– В самый раз. Оно мне в казарме как раз пригодится, – огрызнулся Дмитрий.
– Ну-ну... Тогда будь добр, придержи его для казармы. А пока ты в моем доме, не вмешивайся в разговоры, в которых ничего не смыслишь.
– А ведь мальчик прав, – поддержал сына Иван Алексеевич.
Инга посмотрела на обоих раздраженно:
– Идите кино смотреть. Сейчас уже начнется. А мне вещи сложить надо.
По телевизору показывали очередную серию «Ментов». Дмитрий хотел продолжить разговор, начатый при матери, но отец резко оборвал его:
– Смотри молча.
Инга уехала в среду, и мужчины в полной мере насладились свободой, как обычно и бывало при довольно редких командировках госпожи Мильновой. Два дня Иван Алексеевич приходил домой веселый, в состоянии легкого опьянения. А Димка утром звонил своей Еве, и до самого обеда они уединялись в стенах квартиры. Правда, Дмитрия иногда пугал Женькин темперамент и раздражала ее дурацкая привычка, возникшая неизвестно откуда: накручивать его короткие волосы на голове на палец и дергать. Он пытался объяснить ей, что ему это не доставляет удовольствия, но она реагировала всегда одинаково – говорила «не буду», а потом забывала свои слова... Если бы не эта маленькая неприятность, островок счастья в два дня показался бы Дмитрию настоящим заоблачным блаженством.
Но в пятницу вечером Иван Алексеевич пришел трезвый и с огромным красивым тортом.
– Завтра утром поедем за Людмилой, – сказал он сыну. – Заберем ее на выходные и устроим праздник.
– А на чем поедем, на такси? – спросил Дима.
– Автобусом, конечно. Мы с тобой, сынок, не миллионеры.
Первый автобус отправлялся в половине седьмого. Костоглодовы втиснулись в него с большим трудом. Сотрясаясь на каждой выбоине, старенький ЛиАЗ еле-еле за сорок минут дополз до лагеря.
Люся обрадовалась, узнав, что на два дня уедет домой. В лагере ей нравилось, на вторую смену она осталась с удовольствием, но все же девочка успела соскучиться по родным. Услышав, что ее ждет огромный торт и поход в парк на качели, Людмила на весь лагерь завизжала от радости.
Отпустили ее без особых проблем. До автобуса оставалось два часа, поэтому семья отправилась на речку, и Людмила наконец плавала столько, сколько хотела, а не десять минут от свистка до свистка воспитателя. Она даже попыталась плавать наперегонки со старшим братом. Но быстро передумала, потому что Димка не стал ей поддаваться.
На обратном пути автобус был пустой, и его трясло на колдобинах, как консервную банку. Людмила, подпрыгивая на сиденье, вопила как ненормальная:
– Ай! Ой!
Отец и брат всю дорогу хохотали над ней. Все получили огромное удовольствие от поездки.
Дома, увидев двухкилограммовый торт, украшенный розочками, девочка пришла в восторг:
– Ой, это все нам? – И добавила беззаботно: – Мамы нет, значит, можно есть руками?
Иван Алексеевич посмотрел на дочь:
– Можно. А ты что, не соскучилась по маме?
– Не-а, – произнесла дочура, с жадным интересом рассматривая цветочки на торте.
– Пап, а может, вы без меня погуляете? – Димка понял, что обществом сестры он уже насладился в достаточной степени.
– Пап, не разрешай ему, – сразу надулась Люся. – Я хочу, чтобы он пошел с нами. А какой сегодня праздник?
– У мамы день рождения. Но она уехала в командировку.
– А без мамы веселее, правда, Дим? – сказала девочка.
Дима тоже так считал, но в свои семнадцать он уже понимал, что такое педагогика. Поэтому старший брат сказал:
– Не говори так. Это же мамин праздник! Очень жаль, что ее сейчас нет с нами.
– Фи, – ответила Люся, а отец удивленно взглянул на сына.
– Опять к своей чахоточной? – крикнула Инга Константиновна, когда Дима, пробурчав обычное «спасибо» и бросив тарелку в раковину, направился к дверям.
– Мам, – поморщился парень, – ну сколько можно? Почему ты так относишься к Жене?
– Потому, дорогой мой сын, – наставительным тоном проговорила Инга Константиновна, – что девушка, которая среди ночи врывается к тебе в комнату и всеми силами пытается тебя соблазнить, тебе не пара.
Дима понял, что напрасно затеял этот разговор. А Инга Константиновна уже завелась:
– Если она с такой легкостью прыгает к тебе в постель, то к другим пойдет точно так же.
– Мама! – воскликнул Дима.
– Что «мама»? Ну что «мама»? Я тебе только добра желаю, а ты – «мама»!
Дима думал, что мать невзлюбила Женьку после того случая с лифчиком. Он просто не замечал, что Инга всегда холодно относилась к Евгении, а застав своего сына с девушкой в весьма пикантной ситуации, окончательно возненавидела его возлюбленную. Правда, мадам Мильнова была абсолютно уверена в том, что, когда сын уедет, он выбросит из головы «эту потаскушку», именно поэтому не запрещала сыну встречаться с Женькой, чтобы не делать их встречи сладким запретным плодом.
Дима поскорее вышел из квартиры, чтобы не слышать того, что его мать могла еще сказать о Жене. Иногда парень и сам сомневался в том, сможет ли Женька, с ее-то темпераментом, быть верной ему, пока он будет учиться в училище. Он бы никогда не признался в этом матери, но с самим собой парень был вполне откровенен. Но, дойдя до Женькиного дома, Дима успокоился, решив, что это полный бред и что Женьке никто, кроме него, не нужен.
Поднявшись на третий этаж, Дима нос к носу столкнулся с Джеммой, которую видел в гостях у Эли несколько недель тому назад. Она выходила из квартиры, прижимая руки к груди.
Увидев Диму, девочка от неожиданности ойкнула:
– Ты?
– Привет, Джемма.
Она уставилась на Диму черными глазищами, проговорив что-то невнятно.
– Что-что? – переспросил Дима.
– Хочешь на мою крыску посмотреть? – Девочка приблизилась к Диме и ткнула ему в лицо белую крысу.
Дима резко отстранился. Он с брезгливостью относился к мышам, тараканам и прочей заразе, и то, что крыса была ручной, не имело для него никакого значения.
– Ее зовут Крыся. А ты к Женьке?
– Ну да.
Джемма покраснела и, не глядя на него, спросила:
– А зачем?
– В кино хотели пойти. А тебе-то что?
Джемма пробормотала что-то совсем непонятное, кажется, на своем родном языке.
– Что ты там опять бормочешь? – Диму это начало раздражать. Ему показалось, что девочка стремится подольше удержать его на площадке.
– Можно мне с вами?
– Да ты что?! – он усмехнулся. – Спятила? Найди себе парня и ходи с ним куда хочешь.
– А на меня никто не смотрит, – ответила она как-то слишком весело. – Ну возьмите, а? Я не буду подглядывать, как вы целуетесь...
Дима почувствовал, как у него предательски загорелись уши.
– Да поздно уже, – сказал он мягче. – Тебя родители не отпустят.
