– Трудно говорить об этом… – в глаза избегает смотреть.
– Начни с главного, – взял её за руки.
– Дело в моём бесплодии, – бегло взглянула и тут же отвернулась.
– А это тут при чём? – ещё больше растерялся.
– Мы с тобой не предохраняемся, и любая здоровая женщина забеременела бы с лёгкостью в таких обстоятельствах, уже через месяц оказалась бы в положении, даже раньше, только не я… как будто проклята кем-то, за что-то…
– Из-за этого так расстроилась? – тогда причины поведения ясны. Неужели, считает, будто деторождение – определяющий фактор в наших отношениях? И ведь не обсуждали данную тему в контексте перспектив на будущее, чтобы это повлияло на общее настроение.
– Я мечтаю испытать радость материнства, узнать каково это – прижать к себе малыша, кормить грудью, петь колыбельные… видеть, как он растёт, развивается, делает первые шаги, произносит «мама»…
Не то что бы это неважно для меня, я ни в коем случае не приверженец ныне популярного течения «чайлдфри» и не разделяю позицию сознательного нежелания иметь детей, но…
Во-первых, рано нам задумываться о ребёнке, хотя понять Жасмин тоже несложно – возраст диктует условия и с каждым годом шансы уменьшаются (если они вообще есть), поэтому огорчается; во-вторых, нельзя не учитывать состояние здоровья моей женщины с точки зрения репродуктивной функции; а в-третьих, прежде чем строить планы, необходимо пройти обследование и получить заключение нескольких врачей. То, о чём она рассказывала ранее – недостаточно, чтобы стопроцентно утверждать, приговор это или нет.
– Обещать что-то в этой ситуации не могу… – стараюсь аккуратно подбирать слова и тон голоса.
– А я не могу лишить тебя права выбора, – перебила меня, – держать возле себя, обрекать на бездетную жизнь со мной, если однажды захочешь стать отцом. Возможно, сейчас считаешь иначе, но постепенно твоё мнение кардинально изменится. У нас ведь не интрижка на месяц-другой, а значит – возникнет логичный вопрос: «куда двигаться дальше?», и не о замужестве говорю. Страсти поутихнут, не будут столь явно руководить нами – это неизбежно, с этим сталкиваются почти все пары, остаётся – повседневность, быт, общие интересы… Кто-то проходит проверку временем, сохраняя чувства, кто-то расстаётся, не выдержав жизненных трудностей… И семья без ребёнка – не семья.
«Не совсем согласен с ней, тем более – рассуждает, основываясь на личном опыте» – а ещё не понравилось, что думает за двоих. В отношении Жасмин страсть не поутихнет. Никогда. Распирает на части от переизбытка эмоций – через край хлещут.
– Да, ты правильно выразилась: у нас не интрижка на месяц-другой, настроен серьёзно, – от таких женщин добровольно не отказываются, и жениться готов – не затрагивал эту тему по понятным причинам, пока она замужем, опять же отталкивать или пугать своим напором не хочу. Наслаждаюсь тем, что есть. – Послушай, проблемы лучше всего решать по мере их поступления. Одно знаю точно: ты нужна мне, а в случае чего – я не против усыновления, – и это абсолютно искренне.
– Правда? – перепросила Жасмин и мгновенно преобразилась. Улыбнулась уголком губ, выдохнув расслаблено.
– Правда.
«Наконец-то, удалось её успокоить» – хоть призналась, поделилась переживаниями, иначе я накрутил бы себя с пол-оборота нескончаемым потоком тревожных мыслей. Выяснили – хорошо.
И есть человек, кто поможет нам разобраться в этом непростом вопросе, даст предельно честные ответы и не станет обнадёживать зря. Это моя мать, она акушер-гинеколог. Вместе сходим к ней на приём.
Но всё по порядку.
Первым на очереди – Хасанов!
26
Богдан
Эффект неожиданности дал нужный результат – моё появление в фонде произвело фурор, вызвало не просто удивление, а состояние, близкое к панике, как успел заметить. Даже в воздухе повисло ощутимое напряжение и волнение среди людей. Это сразу показалось подозрительным и странным. Значит – скрывают что-то. Интересно, какую ещё информацию удастся нарыть?
Для начала собрал всех, объявил о «смене власти», предъявив подтверждающие на то документы и не забыв сообщить, что до конца проверки никто не покинет пределы офиса – в этих целях на выход поставил охрану, чтобы никто не ушёл.
Сотрудники торопливо засуетились, когда сказал им предоставить доступ к компьютерам, подготовить папки с делами – как текущими, так и завершёнными. После чего моя оперативная команда незамедлительно приступила к работе.
Но конечно, больше всего я рассчитывал на визит Хасанова…
Марат приехал буквально через час. Влетел в кабинет директора и недоумённо посмотрел, нахмурив брови. Молчал примерно с полминуты, изучая меня с растерянным выражением лица, потом заговорил, наконец-то:
– Богдан Булатов собственной персоной… Да неужели? – иронично произнёс он, не утруждая себя элементарной вежливостью. Быстро прошёл и присел в кресло напротив стола. – Какого х** здесь происходит? – выругался. – По какому праву устроил беспредел? Мне позвонил заместитель Жасмин и нажаловался.
«Не сомневался в подобной инициативе… Первый в очереди на увольнение уже есть» – мысленно поставил галочку в условном списке предателей.
– И тебе не хворать, – ответил я, усмехнувшись.
Держу себя в руках: полностью собран, ни одной эмоцией не показал, насколько противно его общество – воротит от него. Хотя не скрою, контроль даётся не без титанических усилий.
«Не сорваться бы…» – желание превратить физиономию Хасанова в кровавое месиво только растёт, но в данный момент не могу позволить этого. Любой неосторожный жест или фраза приведут к ненужным последствиям. Испортить всё не хочу. Торопить события нельзя, поэтому буду следовать намеченному плану.
– Повторюсь… – продолжил Марат.
– Вот, – я перебил, протянув ему ксерокопию доверенности (дата в документе специально поставлена «задним» числом, чтобы меньше вопросов возникало).
– Что за… – он пробежался взглядом по написанному тексту. – Это же подпись моей жены…
– Разумеется. Лично расписалась, – словосочетание «моя жена» дико раздражает, будит в груди ядовитую ревность вперемешку со жгучей злостью, разливающиеся по венам жидким металлом. Жасмин – моя женщина! МОЯ! И по-другому уже не будет – никогда!
– Как так получилось? – Хасанов возмутился. – Где она? Ты в курсе?
– Понятия не имею: жена твоя, а знать о её местонахождении, почему-то, должен я, – кое-как выдавил из себя эту фразу, опять употребив слово «жена». – Скрывается, значит… Ну и правильно, – делаю наигранно-изумлённый вид.
– Тебя это не касается, – прошипел сквозь зубы Марат, а глаза нервно забегали.
– Молодец, что ушла, – намеренно провоцирую: если первым накинется, то я с особым удовольствием набью ему рожу – тут уж не предъявит претензий и ничего не заподозрит, с какой стати я так рьяно защищаю и отстаиваю интересы Жасмин. – Видел, как ты разукрасил ей лицо. Мы встречались на днях, она обратилась за помощью, попросив о содействии в решении проблем фонда, которые навалились на неё не без твоего прямого участия – вогнал в долги и рад. Думал, твоя жена будет сидеть и покорно ждать, когда сменишь гнев на милость?
– Булатов, а ты не охренел?! – он резко встал с кресла и опёрся ладонями на стол. Навис. Смотрит исподлобья.
Пусть не старается, не пытается использовать на мне методы устрашения – не поведусь.
– Себя об этом спрашивать не пробовал? – тоже поднялся.
Я выше него на полголовы, телосложением тоже покрепче буду и в плечах шире: чисто визуально и по внутренним ощущениям – разброс сил в мою пользу, плюс регулярные тренировки помогают поддерживать отличную физическую форму.
– Воспитывать кулаками – «очень» мужской поступок. Сколько она должна терпеть побои? И не надо так удивляться, – добавил, заметив, как его глаза округлились, – подробности вашей жизни, как на регулярной основе поднимал на неё руку, мне известны – Жасмин была откровенна со мной. Отпусти её, дай спокойно жить и забудь.
