Единственный, кто понимает ситуацию с Сент-Клером — Мер, но я ни за что ей не признаюсь. Иногда я боюсь, что она может приревновать ко мне. Я вижу, как она смотрит на нас за ланчем, и когда я прошу передать мне салфетку, она просто её швыряет. Или когда Сент-Клер машинально рисует бананы и слонов в краях моей домашней работы, она напрягается и притихает.
Возможно, я делаю ей одолжение. Я сильнее, чем она, так как знакома с Сент-Клером совсем недавно. Для меня он всегда под запретом. Я хочу сказать, бедная Мер. Любая девочка, сталкивающаяся с ежедневным вниманием от великолепного мальчика с симпатичным акцентом и прекрасными волосами, находится под страшным давлением не дать своему чувству перерасти в огромную, ужасную, болезненную, постоянную, всепоглощающую страсть.
Не то, чтобы это происходит со мной.
Так на чем я остановилась… Ах, да. Облегчение знать, что это никогда не произойдет. Так легче. Большинство девочек также сильно смеется на его шутками и находят предлог коснуться руки. Тронуть его. Вместо этого я спорю, закатываю глаза и веду себя безразлично. И когда я касаюсь его руки, то только чтобы отпихнуть. Так ведут себя друзья.
Кроме того, у меня более важная вещь на уме — кино.
Я прожила во Франции уже месяц, и хотя я поднялась на лифтах на вершину Эйфелевой башни (Мер отвезла меня, а Сент-Клер и Рашми остались ждать на лужайке — Сент-Клер боится высоты, а Рашми отказывается вести себя как типичная туристка), и погуляла по смотровой площадке Триумфальной арки (и снова я поднялась туда с Мер; конечно, Сент-Клер остался внизу и угрожал столкнуть Джоша и Рашми в безумную кольцевую транспортную развязку), я всё ещё не ходила в кинотеатр.
Фактически, я не выходила за территорию кампуса одна. Немного смущает.
Но у меня есть план. Во-первых, я уговорю кого-нибудь пойти со мной. Это несложно: все любят кино. И я сделаю заметки обо всём, что они говорят и делают, и затем безбоязненно буду ходить в кинотеатр одна. Один кинотеатр лучше, чем ни одного.
— Рашми, что ты делаешь сегодня вечером?
Спросила я перед началом Жизни. На прошлой неделе мы прослушали лекцию о важности потребления местной еды, и а перед этим, как написать эссе для поступления в колледж. Кто знает, что учителя придумают на сегодня? Мередит и Джош — единственные, кто не с нами: Джош младше нас на класс, а Мер взяла дополнительный язык, углубленный испанский. Для забавы. Сумасшедшая.
Рашми кладет ручку на ноутбук. Она работает над эссе для Брауна1 уже две недели. Это один из немногочисленных университетов, дающих специализацию в египтологии и единственный, в который она хочет поступить.
— Ты не понимаешь, — сказала она, когда я спросила, почему она ещё его не закончила. — Браун отклоняет восемьдесят процентов претендентов.
Но я сомневаюсь, что у нее возникнут проблемы. В этом году по всем предметам она не получила ниже пятерки, а идеальные оценки важнее всего. Я уже отправила по почте свои заявления в колледж. Ответ придет через какое-то время, так что я не волнуюсь. Мой вуз не состоит в Лиге плюща.
Я пытаюсь быть дружелюбной, но дальним умыслом. Вчера вечером, когда я гладила её кролика, Исиду, Рашми дважды напомнила мне не рассказывать о питомице, потому что по правилам общежития животных держать запрещено. Как будто я сплетница. Кроме того, вряд ли Исида — великий секрет. Запах мочи кролика у её двери ни с чем не спутаешь.
— Ничего, наверное, — говорит она в ответ на мой вопрос о планах на вечер.
Я глубоко вздыхаю, чтобы привести нервы в порядок. Смешно, насколько тяжело задать вопрос, когда ответ означает так много.
— Хочешь пойти в кино? В Ле Шампо крутят «Это случилось однажды ночью».
То, что я никуда не выходила, не означает, что я не зачитала великолепный «Парископ» до дыр.
— Что крутят? И я не даже не буду говорить, как ужасно ты произнесла название театра.
— «Это случилось однажды ночью». С Кларком Гейблом и Клодетт Кольбер в главных ролях. Пять «Оскаров». Великое достижение2.
— В каком веке?
— Ха-ха. Честно, тебе понравится. Я слышала, фильм хороший.
Рашми потирает виски.
— Я не знаю. Мне не нравятся старые фильмы. Там всё действие сводится к «Эй, дружище. Шляпы на головы и пошли создавать недоразумения».
— Эй, не гони.
Сент-Клер поднимает глаза от толстенной книги об американской Революции. Он сидит с другой стороны от меня. Странно думать, что он знает больше об американской истории, чем я.
— Разве это не очаровательно? Шляпы и недоразумения?
— Так почему ты сам с ней не идешь? — спрашивает Рашми.
— Потому что у него свидание с Элли, — говорю я.
— Откуда ты знаешь, что я делаю сегодня вечером? — спрашивает он.
— Пожалуйста? — Я прошу её. — Большое пожалуйста? Тебе понравится фильм, я клянусь. Как Джошу и Мер.
Рашми открывает рот, чтобы запротестовать, но в класс заходит учитель. Каждую неделю это кто-то новый — иногда член школьной администрации, иногда профессор. На сей раз, я удивлена видеть Нейта. Видимо, все сотрудники вынуждены давать урок. Он потирает побритую голову и приятно улыбается классу.
— Откуда ты знаешь, что я делаю сегодня вечером? — повторяет Сент-Клер.
— Позязя, — говорю я ей.
Она строит покорную гримасу.
— Прекрасно. Но в следующий раз фильм выбираю я.
Ура!
Нейт откашливается, и Рашми с Сент-Клером поднимают головы. Эта манера поведения мне очень нравится в моих новых друзьях. Они уважают учителей. Меня бесит, когда ученики болтают на уроках и игнорируют учителей, потому что моя мама учительница. Я не хочу, чтобы ей грубили.
— Хорошо, ребят, достаточно. Аманда, достаточно. — Тихим, но уверенным тоном Нейт её затыкает. Она откидывает волосы и вздыхает, бросая томные взгляды на Сент-Клера.
Он не обращает на неё внимания. Ха.
— У меня для вас сюрприз, — говорит Нейт. — Так как погода меняется, и теплым денькам приходит конец, я всё устроил так, чтобы вы, ребята, провели неделю на свежем воздухе.
У нас будет открытый урок. Я люблю Париж!
— Я организовал охоту за сокровищами. — Нейт берет пачку бумаг. — В этом списке двести пунктов. Вы сможете найти их всех в нашем районе, но, скорее всего, придется попросить помощи у местных жителей.
