Оба рассмеялись над этим сравнением.
— Если серьезно, — продолжал он, — то это удивительно, что ты вдруг затронула эту тему, ведь последние два дня эта проблема не выходит у меня из головы.
— Почему?
Остановившись, Поль повернулся к ней. В глазах его отражались прощальные краски заката. Этот цветной горящий взор напугал и очаровал ее.
— Разве непонятно? Как раз два дня назад я встретился с тобой. И теперь, когда я нашел тебя — ту женщину, которую так долго искал, будь я проклят, если позволю тебе уйти.
С этими словами он обхватил ее, крепко прижал к груди и поцеловал в губы. Нечто дикое и жадное всколыхнулось в Джин, и она не сопротивлялась. Напротив, она с упоением отдалась во власть этих сильных рук, прижавшись к нему всем телом и раскрыв свои мягкие губы в ответ на его поцелуй.
Где-то внутри ее существа разгоралось горячее пламя. Она безумно хочет его — теперь она понимала. Она хотела его с момента самой первой их встречи, но подавляла свое неистовое желание. И в то же время где-то глубоко на дне ее чувств прятался и тревожно сигналил в сознание панический порыв вырваться и убежать прочь.
Но настойчивость Поля не давала ей времени осознать эти противоречивые эмоции. Его поцелуй становился все более страстным и требовательным, а руки с грубой чувственностью ласкали ей спину.
Ответная страсть захлестнула ее. Джин потянулась и сомкнула руки у него на шее, потонув в волнах своих ощущений, требуя большего. Она жаждала, чтобы он взял ее, удовлетворив ее яростное желание. Она прижалась к нему бедрами, ощутив его собственное твердеющее мужское желание. Тело ее растаяло, раскрылось навстречу его плоти.
Ее ответная страстность подействовала на Поля поразительным образом. Из горла его вырвался глухой стон, и он прижал ее, взывая к полному повиновению. Тиски этих могучих рук, казалось, навсегда соединили ее с твердой стеной его торса, и она уже ощущала биение его сердца.
Вдруг Джин почувствовала, как в ней поднимается отвратительный панический страх. Неизвестно откуда взявшийся настойчивый голос потребовал, чтобы она остановилась. Девушка опустила руки ему на плечи и безуспешно попыталась оттолкнуть его.
Но Поль не останавливался. Казалось, безумное желание с демонической силой завладело всем его существом. Вырваться Джин не могла — силы были слишком неравные. Несмотря на физическое возбуждение, ею завладели воспоминания о насильственных сношениях с Марком, и она принялась отчаянно вырываться из объятий Поля. Ночные звуки, окружавшие их, стихли и сменились в ее сознании глухим ревом тишины.
Вдруг эту тишину разорвал раздавшийся возле них пронзительный лай.
От неожиданности Поль ослабил объятия и тревожно глянул вниз. Ариэль растягивал пасть в некоем подобии ухмылки и радостно помахивал хвостом. Пес еще раз заливисто протявкал, при каждом звуке отрывая от земли передние лапы.
Напуганная той феерией чувств, в плену у которой она находилась мгновение назад, и избегая взгляда Поля, Джин позволила ему мягко обнять ее. Склонив голову ему на плечо, она с облегчением почувствовала, что пронзительные всплески страха и желания померкли в ней. Как будто внезапный гром удалялся по небу и его пугающие раскаты слабели в ночи.
— Наш сторожевой пес снова на посту, — произнес Поль низким взволнованным голосом. — По-моему, он хочет загнать нас в дом.
Кивнув, Джин взяла его под руку и они направились к замку. Голова ее еще кружилась от недавно боровшиеся в ней сильных и противоречивых порывов. Когда он целовал ее, она совершенно потеряла контроль над собой, то растворяясь в неистовом желании отдаться ему, то ужасаясь неизбежности этого завершения, которое она не могла или не хотела предотвратить.
Когда Поль и Джин подошли к дому, она все еще не смогла унять легкую дрожь. В конце концов она взрослая женщина, размышляла Джин, и не чужда страсти, почему же не отступает этот испуг?
Они остановились в холле, и Поль произнес низким, прерывающимся голосом:
— Ты выглядишь усталой, хоть и проспала целый день. Я провожу тебя до твоей комнаты.
Тонкий предлог! Джин понимала, что ей следует отговориться, сказав, что она и сама прекрасно найдет дорогу, но слова почему-то так и не прозвучали. Она покорно пошла вслед за ним по лестнице. Открыв дверь, он пересек ее темную комнату и включил ночник у кровати.
Джин устало стянула свитер и бросила его на стул, а затем повернулась, чтобы поблагодарить Поля, но, наткнувшись на его взгляд, замерла.
В приятном полумраке она прочитала на его лице все, что должно было сейчас произойти, чувствуя при этом, что бессильна что-либо предотвратить. В этот момент Поль был совершенно необоримым пульсирующим оплотом мужественности. Она уже не могла избежать головокружительного полета в раскаленные добела пучины желания.
Не отрывая горящего взгляда от глаз Джин, он подошел к ней и провел своими трепетными пальцами по ее волосам. Склонившись, Поль припал к ней нежнейшим поцелуем. Его мужской запах снес последние заслоны ее воли, и, когда он стал с чувственной медлительностью целовать нежную кожу ее шеи, она приняла эти ласки без единого слова или жеста протеста.
Приняв ее послушность как молчаливое согласие, Поль поднял девушку на руки и положил на кровать. Джин почувствовала, что вновь переполняется волнами желания, и дотронулась до его мягких шелковистых волос. Напуганная тем необъяснимым ужасом, который, она знала, прячется где-то внутри ее существа, Джин хотела, чтобы Поль остановился, и в то же время боялась, что это блаженство прекратится.
Она спрашивала себя, вернется ли этот страх, но неторопливость Поля подогревала ее желание. Продолжая целовать девушку, он принялся рукой ласкать упругую плоть ее груди. Стон удовольствия слетел с губ Джин, в ответ его пальцы быстро отстегнули кнопки ее блузки.
Как во сне Джин чувствовала, что Поль снимает ее блузку и вот уже его рука начала медленно поглаживать шелковистую кожу ее груди. Большой палец касался соска, который тут же затвердел под его рукой.
Когда они вновь соединились в поцелуе, Джин внезапно осознала, как долго она не была в постели с мужчиной. Невольно на нее нахлынул поток воспоминаний — жутких воспоминаний о Марке…
Поль спускался все ниже, теперь его влажный язык круговыми движениями мучительно ласкал чувствительные соски девушки. Удовольствие было столь сильно, столь восхитительно, что Джин не смогла воспротивиться своим чувствам. Вначале так же хорошо было и с Марком, но потом…
Ненужные воспоминания стали слишком яркими, и Джин начала ерзать, надеясь, что Поль остановится. К ней опять змеей подползал панический страх, она уже чувствовала его ледяные кольца, сжимающие сердце.
