджного посёлка и вела ко второму въезду.
Действительно было холодновато, Аня поёжилась. Мороз к вечеру крепчал, да и нескольких часов на свежем воздухе для зимнего дня было вполне достаточно. Она ощущала, как остывает разогретый едой, напитками и костром организм.
Аня пошла впереди, следы вились между деревьями, и она понимала, что если сойти с тропы, есть риск провалиться в сугроб по колено.
Они шли в молчании, и Ане было не по себе. Как там говорят: затишье перед бурей? Именно она сейчас и надвигалась. Ждать долго не пришлось.
– Ань, – начал Сергей, и Аркадьева бросила на него короткий взгляд через плечо.
Мелёхин был близко, буквально в метрах полутора от неё, и лицо его она хорошо разглядела, хоть в лесу стремительно темнело. И интонацию точно уловила, с которой он задал свой вопрос:
– А он знает нашего ребёнка? Знаком с ним… ней?
Как легко Серёжа употреблял слово «нашего», будто Лера не только биологически была их общей дочерью.
– Кто он? – переспросила Аня, останавливаясь, хотя прекрасно поняла, кого Мелёхин имеет в виду.
– Кто-кто… сама знаешь, о ком я. Мужик этот твой. Матвей.
Так вот, значит, что его настолько задело! Видела же, как
