Я недолго развлекаю себя глупостями, чтобы отвлечься. Меня хватает минут на десять, а потом я тянусь к сотовому и открываю новостные каналы. Вкладку, где идут светские новости. Впрочем, сегодня это новости имени семьи Константиновых! Меня уже называют его фамилией и вновь обсуждают, как я выглядела на фоне бывшей жены.
— С ума сойти, — произношу вслух, не в силах сдержать удивление.
Мало кого волнует, что мы с Ольгой говорили, намного важнее оказывается тот факт, что на нас были костюмы одного дизайнера.
В унисон моим мыслям тихо матерится охранник. Я поднимаю глаза, ловя его взгляд через зеркало заднего вида.
— Послушайте, — бросает он грубоватым голосом.
После чего тянется к магнитоле, которая всё это время монотонно бормотала, и делает громче.
— … мы ждем подтверждения, — говорит радиоведущий. — Да, минутку… По последним данным, прямо у стен “Алкон Плаза” был задержан основатель “Цебоев Групп” Влад Цебоев…
Глава 16
Это же хорошо?
Задержание Цебоева должно помочь Константинову и, что самое главное, сбить гонор Ольги. Она же ничего не может без своего хозяина, без его денег и указаний. Она пять лет не трогала бывшего мужа и жила своей жизнью, а тут вдруг воспылала праведным гневом. Понятно, что ей точно также пишут роль, как и мне, подбирают костюмы, интонации, хлесткие словечки, которые должны застревать в мозгу зрителя занозой. Можно сказать, мы с ней играем на разных полюсах одного спектакля. Запряжены в одну упряжку, только вот тянем в разные стороны.
И это так странно, если задуматься…
Водитель сворачивает на подземную парковку и я только сейчас замечаю, что меня ждет новый адрес. Это не квартира на Стрелецкой, а офисная свечка со сплошь люксовыми иномарками, которые припаркованы на именных местах. Вокруг серый бетон и желтые яркие полоски… и трое высоких охранников. Мужчины стоят у лифта и смотрят в нашу сторону, явно ожидая, когда машина остановится рядом.
— У Максима Викторовича поменялись планы, — сообщает водитель, замечая мое удивление. — Он попросил привезти вас в офис.
— Это из-за задержания Цебоева?
Водитель пожимает плечами. Конечно, откуда ему знать, он в курсе только, куда меня нужно привезти и во сколько. Через секунду один из охранников открывает дверцу и ждет, когда я выйду.
— Светлана, добрый вечер, — вступает в разговор другой бодигард, он прокручивает в широкой ладони рацию и смотрит на меня человеческими глазами, без военного холодка, как у остальных. — Я провожу вас на этаж.
— Максим здесь?
— Максим? — мужчина хмурится. — Аа… Да, господин Константинов здесь. Нам нужно пройти к лифту.
Он указывает на стальные створки и первым направляется к цели. Я тоже иду, хотя вдруг появляется чувство, что мой кашемировый пиджак становится шелковым и начинает холодить плечи. Зябко и нервно. А как по-другому? Вся бравая троица заходит в лифт вместе со мной, и у каждого из них пиджак топорщится именно там, где положено находиться кобуре. Я устала от опасности, я хочу в теплую постель и накрыться одеялом с головой.
— Направо, — подсказывает главный охранник, когда на двадцатом этаже половина коридора остается за спиной. — Минутку.
Он аккуратно стучит в дверь и отступает в сторону. Я вхожу внутрь, но делаю всего шаг, меня сбивает с толку неуютный сумрак. В кабинете не зажжен ни один источник света, а через высокие окна пробивается лишь эхо уличных фонарей.
Черт.
После светлого коридора невозможно ничего разглядеть.
— Максим? — зову его, замирая на месте.
Слышатся шаги.
Мужские. Уверенные. Размеренные.
— Потерялась? — в его голосе легкая усмешка.
Константинов надвигается, закрывая массивным силуэтом последние огоньки, и смотрит на меня сверху вниз. Я запрокидываю голову и жду, когда глаза привыкнут к темноте. Константинов-то отменно ориентируется, и дышит ровно. Как полуденный морской прибой в идеальную погоду.
Хотя нет, не идеальную…
Я слышу полустертый аромат виски.
— Почему мы здесь? Уже поздно, я думала, с делами покончено и можно вернуться в квартиру.
— Мы останемся ночевать здесь.
— Что? — мое удивление можно потрогать пальцами. — Почему?
— Я хочу, чтобы охрана проверила все адреса. Что-то слишком много подстав в последнее время, — он ненадолго замолкает, впрочем подставы не нужно перечислять, я тоже их прекрасно помню. — А пока что я уверен только в офисе.
— А в офисе есть свет?
Я не дожидаюсь Константинова и сама пытаюсь нащупать выключатель. Только вместо пластиковой клавиши нахожу сильные пальцы Максима. Он движется в том же направлении, наклоняясь ко мне так близко, что полы его расстегнутого пиджака задевают меня.
— А нам точно нужен свет? — произносит он, перехватывая мою ладонь и не давая нажать на клавишу. — Помнишь, как ярко было в студии? А потом еще фотографы со вспышками…
— Максим, ты пил?
— Я пугаю тебя?
— А мы долго будем разговаривать вопросами?
Я шагаю в сторону, выскальзывая из-под Константинова, оставляя его с проклятой клавишей, за которую он собрался воевать до последнего. Уверена, что найду другую кнопку. Я замечаю безопасную тропинку до большого стола и иду к нему.
— Лампа справа, — подсказывает Константинов в спину, сдаваясь. — Рядом с бутылкой.
— Значит все-таки пил.
Я нахожу лампу и включаю свет. Замечаю начатую бутылку виски, рядом с которой стоит квадратный стакан. Судя по нему, Константинов сделал всего пару глотков, да и по голосу слышно, что он не пьян. Скорее, пропустил шот после тяжелого рабочего дня.
— Боже, а это что?!
Максим останавливается рядом. Упирается ладонями в стол, и на правой у него свежие ссадины, кожа стесана в кровь и смотрится ужасно.
— Герман, — коротко отвечает Константинов.
— Ты ударил Германа? — я бросаю ладонь на лампу и выкручиваю ее так, чтобы увидеть лицо Константинова, на что он кривится. — Ты из него признание что ли выбивал? Ты с ума сошел, Константинов! Тебе напомнить, в чем тебя бывшая обвиняет? Как раз в насилии, представляешь.
— Я сорвался, — Константинов кивает. — Но Герман не при чем. Он не работает на Цебоева.
— Еще лучше.
Я снова смотрю на ссадины Максима, умножаю их на мощь его тела и боюсь даже предполагать, как досталось Герману.
— Но кто-то на него работает. В твоей команде есть предатель.
— Их двое.
У меня не остается сил на удивление, все-таки уже поздний вечер, а мне весь день расшатывают нервную систему. Поэтому я лишь издаю приглушенный стон и жду, когда Константинов сам пояснит свои слова.
— Двое парней из охраны. Я узнал их имена еще на прошлой неделе, но не трогал, чтобы не спугнуть Цебоева. Мне нужно было, чтобы он продолжал думать, что у него всё под контролем, что он залез в мои дела по локоть и ведет выигрышную партию.
— Подожди, — я встряхиваю головой, потому что чувствую себя так, будто это я сделала несколько глотков виски. — На прошлой неделе? И ты молчал?
Свет лампы нисколько не помогает, тут бы и строительный прожектор остался бесполезен. Я не умею читать лицо Константинова, он может обводить меня вокруг пальца как маленькую девочку и вести свою подковерную игру. Если он справился с Цебоевым, то на что мне вообще надеяться? Во взрослой игре хищников мне делать нечего.
— Ты его подставил, поэтому его сегодня задержали, — это даже не вопрос, я произношу фразу как факт. — Черт… И в чем его обвиняют? Уверена, ты придумал что-то более весомое, чем слезы бывшей жены.
Константинов двигается в мою сторону.
— Это всё неважно, Света. Это всего лишь война, я к ней привык. Важно другое.
— И что же?
— Две вещи.
Константинов рывком усаживает меня на стол, вклиниваясь корпусом между ног. Я непроизвольно развожу их, проигрывая его силе, но выбрасываю ладони наверх. Собираюсь то ли поцарапать его, то ли ударить. Только пальцы Константинова стягивают мои запястья, как наручниками, и неумолимо тянут к себе. Он наталкивает мои ладони на свою грудь, обжигая жаром стального тела.
