Его слова вонзились в сердце, разрывая его на части. Все это время… дни, ночи, когда он держал ее в своих объятиях — все было ложью.
— Ты тоже врал мне! Ты говорил, что любишь меня, Микос!
— Только ночью, дорогая. Мужчины многое говорят в порыве страсти.
— Значит, это были просто слова?
— Прекратите, вы оба! — Анджело с силой ударил кулаком по столу. — Я не желаю слушать, как моя внучка и человек, которого я люблю как сына, грызутся словно дикие звери. Не нужно подливать масла в огонь.
Джина хотела было сказать, что в тот день, когда Анджело отвернулся от своего нерожденного еще ребенка, он уже утратил всякое право называть ее своей внучкой. Но, повернувшись, девушка увидела вовсе не монстра, каковым привыкла считать Анджело Тайроса. Перед ней сидел просто старый человек и дрожал от пережитого волнения.
— Твоя мать действительно больна?
— О, да, это я проверил, — вмешался Микос.
— Ты что, и мою маму проверял? — изумилась Джина.
— Естественно. Поэтому меня называют профессионалом. Я ошибся только в тебе… Но не собираюсь повторять свою ошибку!
Его предательство поразило Джину. Она не желала больше спорить с ним или видеть его.
Девушка встала и, не говоря ни слова, прошла в спальню, которую делила с Микосом. Теперь он никогда больше не присоединится к ней в постели. Джина думала, что ближе него у нее никого нет, а теперь между ними пролегла пропасть.
Все кончено. Не так, как надеялась Джина, но так, как и должно было.
— Знаю, ты поступил так из-за меня. Но ты сделал ей очень больно, Миколас. Ты ранил ее душу.
Микос знал это. Он даже на минуту пожалел о своих словах, увидев, как побледнела Джина, но потом страх за сердце Анджело перекрыл это сожаление.
— Я подвел тебя, — заключил он, осушив бокал коньяка. — Ты платишь мне за свою безопасность, а я вместо этого подставляю тебя под удар хуже, чем пуля убийцы. Ты выглядишь не здоровым, Анджело. Завтра первым делом я отвезу тебя в Афины в больницу.
— Мне не нужен врач.
— У тебя слабое сердце.
— С моим сердцем сейчас все в порядке, Миколас. А с твоим — не уверен.
Миколас попытался улыбнуться.
— Всего лишь роман, который закончился грустно. Ничего смертельного.
— А может, — предположил Анджело, — ты влюбился?
— В интриганку? — хмыкнул Микос с отвращением.
Он не распознал в Джине актрису. Его ослепило вожделение. Микос позволил себе удовлетвориться тем, что лежало на поверхности, позабыв копнуть глубже.
Его гордость была уязвлена. Профессионально он должен был бы узнать все, а по-человечески?.. Микос стиснул зубы в безмолвной ярости. Даже сейчас, когда ему стало известно о двуличности Джины, в его венах пульсировало желание быть с ней. Страсть разрывала его изнутри.
Наблюдая за эмоциями, которые сменяли друг друга на лице Микоса, Анджело произнес:
— Мы не можем всегда держать судьбу под контролем, Миколас. Я понял это только сейчас. Мне бы хотелось, чтобы ты усвоил этот урок поскорее и не повторял моих ошибок.
— Не думаю, чтобы ты когда-нибудь ошибался.
— Но, кажется, я все-таки ошибся, когда отказался признать, что был отцом ребенка Роды.
— Ты правда веришь, что такое возможно?
— Более чем. Мы провели вместе целое лето. Так же, как ты провел последние несколько недель с молодой женщиной, которая может оказаться моей внучкой.
— Она не беременна, если ты на это намекаешь.
— Я ни на что не намекаю. И не мне судить вас, — Анджело облокотился на спинку стула и закрыл глаза. — Но я сделаю все, чтобы у этой девушки было достаточно денег, и она сумела позаботиться о матери.
— Даже не будучи уверенным, что она с тобой одной крови?
— Не важно, родственники мы с ней или нет. Однажды я уже отверг женщину, которая молила о помощи. И это была самая большая ошибка в моей жизни. Сейчас ее уже нет в живых, я не могу попросить у нее прощения, но еще не поздно помочь Джине.
— Ты меня волнуешь, Анджело, — забеспокоился Микос. — Это на тебя не похоже.
Старик открыл глаза и взглянул на Микоса.
— Посмотри на меня, Миколос, и скажи, что ты видишь?
— Человека, которому нужно к врачу.
— Нет. Мне восемьдесят. Я уже стар и слаб. И одинок. Мой единственный сын погиб. Бывшие жены вспоминают обо мне лишь тогда, когда им что-то от меня нужно. Кроме тебя, в этом мире нет больше человека, который был бы рад, что я еще жив. А желающих моей смерти предостаточно. Деньги, влияние, власть — все это невечно. Я просто глупый старик, пытающийся убедить себя в том, что женщины все еще считают меня привлекательным, а мужчины хотят стать моими друзьями. И все это время у меня могла бы быть семья, где меня любили бы таким, какой я есть. Ты хоть представляешь, как я себя чувствую?
— Да, тебе пришлось нелегко сегодня. Но ты только что сам признался, что деньги не купят любовь, Анджело.
— Я не пытаюсь ничего купить. Я просто стараюсь поступить правильно. Найди эту девочку, Миколас. Приведи ее ко мне. Я хочу все закончить сегодня.
Преимуществом того, что Джина утратила все свои вещи и купила лишь немногие, являлось то, что она собралась за пятнадцать минут. Она не знала, как ей удастся покинуть «Бабочку» в такой темноте. Но одно было ей известно: она не может больше оставаться здесь, в этом доме со светлыми стенами и теплыми полами, многочисленными стеклянными дверьми и воспоминаниями, витавшими по вилле.
Больше всего из-за воспоминаний.
Джина не смогла бы выдержать сочувствующего взгляда Вулы или доброты Димитрия и не расплакаться. Даже мурчанье Кики стало бы поводом для слез. А если Джина разрыдается, то уже не сможет остановиться.
Лучше поскорее покончить со всем, говорила она себе, складывая оставшиеся вещи в чемодан. Найти дорогу до Афин, забрать документы и билет из отеля и вернуться домой с пустыми руками.
Что ж, по крайней мере, она рассказала Анджело правду. Но девушку терзало чувство вины за то, что она взяла на себя роль карающего ангела и теперь старый человек останется наедине со своими грехами прошлого.
А еще она оставит здесь Микоса. Она не хотела влюбляться в него, но все же это произошло. И теперь придется найти способ снова разлюбить его.
О, да, для них обоих будет лучше, если Джина просто исчезнет с этого острова.
Уже стоя у двери, Джина в последний раз оглянулась. Кровать, все еще не убранная после того, как они занимались любовью, показалась ей огромной и пустой. Сердце пронзила острая всепоглощающая боль.
Поддавшись порыву, Джина бросилась на кровать и зарылась лицом в подушку Микоса, вдыхая его аромат. Ее тело сотрясали рыдания. Почему все кончилось так ужасно? Почему они не смогли расстаться по-человечески? Микос обнял бы и поцеловал ее в последний раз и смахнул слезы с ее лица своей теплой ладонью…
