Марк стянул со стола телефон и позвонил в телефонную справочную Нью-Йорка. Никакого другого номера не значилось — ни под фамилией Уэйд, ни под Джонсон, ни под какой другой из тех, что приобрела в череде своих замужеств Мириам.
Он походил по комнате, вернулся к столу и набрал номер телефона одного из нью-йоркских частных сыскных агентств.
— Боб? Это Марк Джонсон.
Удивленный голос на другом конце провода добродушно выругался. Потом спросил:
— Как поживаешь, дружище?
— Нормально. Надеюсь, ни от чего тебя не оторвал? У меня к тебе дело.
Марк и Боб Купер вместе поступили в юридический колледж и остались друзьями, несмотря на разделявшее их расстояние. Боб, однако, в колледже не доучился, что не помешало ему стать частным сыщиком и иметь в Нью-Йорке богатую практику.
Разговор с Бобом придал Марку уверенности. Если кто и мог раскрыть тайну исчезновения его сестрицы, то это, конечно, Боб. Марк, правда, не думал, что здесь есть какая-нибудь тайна. Мириам может позвонить в любую минуту, и не успеет он опомниться, как она будет здесь и наполнит его жизнь смехом и веселой болтовней.
Марк откинулся в кресле, взял в руки книгу, но через минуту уже спал.
Он вздрогнул и проснулся. Очки соскочили с носа и лежали на груди. Раздался телефонный звонок — звонили, вероятно, не в первый раз. Марк приподнялся и снял трубку.
— Слушаю.
Еще сонный, он посмотрел на часы.
— Марк?
Он мгновенно взбодрился.
— Ким?
Голос Ким был едва слышен.
— Что случилось, котенок? Что-нибудь с машиной?
Был второй час ночи. Марк содрогнулся при мысли, что Ким еще не дома и машина у нее сломалась.
— Н-н-нет… С вашей машиной все в порядке.
— Вы на работе?
— Нет.
Голос Ким стал куда-то удаляться, зато хорошо слышались какие-то другие голоса, шаги, телефонные звонки.
— Извините, что беспокою вас, но у меня безвыходное положение. Мне разрешили позвонить вам и…
Марк встревожился.
— Откуда вы звоните?
— Из полицейского участка.
Марк вжался в кресло.
— Боже милостивый! Вас задержали?
— Что-то вроде.
Он попытался сохранить спокойствие.
— Как это понимать?
— Ну… Полиция нагрянула ночью в ресторан, и всех нас тоже забрали… Официанток, мальчишек, которые убирают со столов, всех…
— Кимберли, как называется ваш ресторан?
— Что с вами? Почему вы назвали меня Кимберли?
— Как называется ресторан?
Зря он не расспросил ее раньше.
— «Синий фонарь».
— «Синий фонарь», — повторил Марк, лихорадочно прокручивая в голове это название. — Кошмар! — бросил он в трубку, когда механизм памяти откликнулся на эти два слова.
— Думаю, это только вывеска, но, клянусь, Марк, я ничего не знала.
— Ладно, довольно, — прозвучало это более резко, чем он хотел. — Где этот полицейский участок? Я буду через несколько минут.
Ким назвала улицу, и Марк бросил трубку, забыв от волнения попрощаться.
— Ким Уэйд!
Женщина в полицейской форме распахнула дверь комнаты, где сидели задержанные. Ким вскочила.
— Желаю удачи, дорогуша, — сказала официантка, разносившая в ресторане коктейли. Ее тоже должны были выпустить. — Надеюсь, работа подвернется.
— Что? Ах, да. Вам, надеюсь, тоже.
Ким меньше всего волновала сейчас работа. Беспокоило ее совсем другое — как она увидится с Марком. Даже подумать об этом страшно. Только такая идиотка, как она, могла устроиться в ресторан, оказавшийся на самом деле прикрытием для запрещенных законом азартных игр.
Но еще больше, чем собственная дурость, удручал Ким ее наряд. Идя по коридору, она попыталась подтянуть корсаж, но от этого только задралась юбка. Сможет ли Марк уважать ее теперь?
Нет, об этом и думать смешно. Хорошо, если он не собрал еще ее вещи. Если вспомнить Милтона Барнза, то Марк уже второй раз за одну неделю попадает из-за нее в неприятную историю. Ким снова подумала о том, что не надо ей было уезжать из Нью-Йорка.
Марк разговаривал с сидевшим за столом полицейским. Ким показалось, что видятся они уже не в первый раз. Куда уж лучше, горестно подумала она. Позорит его перед людьми, которые его знают.
Офицер увидел Ким и кивнул в ее сторону. Ким поджалась, все еще надеясь прикрыть бедра.
Марк медленно повернулся, словно подготавливал себя к встрече. И все равно впечатление было такое, что он глазам своим не верит. Правда, он ничем себя не выдал, однако Ким не сомневалась, что он в одну секунду отметил все — и «крестьянское» платье, и красные, на высоком каблуке, туфли, и броский макияж, который она сделала по совету администратора ресторана. Ким хотелось сквозь землю провалиться.
— Вы готовы, Ким? — спокойно спросил Марк. У Ким пересохло в горле, поэтому она только молча кивнула.
— Где ваше пальто?
Ким хотела сказать, что пальто осталось в ресторане, но смогла лишь пожать плечами. Марк сурово посмотрел на полицейского.
— Значит, так теперь обращаются с задержанными, Ньюком?
Молодой человек залился краской, увидев, что Марк сбросил пиджак и накинул его на плечи Ким. Пиджак доставал ей до колен.
— Спасибо, — с трудом проговорила Ким.
Тут ее внимание привлек шум в коридоре. Виновником его был не кто иной, как владелец «Синего фонаря». Сцена просто просилась в сводку новостей: репортеры, полиция, два личных адвоката, каждый из которых что-то кричит, и все вертятся вокруг одного человека, громко выражающего свое недовольство. Ким словно током ударило.
Этак действительно можно попасть в утренние новости.
— Пошли отсюда.
Марк взял ее за локоть и потянул к выходу.
— Как «пошли»? Разве я не должна подписать какие-нибудь бумаги?
— Ничего не надо. Это была облава. А вы — мелкая рыбешка, случайно попавшая в сеть.
— Эй, юрист, ты что здесь делаешь?
Голос звучал с любопытством и подозрением.
Ким не успела взглянуть на говорившего, не успела хотя бы застегнуть пиджак, как ее ослепила вспышка.
Она на расстоянии почувствовала, как напряглись у Марка мышцы, такой гнев его охватил. Но, к ее изумлению, он только рассмеялся.
— Убирайся, Ленокс, — шутливо приказал он.
Ленокс, судя по всему, репортер местной газеты, мигнул шедшему рядом фотографу, и последовала новая вспышка. Затем он щелчком раскрыл блокнот и пристроился рядом с Марком и Ким.
— Что случилось, Джонсон? Ты пал так низко, что общаешься с людишками вроде нас, да еще ночью? Как дошел ты до жизни такой?
Его глаза перебегали с Марка на Ким, светившееся в них любопытство делало его взгляд особенно острым, отчего Ким чувствовала себя очень неуверенно.
