Вот и все. Для него это было совсем не то, как для нее. Ничего прекрасного. Просто физиологический акт, очень приятный, но — не более того.
Сьюзен медленно села, только сейчас сообразив, что на них по-прежнему надеты рубашки. Слава Богу, у нее только что закончились месячные и она была еще не готова к зачатию. Ибо зачать от него ребенка она не могла и не хотела.
Бен молча натянул белье и брюки.
— Я сделал тебе больно? — резко спросил он неожиданно низким, почти грубым голосом.
— Нет.
Ей хотелось сказать ему, что это было что-то невероятное, пусть даже без любви, что сегодня она имела самый потрясающий сексуальный опыт в своей жизни. Она отзывалась на каждое его движение всем телом, она жаждала впитать его до конца… А теперь… А теперь он отстранился, и на его лице было написано почти неприкрытое отвращение.
Хорошо, что между ними нет и никогда не было взаимного чувства. Господи, что же они натворили? И о чем она только думала?
Бен провел рукой по темным волосам, пытаясь кое-как привести их в порядок.
— Одевайся. Пора ехать. Мой шофер ждет нас внизу.
По пути Бен не произнес ни слова. Он словно чувствовал молчаливый протест Сьюзен и сам испытывал отвращение, но не по отношению к ней, а к себе. Ему было противно, что он взял ее силой, не считаясь с ее чувствами и желаниями.
Наконец лимузин подкатил к его вилле в пригороде Афин — элегантному мраморному строению, возвышавшемуся среди пышной зелени за решетчатыми чугунными воротами. Словно по волшебству, они распахнулись, и машина, тихо урча, покатила по подъездной аллее.
Бену не терпелось поскорее выйти и убраться подальше от обвиняющих глаз Сьюзен. Он ведь обещал относиться к ней с уважением, не навязывать ей себя, а сам что наделал? Набросился на нее, повалил на пол и взял, как последнюю девку.
Когда чугунные ворота затворились, Сьюзен бросила на них отчаянный взгляд: вот и вся ее свобода!
На ступеньках парадного крыльца виллы их ждал десяток служащих. Бен мрачно кивнул им, потом махнул рукой в сторону Сьюзен.
— Моя жена, — коротко объявил он и стал подниматься по закругленным ступенькам, оставив Сьюзен плестись позади, как наказанного ребенка. Та вспыхнула и молча последовала за ним, чувствуя на себе изучающие взгляды прислуги.
Войдя в дом, Бен провел жену в большую комнату, по-видимому служившую ему кабинетом. Обстановку составляли огромный, темного дерева письменный стол, кожаные кресла, книжные шкафы. Закрыв дверь, он жестом указал Сьюзен на одно из кресел. Она осторожно пристроилась на краешке, с тревогой ожидая, что будет дальше.
— Извини, не сдержался. Вел себя как свинья. Это больше не повторится. — Бен говорил резко и лаконично. Он стоял, прислонившись к двери и скрестив руки на груди. Мышцы на руках вздулись, от всего его мощного тела исходили волны напряжения. — Твой дядя предупреждал меня, что ты попытаешься сбежать и воспользуешься для этого первым же подвернувшимся случаем. Я думал, что готов ко всему, но на приеме потерял бдительность.
Сьюзен внутренне сжалась, представив себе, какую неловкость ему пришлось испытать на приеме, когда все, — хозяева, гости, прислуга — бросились на ее поиски. А потом поняли, что молодая жена Бижана Асади сбежала.
— Кстати, твой дядя звонил мне, — продолжал Бен. — Предлагал помощь в поисках и извинялся за твое поведение. — Сьюзен глубже втянула голову в плечи. Подумать только, дядя Джамал предложил свои услуги! А бедная тетя? Можно представить, какой шторм обрушился на ее голову. Ведь дядя сто раз твердил ей, что она слишком балует племянницу. — Я, разумеется, поблагодарил его и отказался. — Мрачный взгляд Бена встретился со взглядом Сьюзен. — Твоя тетя тоже звонила мне — по секрету, разумеется, из дома одной из своих приятельниц, чтобы не узнал Джамал. Она безумно волнуется. Я успокоил ее, сказав, что без труда верну тебя и ты вскоре исполнишь свой долг, подарив мне сыновей. — Сердце Сьюзен забилось быстрее, комок в горле не давал произнести ни звука. — Мы будем заниматься любовью до тех пор, пока ты не забеременеешь. Мы создадим свою семью и докажем твоему дяде и прочим сомневающимся, что я в тебе не ошибся и ты понимаешь, в чем состоит твой долг.
— Нет… — Это был лишь слабый шепот, но Бен услышал.
— Что значит «нет», Сьюзен?
— Я не стану рожать тебе детей. — Сьюзен подняла голову и смерила его тяжелым взглядом. — Ни сыновей, ни дочерей. Никаких наследников.
— Это для тебя вопрос принципа? Форма протеста против мира, в котором вся власть принадлежит мужчинам?
— Это очень личное.
— Ну с этим мы как-нибудь разберемся.
— Мы с этим никак не разберемся. Ты выбрал не ту жену. Уверена, что сотни женщин были бы рады занять мое место и просто счастливы рожать тебе детей. А я не стану.
Улыбка сошла с лица Бена, и Сьюзен инстинктивно вжалась в кресло, хотя он и не тронулся с места.
— Я пытался быть терпеливым, Сьюзен, но мое терпение на исходе. Нам надо идти вперед. Создавать свое будущее.
Он спокойно подошел к Сьюзен и присел перед ней на корточки. Его ладони скользнули вдоль ее икр к коленям, и ноги женщины словно пронзила молния, внизу живота сладко защемило, по телу пробежала знакомая дрожь. Она вскочила на ноги. Темные глаза Бена поймали ее взгляд, и на его лице промелькнула едва заметная улыбка — он все отлично понял. Поднявшись, он провел рукой по бедру Сьюзен, прижался к ней всем телом и развел коленом ее ноги. Лицо Сьюзен вспыхнуло, кровь молотом застучала в висках, каждая клеточка ее тела ожила и пришла в движение. Она с ужасом и стыдом поняла, что хочет его, хочет даже сейчас, после того, что произошло в квартире у Марсии.
— Опять? Не надо! — простонала Сьюзен.
— И что же, по-твоему, я сейчас собираюсь сделать? — Голос Бена звучал вкрадчиво, его американский акцент стал еще заметнее.
У Сьюзен пересохло во рту, язык словно прирос к нёбу. Она молча смотрела в лицо мужа, чувствуя, что тонет в море ощущений.
— Ты хочешь… еще секса, — выдохнула Сьюзен, задыхаясь и тщетно стараясь изобразить гнев. Предательство собственного тела наполняло ее презрением к самой себе.
— Теперь это будет куда дольше, я буду делать все очень медленно, — пообещал Бен, легко касаясь губами ее шеи прямо за ухом.
Сьюзен сделала попытку оттолкнуть его, но Бен лишь крепче прижал ее к себе.
— Ты самый низкий человек на свете!
— Да что ты? Даже хуже твоего дяди? — Бен провел рукой по ее груди, слегка задев сосок. — Какой ужас…
Предательский жар снова затопил тело Сьюзен. Бессильный гнев душил ее, она не хотела верить, что до такой степени желает мужчину, которого должна ненавидеть, но тело доказывало обратное. Это презренное, глупое тело желало его самым развратным образом.
