– Завтракать у тебя нечем. – констатировала я, пробежавшись по кухонным шкафчикам и холодильнику. Еды не было, зато вся оставшаяся после вчерашней вечеринки посуда была перемыта и расставлена по местам. В квартире чисто, словно и не было недавно студенческого разгула. Когда Пашка успел навести порядок? Наверное, пока я спала.
– Я куплю сегодня что-нибудь из еды. – Пашка разлил кофе по чашкам, стоящим на столе. – Вчера эти обормоты подчистили всё, что было. Знаешь, так странно по магазинам ходить. Я немного теряюсь, отвык от такого ассортимента. Садись.
Паша пододвинул мне стул и, дождавшись когда сяду, приземлился на соседний.
– Даже накормить тебя нечем. Только остатки батона и масло.
– Не переживай, я дома успею позавтракать. – всё-таки его забота была приятна. – А вот ты голодный в институт поедешь.
– В столовке поем. – отмахнулся Пашка. – Там неплохо кормят. Сосиски, горошек, какао с булочкой.
Мы невольно заулыбались, вспоминая столовскую еду. Жидкий пустой суп и густую, сваренную единым комом, кашу. И жареные пирожки с повидлом, которые Пашка привозил мне каждый день. Я их очень любила.
– Вечером приезжай к нам. Мама тебя нормально накормит.
Мы старательно делали вид, что всё нормально и мы в порядке. Понимали, что нужно пережить этот момент, а потом всё уладится, войдёт в колею, привыкнем. Наверное.
– Юль, мы же не будем отменять свадьбу? – за деловитым тоном я слышала беспокойство. Глупый, я была настроена серьёзно. И ничего отменять не собиралась. Тем более свадьбу. Но только ради мамы, для неё это было очень важно. Да и готовилась она, суетилась, доставала продукты. Если ей будет спокойнее, что я замужем, значит, так и сделаем.
– Нет, Паш. Всё будет как в прошлый раз. И свадьба, и медовый месяц в августе. Ты же помнишь, что из Кисловодска я приехала уже беременная? Я боюсь что-то менять.
– Юля, я волновалась! – мама выскочила из кухни в прихожую, как только хлопнула входная дверь. – Ты у Павла ночевала? Я так переживала вчера, такая буря была. У нас на заводской аллее дерево повалило и у бабушкиных соседей с сарая крышу сорвало. Что творилось! Я боялась, что с тобой в дороге что-то случится!
– Всё хорошо, мам. – я обняла её крепко-крепко. Родная моя, любимая, заботливая моя мамочка! – Мы дома были, никуда не ходили. Не волнуйся за меня, пожалуйста.
– Когда ты с Пашей, я не волнуюсь. Он парень сильный, надёжный, в обиду не даст. Я переживала, что ты по пути домой попала в ураган.
"Сильный, надёжный", мысленно усмехнулась я маминой характеристике Пашки. В обиду никому не даст – сам прекрасно обидит. Мне оставалось только неопределённо пожать плечами и улыбнуться, успокаивая её.
– Что-то ты бледненькая, Юль. Совсем не спала, что ли? Пашка замучил? – неожиданно хитро улыбнулась мама. – Лось здоровый.
– Эй, мам, что за намёки? – я поняла, что по-прежнему смущаюсь обсуждать с ней такие моменты. И даже то, что сейчас она получается младше меня, ничего не изменило. Она мама, я её дочь.
– Иди завтракай, – похлопала мама меня по спине и подтолкнула в направлении кухни, – совсем отощала за последние дни. Невеста должна быть здоровой, румяной, а ты как бледная моль уже. Не пущу тебя к Паше до самой свадьбы. Потерпите. Потом намилуетесь досыта.
Я, смеясь, шла, подталкиваемая ею, на кухню. Дома, рядом с мамой всё остальное отходило на второй план. Здесь было тепло, душевно и понятно.
– Юля… Ты отрезала косу? – ахнула за спиной мама. – И не жалко? Такие волосы красивые были.
– Новая жизнь – новая причёска. Теперь всё по-другому будет.
– Ну да, ну да. – посмеивалась за спиной мама, как будто знала какой-то жизненный секрет, до которого я ещё не доросла.
Глава 26
О свадебном букете я вспомнила в самый последний момент, наткнувшись по дороге с работы на старушку, несущую на рынок маленькое ведёрко полное душистых ландышей.
С цветами, ранней весной, в нашем городе было проблематично. Купить живые цветы вне сезона можно было только на центральном рынке у жителей солнечного Азербайджана. Ни о каких розах и белых тюльпанах из Голландии или Эквадора речи пока ещё не шло. Летом можно было купить местные, выращенные на дачах, а в другие месяцы, только то, что привозили из южных республик и выбор там был небогатый. Ну что там продавали в апреле? Красные тюльпаны, гиацинты и какие-нибудь мелкие первоцветы? Я купила у случайно встреченной бабули охапку нежных, ароматных ландышей.
Чем ближе был день нашей свадьбы, тем больше меня охватывало воодушевление. Я посмеивалась над собой, но репетировала перед зеркалом причёски и макияж и почему-то волновалась, как самая настоящая невеста.
С трудом высиживала восемь часов на работе и всё крепче задумывалась о будущем. О нашем с Пашкой совместном сосуществовании. О том, как будем выживать в приближающемся хаосе девяностых. Нужно обезопасить наше с сыном будущее. Предпринять какие-то меры. Посоветоваться об этом сейчас мне было не с кем. Только с Пашкой. Может у него уже есть мысли и идеи по поводу будущего. Не представляла пока, чем буду заниматься. Одно знала точно – развал страны и экономики уже не будет для меня, как для всех окружающих, полной неожиданностью. Нужно как-то готовиться к этому. Только пока не очень понимала как. И решила отложить эти вопросы на недельку. После свадьбы поговорим об этом с Пашей.
В суете, приготовлениях, примерках и переживания неделя пролетела незаметно, и вот я уже стояла перед зеркалом в свадебном платье. Крутилась, рассматривая себя со всех сторон и удовлетворённо улыбалась. Образ невесты получился точно, как я представляла. Нежный и прелестный.
Я испытывала странные чувства. Словно я играла в какую-то игру. Наряжала куклу, представляла её собой и понимала, что всё это не по-настоящему. Понарошку. И только мама, стоящая за спиной и утирающая слёзы, напоминала, что всё происходит на самом деле.
– Юленька, ты такая красивая. Господи боже, неужели я и правда выдаю тебя замуж? Доченька моя, как же быстро время пролетело.
– Не плачь, мам, всё хорошо. Я не покидаю тебя навеки. – я расцеловала её мокрые от слёз щёки. – Не плачь, а то я тоже сейчас разревусь.
– Уедешь с Павлом в Москву, а я останусь здесь совсем одна. – сокрушённо вздыхала мама и в этот раз выдавая свои затаённые страхи. Я же понимала, что не оставлю её одну.
– Я никогда тебя не брошу, мам. Ты самое дорогое, что у меня есть. Мужей у меня может быть хоть десяток, а мама одна!
– Как десяток? – мелькнул искренний испуг в её глаза. – Какой десяток?
Я не смогла сдержать смех, глядя на её вытянувшееся в недоумении лицо.
– Ну это шутка, мам.
– Да ну тебя! – махнула рукой мама и тут же опять всхлипнула.
– Потерпи ещё немного, родная. – обняла я её. – Ещё денёк и всё закончиться. Спасибо тебе за хлопоты, за полные столы, за праздник.
Если я хотела её успокоить, то сделала только ещё хуже. Мама по-настоящему расплакалась, а я со стыдом поняла, что в прошлом даже не поблагодарила её, так эгоистично была увлечена собой и своей любовью.
– Всё, всё не плачь. Соберись, мамуль. Сейчас жених приедет с гостями, а у тебя глазки красные. Давай я тебе причёску поправлю, а то вот тут локон выбился. – попытка отвлечь её от переживаний удалась. Моя сильная и мужественная мамочка встрепенулась воробушком, оправила пёрышки и снова засуетилась.
– Где букет-то твой, Юль? Ты хоть бутербродик с икрой съешь, когда ещё до стола доберётесь, проголодаешься! Давай я тебе чай сладкий сделаю.
Я смотрела на неё и счастливо улыбалась. Спасибо тебе мироздание за маму! Какое это счастье – снова почувствовать её любовь и заботу.
Весёлые и будоражащие автомобильные сигналы свадебного кортежа заставили нас встрепенуться и засуетиться.
– Приехали! – едва не подпрыгнула на месте мама и рванулась на кухню. Там было окно, из которого был виден подъезд к нашему дому. Моё любопытство пересилило все остальные эмоции и я, прихватив с трельяжа, перед которым крутилась, свадебный букет из нежных ландышей, тоже поспешила на кухню.
