— Нет, — ответила Нэнси. — Я из Нью-Гемпшира. Там, во всяком случае, находился сиротский приют, в котором я воспитывалась. В Бостон я переехала, когда мне исполнилось восемнадцать.
— О, как романтично!.. Скажи, это был классический сиротский приют? Как у Диккенса, да? — Питер владел поистине волшебным даром говорить о самых серьезных вещах легко, с юмором, и Нэнси совсем не задели его расспросы.
— Едва ли… Сестры-воспитательницы, во всяком случае, были просто удивительными. Одно время я сама хотела вступить в сестричество, чтобы ухаживать за детьми, которые остались без родителей.
— О боже… — Питер рассмеялся звучным, ласковым смехом. — А теперь послушайте меня, юная леди: когда мы с вами закончим нашу работу, у вас будет такое лицо, что вас сразу пригласят в Голливуд, и знаменитые продюсеры будут драться за то, чтобы заполучить вас в свои фильмы. И если вам после этого вздумается постричься в монахини, я… Вот тебе мое честное слово, Нэнси, — я прыгну в залив с самого высокого моста! Так что лучше пообещай мне, что никогда не оставишь мир и не удалишься в монастырь. Мир этого просто не перенесет…
И Нэнси готова была дать ему это обещание. Майкл ждал ее, и она должна была готовиться к встрече с ним. Нэнси давно рассталась со своей детской мечтой стать такой же, как сестра Эгнесс-Мария, однако сейчас она не смогла отказать себе в удовольствии слегка поддразнить Грегсона.
— Ну ладно, так уж и быть — обещаю… — промолвила она с нарочитой неохотой, но в голосе ее звенел сдерживаемый смех.
— Разве это обещание? Ну-ка, скажи как следует: «Я, Нэнси Макаллистер, торжественно обещаю и клянусь…»
— Я обещаю…
— Что ты обещаешь?
— Обещаю, что не уйду в монастырь.
— Вот так-то лучше.
Нэнси уже готова была отправиться в дальнейший путь, а Питер не хотел утомлять ее лишними разговорами. Выпрямившись, он знаком показал сиделкам и санитарам, что пора ехать. Санитары сразу забрались в кабину «Скорой», а сиделки сели в салон рядом с носилками.
— Ну, Нэнси, представь меня своим подругам, — весело сказал Грегсон.
— Так, сейчас посмотрим… Прохладные руки у Гретхен, а теплые — у Лили, — ответила Нэнси, и ее ответ вызвал на их лицах улыбку.
— Спасибо, Нэнси.
Гретхен слегка пожала руку девушки, и Нэнси улыбнулась про себя. Ей было так хорошо и спокойно среди этих новообретенных друзей, что она совсем забыла о случившемся с ней несчастье и думала только о том, как будет выглядеть ее лицо, когда в конце концов все операции будут позади и она встретится с Майклом. Питер Грегсон ей сразу очень понравился, и она верила, что он сделает все возможное, чтобы вернуть ей приятную внешность, потому что она тоже ему не безразлична.
— Добро пожаловать в Сан-Франциско, Нэнси… Теплые сильные пальцы хирурга легли на ее предплечье рядом с прохладными пальцами Гретхен и не выпускали до тех пор, пока «Скорая» не въехала в город. И, как ни странно, у Нэнси появилось такое чувство, будто после долгого отсутствия она вернулась домой.
Широкие задние дверцы «Скорой помощи» широко распахнулись, и санитары бережно внесли носилки Майкла в прохладный холл отеля. Здесь их уже встречал управляющий, специально спустившийся вниз, чтобы приветствовать важных гостей.
Марион зарезервировала в этом отеле роскошный люкс в самом верхнем этаже, хотя особой необходимости в этом не было. Просто ей казалось, что небольшая передышка между больницей и возвращением домой будет полезна Майклу. Кроме того, у Марион было в Бостоне несколько дел, требовавших ее личного присутствия, да и Майкл по каким-то одним ему понятным причинам настоял, чтобы два-три дня пожить в отеле и только потом ехать в Нью-Йорк. А Марион сейчас готова была удовлетворить любой его каприз.
Когда — уже в номере — санитары осторожно переложили его с носилок на кровать, лицо Майкла исказила недовольная гримаса.
— Ни к чему все это, мама, — проворчал он. — Со мной все в порядке. Врачи сказали, что я уже поправился.
— Все равно торопиться не нужно.
— Торопиться?..
Марион вручила санитарам чаевые, и оба бесшумно исчезли. Майкл тем временем огляделся по сторонам и поморщился. В огромной комнате было полным-полно живых цветов, а на столе у кровати стояла корзина с фруктами. Это был подарок от администрации, поскольку отелем владела не кто иной, как Марион. Она приобрела его несколько лет назад в качестве выгодного вложения капитала и с тех пор, наезжая в Бостон, каждый раз останавливалась только здесь.
— Тебе нельзя волноваться, дорогой. Отдыхай, постарайся поспать. Или, может, ты хотел бы что-нибудь съесть?
Марион хотела нанять Майклу специальную сиделку, но даже Викфилд сказал, что в этом нет никакой необходимости. Такое внимание не могло не показаться навязчивым, а это только еще больше раздражало бы Майкла. Все, что от него требовалось, это беречь себя и избегать перенапряжения в течение ближайших двух-трех недель. После этого, по мнению врачей, он мог приступить к работе. Но Майкл знал, что его ждет одно неотложное дело, и собирался исполнить его, как только сможет вставать. Или как только мать ненадолго ослабит свой контроль.
— Так как насчет небольшого завтрака? — снова спросила Марион.
— Конечно, ма. Я хочу улиток в вине, устрицы а-ля Рокфеллер, бутылку шампанского, черепашьи яйца и русскую икру. — И он сел в кровати, улыбаясь, словно расшалившееся дитя.
— Какой у тебя отвратительный вкус, дорогой, — не слушая его, ответила Марион, бросая взгляд на часы на каминной полке. — Впрочем, не стану тебе мешать — закажи что-нибудь сам, а ко мне с минуты на минуту должен прийти Джордж. В час дня у нас важные переговоры в деловом центре.
С этими словами она вышла в соседнюю комнату, чтобы подготовить необходимые бумаги. Через несколько секунд в дверь позвонили, и в номер вошел Джордж Каллоуэй.
— Рад тебя видеть, Майкл. Как ты себя чувствуешь?
— Чувствую себя полным лентяем, — бодрясь, ответил Майкл. — За все две недели, что я валялся в больнице, я палец о палец не ударил. Скорей бы уж на работу…
Он пытался шутить, но в глазах его была какая-то пустота и растерянность. Даже Марион не могла их не заметить, но она приписывала это действию перенесенной травмы. Любые другие объяснения она сознательно отгоняла от себя; ей не хотелось даже думать о том, что в Майкле что-то надломилось, после того как он узнал о предполагаемой смерти Нэнси.
И ей это вполне удавалось. Во всяком случае, с Майклом они говорили о бизнесе, о проекте нового медицинского центра в Сан-Франциско, и никогда об аварии.
— Ничего, скоро мы тебя так нагрузим, что сам запросишься в отпуск, — неловко пошутил Джордж, садясь в ногах его постели. — Как раз сегодня я заглянул в твой новый кабинет, Майкл. Это что-то невероятное…
