Ненавижу…
Я не ищу никакую комнату отдыха, ложусь на кожаном диване для посетителей и засыпаю, уткнувшись лицом в локоть. Просыпаюсь от звонкого звука чашки, я порывисто поднимаюсь, щурясь от яркого света, и вижу рядом со столом брюнетку в строгом деловом костюме.
— Простите, — шепчет она виновато и нервно ведет плечами, словно ждет, что я устрою ей взбучку за оплошность. — Мне сказали принести завтрак.
Я выставляю ладонь, чтобы не ослепнуть из-за солнца. Все экраны подняты наверх и солнечные лучи буквально затапливают просторный кабинет.
— Это тоже приказали, — поспешно добавляет девушка, бросая взгляд на панорамные окна. — Но я могу опустить, если вы против.
— Вам ко мне еще какое-то дело?
— Нет, — она качает головой. — Я принесла кофе и круассаны. И овсянку с фруктами.
Я оглядываюсь по сторонам, пока она говорит, и вдруг понимаю, что спала очень крепко. В кабинете успели прибраться, спрятав осколки и подняв подставку с часами. Но, самое главное, рядом с длинным столом появилась напольная вешалка с нарядами. И три стальных чемоданчика с косметикой.
Отлично.
Ссора ссорой, а процесс движется по старым рельсам. Меня снова собираются наряжать, красить и готовить для выхода в свет.
— Я могу набрать ванну, — добавляет девушка. — Здесь не только душ, есть и ванна.
— От меня пахнет?
— Что? — она теряется, а в глазах появляется испуганный стажерский огонек. — Я не имела в виду ничего подобного.
— Или я выгляжу, как человек, который не может понять, как открывать краны?
— Нет, конечно, нет. Я прошу прощения.
Она опускает глаза на ковер с длинным ворсом, а мне становится противно, что я сорвалась на нее. Она же обычный сотрудник, ей просто-напросто не повезло зайти ко мне первой и выслушать затаенную со вчерашнего дня злость.
— У меня ваше расписание, — осторожно вставляет девушка и замолкает, ожидая моей реакции. — Стилист подойдет через двадцать минут…
— Нет.
— Нет?
— Пусть придет господин Константинов. Я не собираюсь ни с кем видеться до того, как появится он.
Она открывает рот, но реплика остается беззвучной. Я вижу, что она не знает, как реагировать, она не научена решать конфликты вроде этого и боится сказать хоть что-то.
— Просто передайте мои слова боссу, — говорю спокойнее. — Или его помощнику. А я пока поем, кофе пахнет чудно.
Я поднимаюсь с дивана и иду туда, где должна быть комната отдыха. Она прячется за панелью, оформленной под голубоватый мрамор, я толкаю панель в сторону и попадаю в компактный гостиничный номер, в котором есть всё необходимое. Двуспальная кровать, массажное кресло и уборная с душем.
Ванна тоже есть, помощница не ошиблась, и стоит она напротив кровати, как принято в ультра стильных дизайнах.
— Как у Людовиков, — фырчу, вспоминая королевские покои. — Не иначе.
Я иду в обычный человеческий душ, после закутываюсь в большое полотенце и провожу несколько минут у большого зеркала, открывая разные пробники с кремами. Сладковатые запахи парфюмерии всегда действовали на меня умиротворяюще, и сегодня не становится исключением.
Я слышу стук, который уверенной вибрацией расходится по панеле, и резко оборачиваюсь.
— Да? — отзываюсь.
— Я могу войти? — голос Константинова тоже приходит уверенной вибрацией. — Ты одета?
— Нет. Дай мне минуту.
Скрип ботинков подсказывает, что Константинов отступает от панели. Я же раскрываю чехол, который сняла с вешалки, и накидываю на себя темно-серое платье с запахом. Бирка Valentino летит в мусорное ведро, туда же отправляется пробник с BB кремом и зубная нить.
— Доброе, — бросает Константинов хмуро, когда я вхожу в кабинет.
Он по своей вечной привычке сел на край стола и потягивает мой кофе. Смотрит на меня коротко и отворачивается к окну, не добавляя ни слова.
— Оно ни черта не доброе, — говорю, проходя к столу. — Ты пришел, чтобы молчать?
— Я хотел поговорить в машине, нам нужно скоро выезжать, — он бросает взгляд на наручные часы. — Через семь минут уже подадут машину.
— Неужели она не сможет подождать босса? — я язвлю и пытаюсь спрятать гневное замешательство, я все-таки ждала, что Константинов будет вести себя по другому, начнет с объяснений и будет, черт возьми, смотреть мне в глаза!
— У нас самолет, — поясняет Константинов. — Рейс частный и может подождать босса, но свободное окно для взлета лучше не пропускать. Всё может затянуться в таком случае.
Он вдруг поворачивается ко мне и смиряет тяжелым взглядом. Встает со стола, оставляя чашку, подходит вплотную и всматривается в мои глаза, словно проверяет, что в них меняется с каждой секундой, за которое тает расстояние между нашими телами. Он подчеркнуто собран и создает впечатление скалы, в идеально сшитом костюме цвета графит и белоснежной рубашке с золотыми запонками.
— Мне передали то, что ты сказала. Хочешь ставить условия? Посылать за мной, как за мальчишкой?
Константинов не смотрит, а давит. Как щит опускается, отсекая его человечность.
— Условия? — я усмехаюсь с грустной улыбкой. — Нет, Константинов, условия ставишь только ты. Ты только зашел, но уже выдал целый список. Семь минут. Самолет. И чтобы без споров.
Я качаю головой, не понимая, как могла хоть на секунду увидеть в нем другого человека. Он делает только то, что ему выгодно, и мягко говорит со мной, когда требует момент. Привык давить и ни черта не чувствует разницы, кто перед ним — конкурент по бизнесу, подчиненный или девушка, которой забыл сообщить одну “маленькую” деталь перед подписанием договора.
— Ты засек семь минут? — я подхватываю его ладонь и поворачиваю к себе, чтобы взглянуть на циферблат. — Вдруг небо обрушится, если что-то пойдет не по твоему плану.
— Осталось шесть.
— Оу, — я закусываю нижнюю губу и качаю головой. — А у меня волосы мокрые и из макияжа только тон.
— В самолете всё сделают.
— Стилист полетит с нами? Как удобно иметь свой самолет, не нужно переживать за билеты.
Константинов не выпускает меня из виду, смотрит с холодным интересом, словно впервые видит меня при достаточном освещении.
— Я, кажется, поняла, — я замечаю, что до сих пор держу его запястье, Константинов не двигается, позволяя мне делать, что угодно. — Ты ждал другого, да? Думал, я изнервничаюсь за ночь и кинусь к тебе на шею за утешением. И за сладкими для простой девчонки подробностями, как такой большой бизнесмен нашел меня и подарил роль своей невесты.
Я отпускаю его запястье и запрокидываю голову, чтобы получше разглядеть резкие волевые черты Максима. Я больше не смущаюсь и могу спокойно дышать его воздухом, пусть он сотню раз будет крепким и с мускатным послевкусием. Я не вру себе и прекрасно вижу, сколько темной силы в его глубоких, знающих жизнь глазах, на радужке видно трещинки.
— А я вздумала злиться и топать ножкой, чтобы ты пришел, — я качаю головой, цокая языком. — Непорядок.
Я снова заглядываю в его циферблат.
— Я слежу за временем, — отзывается Константинов. — Продолжай, ты явно не закончила.
— Ты давно видел нормальных женщин, Константинов?
— Сейчас как раз смотрю, — он щурит глаза и в уголках появляются морщинки.
— Смотришь и злишься, потому что привык к другому. А я не охотница и не светская девушка, которая готова тебе в рот смотреть за шанс запостить фотку из частного самолета в Инстаграм. Я не кукла и не пленница, которую можно запирать.
Я поворачиваюсь к столу и беру с тарелочки круассан, отрываю кусочек и отправляю его в рот. Еще нужно решить вопрос с кофе, который выпил Константинов, так что я осматриваюсь по сторонам, ведь где-то должен быть кофейник или кофемашина. В огромном кабинете что-то просто обязано быть.
— Вкусный? — спрашивает Константинов.
Он за один шаг оказывается рядом и прислоняется бедром к столу. Смотрит на меня снизу вверх, чуть наклонив голову набок.
— Вкусно, — киваю. — Только ты выпил мой кофе.
