зажигания, как Венди уже тянется к двери. Моя рука вырывается, обхватывая ее запястье.
— К чему такая спешка? Сиди спокойно.
Ее глаза расширяются, когда она делает паузу.
— О, я…
Отпустив ее, я выскальзываю из машины, обхожу вокруг и открываю пассажирскую дверь. Всплеск возбуждения вспыхивает во мне, когда я смотрю вниз, ее шоколадные глаза сверкают, когда она улыбается мне, ее лицо на одном уровне с моим пахом. Мы в таком красивом положении. Я протягиваю руку, и она кладет свою ладонь в мою, мои пальцы слегка сжимаются, когда я поднимаю ее с места. Как только она встает, я рывком подталкиваю ее вперед, ее дыхание сбивается, когда она упирается в мою грудь.
— Вы ведь позволите мужчине быть рыцарем, не так ли?
Ее голова слегка наклоняется и прижимается к моей груди, прежде чем она прочищает горло и отступает назад. Она оглядывается по сторонам.
— Мы идём на судно?
Я улыбаюсь.
— Всё ведь в порядке?
Кивнув, она крутит пальцами перед собой.
— Все в порядке, просто… я не очень хорошо себя чувствую на воде.
Моя рука лежит на ее пояснице, и я веду ее к дорожке, мимо других лодок, где у последнего причала стоит моя сорокатрехметровая парусная яхта. Тигровая лилия(персонаж из Питера Пэна).
— Мы никуда не поплывем на ней, я просто подумал, что мы могли бы поужинать где-нибудь в уединенном месте.
Обхватив ладонью ее талию, я помогаю ей сойти с дорожки на боковую палубу. Обычно я не привожу людей туда, где я живу, и уж точно никогда женщину, но я хочу, чтобы она почувствовала себя особенной. Другой.
— Она твоя? — спрашивает она.
Кивнув, я следую за ней, ощущая мягкость ее черного платья под своей рукой.
— Да.
Парусные яхты прекрасны по целому ряду причин. Роскошные, удобные, а главное — очень мобильные, что позволяет мне при необходимости сбежать на одной из моих многочисленных яхт по всему миру.
Она оглядывает гостиную, кремовая мебель прекрасно сочетается с полами из вишневого дерева.
— Ты здесь живешь?
У меня сжимается живот, когда я наблюдаю за тем, как она все это воспринимает.
— Да.
— Она прекрасна.
Тепло струится по моей груди. Я подхожу к ней сзади.
— Ты прекрасна.
Она кружится, и я подхожу ближе, наслаждаясь тем, как ее тело пунцово краснеет каждый раз, когда я это делаю.
— Ты хочешь экскурсию сейчас или позже?
— Хм, — она наклоняет голову в одну сторону, и я сопротивляюсь желанию наклониться и провести губами по ее коже. — Думаю, сначала ужин, а потом экскурсия.
Кивнув, я веду ее на солнечную палубу, где я попросил своего постоянного члена команды, Сми, накрыть на стол. Я улыбаюсь, довольный результатом его работы. Фонари на патио натянуты, создавая романтический свет, белая скатерть и тарелки расставлены на круглом столе, окруженном U-образными мягкими скамейками; шампанское охлаждается в центре.
— Ух ты, как здесь великолепно, — вздохнула она. — Это джакузи?
Я отодвигаю ее стул, чтобы она села, а после иду к моей стороне стола.
— Да. Мы можем залезть в нее, если хочешь.
Сев напротив нее, я откупориваю шампанское и наливаю нам обоим по бокалу, не обращая внимания на то, как тянет грудь при виде ее в окружении розовых и фиолетовых оттенков заката. Я не лгал, когда говорил ей, что она прекрасна. Она такая и есть.
До боли.
— Надеюсь, лосось подойдёт? — спрашиваю я.
Взглянув на еду, она кивает, поднимая вилку.
— Всё замечательно.
Она молчит, пока ест, и я разглядываю ее, мой член растет с каждым маленьким кусочком, который она кладет в рот, ее глаза закрываются, когда она стонет от вкуса. Мы оба доедаем свою еду, светская беседа и ветерок от воды — единственное, что составляет нам компанию.
Сми(персонаж из Питера Пэна, боцман капитана Крюка) молча подходит, чтобы убрать наши тарелки, заставляя Венди подпрыгнуть на своем стуле.
— О Боже, я не знала, что здесь есть кто-то еще.
Я ухмыляюсь.
— Это Сми. Мой первый помощник, так скажем.
Он улыбается, его каштановые волосы подпрыгивают под его нелепой красной шапочкой, когда он наклоняет голову.
— Очень приятно, мисс.
— Первый помощник, — она хихикает. — Как пират? Это делает тебя капитаном?
Забава проникает в мою грудь, и я сажусь вперед.
— Вообще-то, да. Я управляю каждым судном, на котором нахожусь. Я буду более чем счастлив показать тебе.
Она опускает голову, ее щеки окрашиваются в розовый цвет.
Солнце уже давно село, луна отбрасывает призрачный отблеск на воду, и я жду, пока Сми уберет наши тарелки и уйдет внутрь, прежде чем заговорить.
— Ты прекрасно выглядишь в лунном свете, дорогая.
Сделав глоток своего напитка, она смеется.
— Ты действительно что-то совсем другое, ты знаешь это?
Я подношу фужер с шампанским к губам, позволяя немного шипучей жидкости поколоться на языке, прежде чем проглотить.
— По сравнению с чем?
Она наклоняет голову.
— Ну… я не уверена. Наверное, со всеми остальными мужчинами.
— И это плохо?
— Нет, совсем нет, — она улыбается.
Это великолепная улыбка, но она не озаряет ее лицо, и раздражение закрадывается в мои внутренности, когда я понимаю, что она внезапно разыгрывает спектакль. Возможно, я использую ее как реквизит — временную игрушку — но мне не нравится, когда о вещах, которые я считаю своими, не заботятся в моем присутствии. И именно такой она и является, пока я не решу иначе; моей.
— Не делай этого.
— Что не делать?
— Не устраивай шоу. Не здесь. Не со мной.
Она покачала головой, положив вилку на тарелку.
— Тогда могу я быть честной?
— Я надеюсь, что ты никогда не станешь вести себя иначе.
— Я не знаю, как вести себя рядом с тобой. Я не могу понять, действительно
