Не будь дурой, Скай. Иди и позвони.
Я наткнулась на радио, мой желудок проваливался в пятки каждый раз, когда яхту подбрасывало на волнах. Я возилась с кнопками, пока не поняла, что нужно нажать, чтобы говорить. Я понятия не имела, кто ответит мне здесь, в мексиканских водах, или кто здесь вообще принимает сигналы бедствия.
— Это Скай Седжвик. Алло? Меня кто-то слышит?
Тишина.
— Я Скай Седжвик. Пропавшая дочь Уоррена Седжвика. Я была похищена. Я где-то у тихоокеанского побережья Мексики. Наша лодка попала в шторм. Нам нужна срочная помощь. Пожалуйста, ответьте.
Я закрыла глаза и затаила дыхание. Вещи в рубке были разбросаны повсюду ― книги, диаграммы, подушки, ручки.
Искаженное сообщение пришло с другого конца, и я подпрыгнула
— Алло? Вы там?
Помехи, а затем мужской голос. Он сказал что-то о том, что он не мог разобрать четко, и потом я услышала слово «телефон».
— Подождите, — сказала я.
Ключ торчал из ящика, который Дамиан постоянно держал закрытым. Внутри было три вещи: заржавевшая металлическая коробка, револьвер и спутниковый телефон.
— У меня есть! — я схватила телефон. — Какой у вас номер?
Я записала то, что мужчина сказал мне, и позвонила ему. Мои руки тряслись, когда я объясняла ситуацию.
— Где тот мужчина, что похитил вас? — спросил он.
— Он пострадал. Он в отключке.
— Вы можете дать свои координаты?
— Я не знаю, как определить это по приборам.
Я слушала, пока он объяснял это, и потом я прочитала цифры в ответ.
— Яхта на автопилоте?
— Откуда мне знать?
Он говорил со мной и заставил меня установить курс правильно, чтобы мы встретили другое судно быстрее.
— Мы не далеко. Держитесь. Не паникуйте. Помощь уже в пути.
— Спасибо,— я выдохнула, глубоко и судорожно.
Это случилось. Я спасена. Я собиралась пройти сквозь темный туннель ада и стены из воды, я собиралась вернуться к трем поцелуям, я собиралась получать еще больше блинчиков по воскресеньям с разными начинками. Неожиданно меня наполнило желание услышать голос отца снова, рассказать ему, что я жива.
Я набрала его номер и стала ждать.
—Да … — его голос звучал слабо и устало. Должно быть, уже наступила ночь там, где он находится.
— Пап? — я хотела плакать, но не хотела тревожить его, поэтому проглотила свои рыдания.
Было тихо на другом конце линии ― неподвижность ― в то время как все вокруг меня кружилось и пенилось.
— Скай? — он завозился. Я знала, что он ищет свои очки, словно если он их наденет, мой голос станет реальнее. — Скай? Это ты? — его голос стал совершенно бодрым, полностью проснувшимся.
— Пап... — я не сдержалась, мой голос надломился.
— Скай, — в этот раз это звучало не как вопрос. Он ухватился за мое имя, словно это был его спасательный круг, и теперь он нашел его.
— Я в порядке, пап, — я всхлипнула.
Никто из нас не мог найти слов, чтобы сказать что-либо еще. Я никогда раньше не слышала, как мой отец плачет.
— Скажи мне, где ты, — попросил он.
— Я на лодке. Я не знаю точно где, но меня спасут. Я свяжусь с тобой, ко…— вызов отключился, прежде чем я закончила.
— Алло? — я помолчала. — Алло?
Батарея разрядилась. Я прижала телефон к груди, зная, что отец еще на другом конце линии.
Останься со мной.
Останься со мной еще чуть-чуть.
Ветер уменьшился к тому времени, когда я отложила телефон. Шторм начал утихать. Шлюпка все еще держалась, но волны все еще были сильными. Дамиан был до сих пор в отключке, его тело покачивалось с каждым движением лодки.
Я схватила аптечку из рубки. Потом вернулась за пистолетом Дамиана. Я промыла и забинтовала его рану, с пистолетом, заправленным в штаны. У меня не было ни единого шанса. Рана была глубокой. Дамиану нужно наложить швы, но все, что я знала — только основы, поэтому я замотала его голову бинтом. Кровь просочилась почти сразу. Я прижала полотенце к его голове, надеясь, что давление хоть немного остановит кровь.
Мы плыли на автопилоте, когда радар начал пищать.
Мое спасение было почти здесь.
Я убрала волосы Дамиана со лба, они затвердели от крови.
Почему, Эстебандидо?
Я хотела плакать, потому что кто-то, кого я любила, умер в этом теле, и я не хотела знать, когда и как, и никогда не собиралась оплакивать его. И теперь они собирались забрать его, мальчика внутри мужчины.
Молния разделила небо, и на секунду я увидела его. Эстебан. Его пальцы были окрашены, улыбка была широкой, он только что пробовал землянику в первый раз.
Что случилось с тобой?
Что случилось?
Я прижала его голову к себе и начала баюкать.
И когда другая лодка приблизилась к нам, мужчина поднялся на борт.
— Все в порядке. Все будет хорошо,— сказал он. — Вы можете опустить пистолет.
Я не понимала, что держала его все это время, пока он не вырвал его из моих рук.
Он убрал полотенце из моей руки и осмотрел рану Дамиана. Полотенце было пропитано кровью.
Дамиан открыл глаза.
— Рафаэль, — прошептал он, когда увидел мужчину.
Кровь застыла в моих жилах. Я знала это имя. Я слышала, как Дамиан говорил с ним по телефону.
— Ты получил это? — говорил Дамиан Рафаэлю, мужчине на другом конце линии, который записывал мои крики.
— Я здесь, Дамиан, — сказал мужчина, который, как я думала, пришел спасать меня, — я здесь.
Мы проплывали бухту за бухтой, вдоль береговой линии, Рафаэль вел лодку Дамиана, а его друг, Мануэль, плыл следом на другой лодке. Я сидела, держа голову Дамиана у себя на коленях, так как он этой ночью потерял много крови. Несколько раз он открывал глаза, но они были мутными. И всякий раз туманная примитивная грусть охватывала меня, потому что я видела отблески Эстебана в этих глазах. Что бы он ни чувствовал, что бы ни думал, Дамиан теперь лежал незащищенный передо мной. Я могла ощутить его боль. Не ту, что медленно сочилась из него, а муку, запечатанную внутри. Он дрожал в железной клетке своего сердца, и не было выхода из нее. Дамиан ворочался и крутился, пока я пыталась удержать его.
— Ш-ш, ш-ш, — я не знаю, в какой момент начала напевать колыбельную МаМаЛу. Я не знала, для него ли это или для меня, но, по-видимому, она успокоила его, и он перестал вертеться.
Океан был спокойным теперь, но было холодно, и мы оба были насквозь мокрые. Дамиан дрожал. Я прижала его ближе, и он повернулся у меня на коленях, уткнувшись носом в мой живот.
