Отношения между моими родителями испортились за год до того как ее не стало. Мне неизвестно, что именно произошло между ними, но папу будто подменили. Человек, которого я знал и любил, вдруг исчез. Он превратился в настоящего монстра, для которого не существовало ничего хорошего.
В первый раз я застал его с любовницей за несколько дней до своей ссылки. Мне нужно было узнать у него, когда мы поедем в наш дом на море. Наивно полагал, что семейные каникулы смогут вернуть наши прежние отношения, мама с папой помирятся и все у нас будет как раньше…
Глупый, наивный ребенок!
Мне следовало развернуться и уйти сразу, как за дверью кабинета послышались характерные звуки. Надо было зажать уши ладонями и убежать к себе, спрятаться в комнате и сделать вид, что все хорошо. Во время их ссор я поступал именно так. Но в тот день мне захотелось заступиться за маму. Я думал, что мне хватит сил постоять за нее…
Он услышал, как скрипнула двери и оттолкнул от себя полуголую секретаршу. Девушка отбежала к стене и принялась поправлять на себе одежду, пока отец надвигался на меня, застегивая ремень.
– Значит, любишь подглядывать, как и твоя мамаша?! – столько ненависти и злости в его голосе я слышал еще никогда. Отец все приближался, а до последнего не верил, что он поднимет на меня руку или причинит боль. – Захотел поиграть в шпионов, маленький крысеныш?!
Первый удар пришелся по моей щеке. Я дернулся и упал на спину, ударившись локтем об деревянный пол. Слезы обиды навернулись на глаза. В тот день я впервые понял, что такое «ненависть».
Мама прибежала на его крики и когда попыталась защитить меня, он ударил ее. Сильно, наотмашь. Я видел, как больно ей было, как она старалась не выказывать своих истинных чувств. Мама пыталась угомонить его, говорила, чтобы он взял себя в руки, мол, нельзя при ребенке и так далее.
– Пожалуйста, давай мы поговорим обо все наедине, – она попыталась взять его за руку, при этом, закрыв меня собой. – Дима еще слишком маленький. Прошу тебя, не трогай его. Это же твой единственный сын…
Они говорили так, словно я был пустым местом. Если мама делала это ради моей защиты, то отец не заботился ни о ком, кроме себя. Он не выбирал выражений, не щадил мою детскую психику. Я не существовал для него. Потерял значимость и превратился в объект для вымещения злобы. Мой мир начал рушиться именно в тот самый момент.
Погруженный в эти воспоминания, я и не обратил внимания, как подошла моя очередь расписываться в бумагах. Макс положил передо мной папку с договорами, а Мери с Алессандро молча, сидели напротив. Итальянец не мог упустить возможности и пытался разговорить ее. Задавал какие-то вопросы, принуждая девушку выйти из зоны комфорта и пойти с ним на контакт. Ей было неприятно все это. Я видел это по выражению лица Мери, по тому, как она сжимала в руке авторучку. В тот момент я готов был поклясться, что чувствую ее, слышу, о чем она думает…
– Дим, – шепнул мне на ухо Макс. – Что с тобой сегодня? Ты заболел?
Вскинув на него глаза, я густо нахмурился. Нужно было держать себя в руках. Мне нельзя выказывать слабость, делать, что вздумается. На моих плечах лежит огромная ответственность перед теми людьми, которые работали над этим проектом день и ночь. Я не имею права в такой ответственный момент думать о посторонних вещах. Как бы сильно они меня не интересовали.
– Отлично! – дождавшись, когда я поставлю свои подписи, торжественно объявил Поляков. – Поздравляю нас всех!
Далее следовала церемония обмена поздравлениями и рукопожатиями. Мы стояли во главе стола, так получилось, что Мери оказалась рядом со мной.
– Работы по внутренней отделке курорта начнутся согласно утвержденному плану, – заговорил я, впервые за последние несколько минут. Девушка терпеливо продолжала выполнять свою работу. Она переводила все мои слова, умудрившись при этом ни разу не встретиться со мной взглядом. – Мы с моим главным дизайнером посетим его на следующей неделе, чтобы проконтролировать все на месте. Уверен, никаких заминок возникнуть не должно.
– Я знаю, сеньор Лебедев, – ответил Алессандро, вновь перейдя на русский язык. Тем самым он предоставил Мери возможность отдохнуть и перевести дух. – Всегда приятно иметь с вами дело.
– Взаимно, сеньор ди Аллегро, – мы снова пожали друг другу руки. – Надеюсь, наша договоренность по поводу праздничного ужина еще в силе? – Если честно, мне очень хотелось услышать отрицательный ответ. Вместо того, чтобы сидеть в ресторане и обсуждать с ним дела, я бы предпочел познакомиться со своей новой переводчицей…
– Только если сеньорита согласится составить нам компанию, – Алессандро повернулся к Мери и одарил ее улыбкой. Внутри у меня взорвался вулкан. Еще немного, я бы набросился на наглого итальянца с кулаками, позабыв обо всех соглашениях. Какого черта он себе позволяет?
Девушка была смущена. Ее щеки мило зарделись, а зрачки (и без того нереально большие) стали совсем огромными. Она, как и я, не ожидала такого поворота событий.
– Извините, – вдруг, заговорили мы одновременно. Повисла неловкая пауза. Впервые, за весь этот час, Мери посмотрел на меня и я понял, что пропал. Я словно тонул в ее глазах, падал в бесконечную бездну, из которой уже невозможно спастись.
Время словно остановился в этот момент, часы замерли, позволяя волшебной секунде длиться вечно. Весь мир отошел на второй план, превращаясь ни в что. Она одна была воплощением всего, что значимо в этой огромной вселенной. Моя прекрасная таинственная незнакомка из снов.
– Говорите, – ощутив всем своим естеством ее волнение, решил немного подбодрить. Я улыбался ей так, как не улыбался ни одной женщине в жизни. Смотрел на нее с бесконечным восхищением. Я надеялся, что это поможет растопить лед в ее душе и позволить мне почувствовать чуть больше свободы.
«Только подай знак», – мысленно просил ее. – «И я сделаю все, чтобы мы узнали друг друга. Прошу, почувствуй то, что происходит в моем сердце. Оно еще никогда не билось так часто…»
– Прошу меня извинить, – медленно начала она, – но я, правда, не могу.
– Всего один вечер, сеньорита Мери, – не унимался Алессандро. Его настойчивость начала действовать мне на нервы. – Мне бы не хотелось покидать этот чудесный город, так и не узнав вас лучше.
Он говорил на ломаном русском, из-за чего мое негодование только усиливалось. Мало того, что этот негодяй коверкал мой родной язык, так еще и пытался увести девушку, которая мне нравится. Нет уж! Не на того напал. Я не из тех, кто легко сдается.
– Вы же слышали девушку, мой друг, – решил вмешаться в этот бессмысленный разговор. – Если Мери Артуровна не хочет, не нужно ее заставлять…
– Все девушки любят, когда их уговаривают, – парировал Алессандро.
Он явно был настроен не менее решительно, чем я. Эта словесная перепалка грозилась перерасти в нечто большее. Мы стояли друг против друга, а между нами – сама Мери. Двое мужчин сражались за внимание девушки в лучших традициях кинематографа.
– Конечно же, мы все отправимся на праздничный ужин, – за моей спиной послышался самодовольный голос Макса. Этот павлин снова решил все испортить. – Мери Артуровна, – обратился к, ничего не понимающей, девушке, – вы же понимаете, что это входит в ваши прямые обязанности. Во время ужина могут возникнуть деловые вопросы, которые придется решать на месте. Нам понадобится хороший переводчик.
Ей ничего не оставалось, кроме как утвердительно кивнуть. Встреча была окончена. Мы все вместе вышли из конференц-зала и направились к лифту. Алессандро решил не терять времени даром и заговорил с Мери, конечно же на итальянском. Похоже, ему доставляло удовольствие действовать мне на нервы. Мы с Максом шли за ними, я, молча, сверлил взглядом спины этих воркующих голубков, сжимая и разжимая пальцы в кулаки.
Еще раз, уточнив время встречи, дождались, когда итальянец сядет в свой автомобиль, и вернулись в здание офиса. Договор о сотрудничестве был подписан. Вроде, надо бы порадоваться этому, но все мои мысли были забиты абсолютно другим. Множество вопросов крутилось в голове, требуя отыскать на них ответы как можно раньше. Я должен понять, кто эта девушка и почему я теряют над собой власть, когда она рядом.
