Нилл онемел. Кэтлин шагнула вперед. На лице ее не было ни тени страха — одна лишь жалость.
— Мы не причиним тебе зла, малыш. Нам ничего не нужно — только укрыться здесь на какое-то время. У нас с собой есть еда — можем поделиться с тобой.
— Я не нуждаюсь в милостыне! — фыркнул маленький бродяга. — Этот замок мой!
— Что?! Проклятие, это мой замок, и тебе это отлично известно! — прогремел Нилл, невольно удивившись, как грозно прозвучал его голос. — Ты что, не узнала меня, Фиона?
Он успел перехватить изумленный взгляд Кэтлин, которая только теперь поняла, что этот заморыш в грязных лохмотьях — девушка. То, что отразилось на лице Фионы, будто кинжалом полоснуло его по сердцу: недоверие, невольная радость, тут же угасшая и сменившаяся жгучей ненавистью.
— Нилл! Ты?! Проклятый предатель! Паршивый пес, считающий за счастье лизать руки убийце! Жалкий прихлебатель Конна!
Суровое лицо Нилла покрылось багровыми пятнами.
— Хватит, девчонка! — прорычал он и шагнул вперед, стараясь добраться до меча, но девушка только сильнее ткнула острием ему в шею. Кровь тоненькой струйкой брызнула на меч, потекла вниз, заливая тунику Нилла.
— Стой на месте или умрешь! — яростно прошипела девушка, и только чуть заметная дрожь руки выдавала ее волнение. — На всем свете нет никого, кроме разве что самого Конна, кого я с большей радостью проткнула бы мечом!
Нилл сузившимися глазами следил за ней, стараясь угадать, когда она нанесет удар. Да, угрюмо подумал он про себя, похоже, девчонка не станет колебаться ни минуты — хотя бы ради того, чтобы доказать, что она не трусиха. Слегка скосив глаза в сторону, он увидел потрясенное лицо Кэтлин и, откашлявшись, решил заговорить с сестрой, стараясь, чтобы голос его звучал как можно строже.
— Фиона!
— Не смей называть меня так! Я теперь Финн, хозяин замка Дэйр! И мой меч в любую минуту готов вышвырнуть отсюда любого ублюдка, который явится в замок, чтобы красть наше добро!
Слова ее хлестнули Нилла по лицу, словно увесистая пощечина, и он сразу сник. Больше всего на свете ему хотелось броситься вон отсюда, а потом скакать день и ночь без отдыха, стереть навсегда память о младшей сестренке и о той грязной бродяжке, в которую она превратилась.
— Так вас грабят?
— Мама была совершенно беспомощна, а я… кто я такая — только лишь девчонка! Мы остались вдвоем, и некому было нас защищать! Как ты думаешь, братец, что случилось дальше?
— Но ведь в замке было полно слуг! — пробормотал Нилл больше для себя, чем для своей разъяренной сестры.
— Финн!
Услышав голос Кэтлин, Нилл осекся. Неужто она не понимает, насколько девчонка опасна? Не сводя глаз с меча, по-прежнему направленного ему в горло, он попытался схватить Кэтлин за руку, но она легко высвободилась и протянула к Фионе руки ладонями вверх — древний как мир жест доверия.
— Финн, — мягко повторила она. — Тебя так зовут? А меня — Кэтлин. Я тоже навлекла на себя ненависть Конна.
— Каждая женщина, не побрезговавшая таким негодяем, как Нилл Семь Измен, сполна заслуживает любой кары небес!
— Проклятие, Фиона! — прогремел Нилл. — Не смей оскорблять ее!
— Ты можешь думать обо мне все, что угодно, — вмешалась Кэтлин, — и все же ты должна услышать правду. Конн приказал меня убить. И послал Нилла сделать это.
Брови Фионы сошлись на переносице, заинтересованный взгляд неожиданно метнулся к лицу Кэтлин.
— И как он собирался это сделать? Милосердно перерезать тебе горло или же разбить сердце, как когда-то разбил сердце нашего отца?
Челюсти Нилла сжались, на скулах заходили желваки.
— Думаю, Конна устроил бы любой способ, лишь бы поскорее избавиться от меня. Нилл пытался выполнить приказ тана, но не смог. И вот теперь мы с ним изгои. Чтобы спастись, нам нужно найти место, где мы могли бы передохнуть, решить, что делать, и собрать то, что нам понадобится для бегства.
Закусив губу, Фиона немного помолчала.
— И поэтому-то вы и приехали сюда? Конну никогда в жизни не придет в голову, что ты унизишься до того, чтобы испачкать ноги грязью замка Дэйр. Не так ли, Нилл?
— Я бы с большей радостью спрятал ее в аду, чем здесь! — вынужден был признаться Нилл.
Ярость, жаркая и неистовая, вспыхнула в глазах Фионы, смешавшись с какой-то неясной обидой.
— Так ступай, ищи свой ад, братец, и будь проклят! Только в преисподней я бы увидела тебя с большей радостью! А теперь убирайся с моей земли! Слышишь — с моей земли, братец!
С губ Нилла уже готово было сорваться проклятие, но Кэтлин успела броситься между ними.
— Может быть, это было бы самое лучшее.
Что-то похожее на сожаление чуть заметно смягчило суровое лицо Фионы. Но было ясно, что жизнь в замке давным-давно приучила ее думать в первую очередь о собственной шкуре. Ад и преисподняя, угрюмо выругался про себя Нилл, а не сам ли он научил ее этому в тот день, когда уехал из Дэйра, даже не оглянувшись на тех, кто остался здесь?
— Я окажу тебе одну услугу, братец, из жалости к этой женщине. Если Конн все-таки пришлет сюда своих воинов, я не скажу им, что ты был здесь. — Фиона с опаской покосилась куда-то в сторону. — А теперь проваливай, прежде…
— Фиона, сокровище мое, у нас гости?
Нилл вздрогнул, услышав этот голос, в котором еще слышался полный неизъяснимого очарования певучий акцент Северной Ирландии.
— Нет, мама, это просто воры. — Голос Фионы вдруг дрогнул, и Нилл с удивлением догадался, что это страх. — Оставайся в доме! Я уже прогнала их отсюда! — Обернувшись к брату, она отчаянно зашептала: — А теперь, Бога ради, уходи — или я вынуждена буду убить тебя! Разрази меня гром, если я позволю тебе переступить порог дома и разбить ее сердце!
Нилл заколебался, ничего так не желая, как вскочить в седло и умчаться. Куда легче встретиться лицом к лицу с целым отрядом воинов, посланных Конном, чем терпеть эту мучительную пытку! Он уже повернулся к лошади, как вдруг увидел стоявшую рядом Кэтлин, совсем растерявшуюся, испуганную и все-таки с искренним сочувствием в глазах. Кого она жалела сейчас? — мелькнуло у него в голове. Разъяренную, тоже испуганную Фиону? Или его, Нилла?
Забыв про меч, он круто повернулся и негромко позвал:
— Мама!
Лицо Фионы побелело, в глазах сверкнул гнев. Глухой стон сорвался с ее губ. Ниллу так никогда и не довелось узнать, убила бы она его или нет, потому что в то же мгновение из дверей выпорхнула хрупкая, изящная женщина. Белые как снег волосы обрамляли ее лицо, все еще хранившее следы былой красоты.
— Нилл! — вскрикнула она. — О, мальчик мой! Я знала, что когда-нибудь ты вернешься домой!
