Он постучал.
В комнате что-то шевельнулось и затихло. Похоже, на них смотрели в глазок. Джастин еще сильнее напрягся, и Лаура сжала его руку.
— Да? — донесся голос изнутри. — Что такое? Джастин открыл рот, но заготовленное приветствие вдруг куда-то исчезло.
— Мистер Бэйн? — позвала Лаура. — Можно поговорить с вами?
— О чем?
— Меня зовут Джастин Бэйн, — сказал Джастин. — Я… ваш сын.
На минуту установилось молчание. Потом дверь открылась.
Джастин узнал его. Прошло очень много лет, но он узнал его. И даже вспомнил имя — Джаст. Отец хотел, чтобы его называли Джаст. Этот мужчина был его связующим звеном с Дженной. Надо об этом помнить.
— Джастин-младший? — спросил наконец старший мужчина. — Черт возьми! — Он взглянул на спящую Дженну. — И внучка?
— Привет, Джаст, — спокойно сказал Джастин. — Мы бы хотели поговорить с тобой.
Пристальный взгляд его отца перекинулся на Лауру.
— Твоя жена?
— Нет. Это Лаура Кинг. Адвокат.
— Адвокат? — Джаст глядел подозрительно, но все-таки жестом предложил им войти и провел в просторную гостиную. — Вот. Присядьте. Зачем ты пришел сюда, мальчик? Узнать о наследстве? — Он засмеялся своей шуточке. — Мне еще не скоро в могилу, так что в ближайшее время тебе не на что рассчитывать.
— Кажется, дела у тебя идут хорошо, — сказал Джастин. — Это дорогая гостиница.
Его отец заважничал.
— Да, в последние пару месяцев у меня все отлично. Но деньги приходят и уходят. Такова жизнь.
Лаура присела, но Джастин остался стоять. Он опустил детское креслице у своих ног и, скрестив руки на груди, смотрел на своего отца.
— Я здесь из-за Дженны.
— Дженны? Кто такая Дженна? Джастин показал на ребенка:
— Это твоя дочь.
Мужчина моргнул. Затем уставился на девочку.
— Дочь Линды. Точно. А почему она с тобой? Представляешь, Линда потребовала с меня денег за то, чтобы у ребенка было мое имя. Мне пришлось наскрести тысячу долларов. Ее настоящая фамилия Бэйн?
Джастин не ответил на последний вопрос.
— Линда в тюрьме. Некоторое время этот ребенок со мной.
— Линду все-таки поймали, да? Я ей говорил: не будь такой самоуверенной.
— Джаст, мы здесь, чтобы обсудить будущее Дженны. Линда согласилась на ее удочерение. Нам нужно только твое согласие, и больше тебе не о чем беспокоиться.
— Ни за что. Это мой ребенок. Его никто не удочерит.
Джастин перевел дыхание, пытаясь усмирить свою ярость. Он был рад присутствию Лауры.
— Но почему?
— Это мой ребенок. Моя дочь.
Джастин взял на руки спящую девочку и прижал к своей груди.
— Ты хочешь растить ее самостоятельно?
Джаст поежился:
— Конечно, нет. Это забота ее матери. Я просто имею в виду, что у нее будет моя фамилия, пока она не выйдет замуж.
— Джаст, ее мать много лет пробудет в тюрьме. Я хочу удочерить ее. У нее будет моя фамилия. Наша фамилия.
— Понятно. — Джаст пристально смотрел на него и Дженну, потом пожал плечами. — Ну, это совсем другое дело, ведь так? — он закурил сигарету. — Тогда отлично. Ты хочешь воспитывать свою сестру? Какой же ты чудной парень. Впрочем, ты всегда таким был.
— Откуда ты знаешь, Джаст? — спокойно спросил Джастин. — Ты ведь не жил со мной.
Ты не заставишь меня чувствовать себя виноватым, сын. Я сам был ребенком, когда ты родился. И мне едва исполнилось двадцать, когда появился твой брат. А потом я лишился твоей мамы. — Он замолчал на минуту. — Как я мог заботиться о двух малышах?
— Ты дашь разрешение официально удочерить Дженну?
— Конечно. Если этого хочет Линда. Раз ты обещаешь, что у ребенка останется моя фамилия, то я согласен.
Почему это имело значение для Джаста? Джастин хотел спросить, но не был уверен, что ответ отца понравится ему.
— Хорошо. — Джастину показалось, что больше он ни секунды не сможет находиться в этой комнате. — Пошли, Лаура.
— Даже не скажешь «спасибо»? — спросил Джаст, изобразив обиду.
Джастин открыл рот, борясь с самим собой. В конце концов он вежливо кивнул:
— Спасибо. Тебе принесут подписать необходимые документы.
— Ты не сказал, чем зарабатываешь на жизнь, сынок. — Джаст встал и проводил их до двери. — Чем ты занимаешься?
Плотоядный взгляд его отца говорил о том, что это не просто любопытство.
— Я учитель, — лаконично ответил Джастин. Надежда в глазах мужчины исчезла.
— Понятно. В университете?
— Нет. У десятилетних детей.
— Ох. Платят не много, да?
— Да. Раз ты теперь такой преуспевающий, будешь посылать Дженне материальную помощь?
Его отец быстро открыл дверь:
— Прости уж. Если ты удочеряешь ребенка, то удочеряй и не требуй с меня никакой материальной помощи.
Джастин глубоко вздохнул, как только они вышли на свежий воздух.
— Слава богу, он согласился. Не знаю, смог бы я еще раз к нему прийти. Надеюсь, процесс удочерения не затянется.
— Он даже не выяснил, есть ли у тебя жена или дети, есть ли у тебя дом, сможешь ли ты обеспечить ребенка. Неужели ему совсем неважно, что будет с его дочерью?
— Я говорил тебе, какой он, — сказал Джастин. — По крайней мере ее матери это важно. Может, она и не в состоянии позаботиться о своей дочери, но она ее любит.
— Может быть… — Лаура остановилась.
— Что?
— Ну, я хотела предложить тебе время от времени брать с собой Дженну на встречу с Линдой, но это не мое дело.
Джастин кивнул.
— Это будет хорошо, — согласился он. Они шли обратно к машине Лауры.
Ты слышала? — спросил он, когда они свернули за угол. — Он разрешил удочерить Дженну только при условии, что у нее будет его фамилия.
— Да, слышала. С завтрашнего же дня тебе надо заняться этим делом, — сказала Лаура. — Связаться с социальными службами, найти юриста я в твоем распоряжении, если хочешь, но, может быть, ты решишь нанять специалиста. Постарайся добиться удочерения как можно скорее. Прежде чем Джаст захочет выманить у тебя круглую сумму.
Джастин кивнул.
— Ну, хоть одна часть дела сделана.
Они ехали по городу молча. Перед возвращением домой заехали в ресторан быстрого питания, чтобы поужинать, и ужинали тоже молча. Лаура не пыталась завести разговор. Джастину надо было остаться наедине со своими мыслями.
— Ну, — сказала она, когда они подошли к квартире Джастина, — увидимся завтра после работы. Удачи. Позвони мне, если что.
Джастин схватил ее за руку, когда она уже собиралась уходить.
— Ты ничего не забыла?
Нет, Лаура не забыла, что обещала ему поцелуй. Это вертелось у нее в голове всю дорогу домой.
— О, ты прав. — Она отдала ему упаковку с памперсами Дженны. — Теперь можешь идти. Спокойной ночи.
