Трусливо отступаю назад, отворачиваюсь и практически бегу в комнату девочек. Обсуждать с ним случившееся я не в состоянии.
Глава 10
Открываю неоткрывающиеся глаза оттого, что чувствую вторжение на свою территорию, и пугаюсь.
- Доброе утро! - следом самая мимишная улыбка на свете. После нее уже не хочется ворчать и сердиться, что малышка меня разбудила.
Девочка юркает ко мне под одеяло и, положив под голову руку, поворачивается, и начинает без стеснения рассматривать мое заспанное лицо.
- У тебя такие длинные и темные ресницы... Ты даже ненакрашенная красивая!
Посылаю искреннюю улыбку в ответ. Дети же не врут?! Значит, вчерашний излишек жидкости за ночь из меня испарился.
- А еще ты пахнешь, как аленький цветочек! - продолжает Оля, и я удивляюсь:
- Ты знаешь, как он пахнет?!
Она хихикает:
- Как ты!
Тихо смеюсь в ответ, а малышка, осмелев, приближается и целует в щеку. От такого неожиданного проявления нежности я теряюсь. А она, снова демонстрируя ряд маленьких еще молочных зубов, признается:
- Ты мне очень нравишься!
На верхнем ярусе кровати шевелится Даша. Похоже, мы были слишком громкими. Она удивленно смотрит на сестру, устроившуюся у меня под боком, потом переводит взгляд на меня.
- Оля тебя разбудила?!
- Все хорошо, - отмахиваюсь, хоть и спала сегодня не более пяти часов, и тут же протяжно зеваю.
Я убежала от Димы в комнату, но от себя не смогла сбежать. Невероятный поцелуй, его руки на моей талии, те ощущения, что я испытала впервые в жизни, не давали успокоиться и остыть. Помимо пылающих щек я и сама пылала от костра, зажженного во мне этим странным парнем, и никак не могла уговорить себя уснуть.
Девушка слезает с верхнего яруса и накидывает халат. Я бросаю взгляд на часы -почти семь. Даша, предвещая мой вопрос, произносит:
- Пойду завтрак готовить.
Оля тут же подрывается с кровати и несется к своим вещам, сложенным на маленьком стульчике, и я тоже встаю.
- Можешь еще полежать, - заметив мои действия, предлагает Даша. - Ты гостья.
- Я помогу, - отзываюсь в ответ, хотя если честно не знаю чем. Если только помочь Оле нажать на кнопочку на чайнике, чтобы он закипел, или расставить посуду.
Едва мы втроем появляемся на кухне, как я вновь отмечаю слаженные действия сестер. Одна достает из холодильника продукты, другая выполняет функции, которые я наметила для себя. Теряюсь и смотрю на старшую.
- Что делать мне?
- Нарежь сыр и колбасу, - командует она, вливая в котелок молоко и поворачивая ручку плиты.
Киваю, не признаваясь, что в своей жизни ножом я пользовалась только разрезая еду у себя в тарелке.
Даша протягивает батон колбасы и кусочек сыра, Оля тут же кладет передо мной разделочную доску и нож. Разворачиваю из пленки, видимо, любимое лакомство младшей (она с таким аппетитом на него смотрит) и, положив на деревянную поверхность, беру орудие труда. Примостив нож к краю, надавливаю. Повинуясь моим действиям, лезвие направляется вниз, но вместо отрезанного ломтика на доске лежит просвечивающийся ошметок. Оля тут же хватает его, кладет в рот и, жуя, подмигивает. Не расстраиваюсь. Вспоминаю далекое детство, когда бабушка, если у нее что-то не получалось, говорила: «Первый блин комом».
Второй раз прикладываю нож подальше от края, давлю на него, но итог опять неутешительный - толстый ломоть, который вряд ли подходит для бутерброда. Пока Даша не увидела, какая я криворукая, беру его и пытаюсь, держа в руке, разрезать пополам. Нож неровно, но стремительно режет сыр, я довольная, что все получается, давлю еще сильнее, и он, завершив начатое, врезается в мою ладонь.
- Ай! - вскрикиваю от неожиданной боли и все роняю, расстроенно смотря, как на месте пореза проступает кровь.
На мой крик оборачивается Даша, а Оля гипнотизирует испуганными глазами-бусинками, а главное, в этот самый неподходящий момент на кухне появляется Дима.
Встретив его взгляд, забываю про боль, и порез теряет значимость, но зато резко накрывает смущением от яркого, будто вспышка, воспоминания нашей последней интимной сцены, а неловкость оттого, что я такая безрукая, добавляет еще больше краски моим щекам, и я поспешно отворачиваюсь.
- Оля, возьми аптечку и обработай Вики рану, - командует Даша, по-прежнему колдуя у плиты.
Парень сам подходит к нужному ящику, достает сумочку и направляется ко мне, кидая младшей сестре:
- Давай полечим Вику вместе.
Сердце от этих слов делает головокружительный кульбит и начинает стучать как сумасшедшее, отдавая в виски, а когда он подходит вплотную, я уже всерьез опасаюсь, что выпрыгнет наружу. Неожиданно Дима усугубляет и без того непростую ситуацию: берет меня за руку и разворачивает, чтобы Оле было удобнее оказывать мне первую помощь. От его прикосновения я чувствую легкий электрический разряд и вздрагиваю. Какие-то секунды мы внимательно смотрим друг на друга, будто не веря, что это произошло на самом деле. Я жутко смущаюсь своей реакции на парня, горящих щек и не знаю, как вести себя в такой нетипичной для меня ситуации. Дима же выглядит вполне спокойно и молча помогает сестре вытащить ватный диск и отыскать ту бутылочку, что вчера я держала в руках, обрабатывая ему рану, и которая помимо моего желания провоцирует мини-сеанс волнующих слайдов, которые мелькают перед глазами.
Хорошо, что Даша занята приготовлением завтрака, Оля -отслаиванием бумажных полосок с пластыря, иначе бы у них точно вызвало вопросы мое странное поведение, ведь я до сих пор не могу успокоиться оттого, что моя рука находится в его.
Девочка, высунув язык от старания, наконец приклеивает пластырь и начинает складывать все вытащенные коробочки и баночки обратно в сумочку-аптечку, а я поспешно вытаскиваю свою руку из Диминой и чувствую облегчение. Нет, нужно определенно что-то с собой делать, если я так и дальше буду реагировать на парня, то проиграю спор. Необходимо быть наблюдательной: все замечать и просчитывать наперед; хитрой - уходить от опасных вопросов и подводить к нужным ответам, и главное, спокойной, чтобы мысли не скакали в голове, будто сумасшедшие белки, и не вопили «sos». А пока я дрожу, как эпилептик, и еще таю, словно масло, которое Даша кладет всем в горячую кашу. Пытаюсь убедить себя: во всем виноваты остатки эмоций вчерашнего дня и невыспавшийся организм, и с этими обезболивающими мыслями сажусь за стол. Все равно больше никто ничего не просит меня сделать, понимая, какая я неумеха.
Овсяная каша с маслом, бутерброд с маслом и сыром. Мне даже страшно подсчитать, сколько калорий в таком завтраке, но вчерашний вечер не только эмоционально, но и физически истощил меня, и я зверски голодна,поэтому решаю не обижать Дашу и что-нибудь съесть.
Тягучая жижа оказывается вполне съедобной, хоть и чересчур сладкой, бутерброд я незаметно подкладываю любительнице сыра и, выпив кофе, поспешно скрываюсь от всех в ванной.
Смотрю на себя в зеркало. Выгляжу я, конечно, не самым лучшим образом: следы под глазами от неполноценного отдыха, да и отечность все-таки не испарилась. Видимо, маленькая лиса уже вышла из того нежного возраста, когда говорят только правду и ничего, кроме правды, и решила мне польстить, или после вчерашнего макияжа в стиле панды все кажется красивым.
После того как быстро чищу пальцем зубы и расчесываюсь, я покидаю свое временное убежище и нахожу Дашу в комнате, где она, стоя у шкафа, вытаскивает наряды, которые недавно я ей подарила.
- Выбери сама, - искренне предлагает она. А у меня мелькает мысль, что моя «подруга» Милана в такой ситуации подсунула бы мне самое страшное платье, которое ей не нравится. Вот никак в последнее время не могу обойтись без сравнений.
Я киваю девушке, понимая: снова устраивать стриптиз, нацепив Димину футболку, правда не стоит, хотя бы из уважения к нему.
Взяв из рук Даши первое попавшееся платье, надеваю на себя и слышу:
