там, мне снова не на что жить.
Я понимала, что можно было пойти и потребовать все вернуть, устроить скандал, вызвать участкового, но разве это хоть что-то даст? Мне никто ничего не вернет и доказательств, что у меня вообще эти деньги были – нет. Только вопросы появятся, откуда у меня, детдомовской девчонки, вообще такая сумма.
Скрипнула дверь, и я подняла зареванные глаза: в проеме стояла лохматая Кира. Увидев меня, лицо девочки скривилось в преддверии слез.
– Прости меня, Рит, это я во всем виновата! Но я не хотела рассказывать мамке твою тайну, я случайно! Просто когда она снова меня наругала, даже ремня дала, я сказала ей, что ты меня к себе заберешь, что теперь я буду жить с тобой. Она сказала, что меня тебе никто не отдаст, что ты нищая и у тебя денег нет, что тебе нечем меня даже кормить. Ну я и сказала, что деньги у тебя есть, что я сама их видела! Тогда дядя Володя твой замок расковыря-ял… – и разрыдалась.
Конечно, едва увидев взломанный замок я сразу все поняла, но разве это ее вина? Она ребенок, и это я должна была быть осторожнее. Только я одна…
– Не плачь, ну ты чего, – и протянула ей руки. – Иди сюда.
Она села рядом со мной прямо на пол и обняла за шею тощими ручками. Так мы и сидели, размазывая слезы, каждый свои: она – вины, я – злости.
Злости не на Киру, конечно – на саму себя. На Нину эту, чтобы ей пусто было. На такую свою жизнь… Злости на того урода, что лишил меня родителей.
Точка отсчета началась именно оттуда, с той самой зимы, когда кто-то оставил моих маму и папу лежать на дороге. Именно с того дня все пошло наперекосяк.
– Вот, я немного стащила, – всхлипнула Кира и вытащила из кармана спортивных штанов две смятые тысячи. – Мамка выронила, а я незаметно подняла. На, возьми.
Я забрала скомканные бумажки и, прижав к себе Киру, разрыдалась ещё сильнее.
***
Вечером я приехала к Беркуту в соответствующем настроении – зареванная, с опухшими веками и больной головой. Очарование утра сошло на нет, место его заняла жестокая реальность.
Замечталась, дура, что сможешь из грязи в князи. Квартиру снять нормальную, маникюр. Конечно!
И то, что деньги украли – поделом. Однажды украла ты, теперь у тебя – бумеранг.
Конечно, о том, чтобы рассказать Беркуту о своей потере и речи не шло, не его головная боль, что у его наемной работницы соседи конченые алкоголики. И в моей невнимательности его вины нет. Показала деньги и кому? Ребенку! Конечно, она рано или поздно бы все разболтала. Не со зла, а просто потому что бесхитростная шестилетка.
На что жить ближайший месяц я просто не представляла, а жить на что-то нужно. Еще новый год впереди…
Не сказать, чтобы я любила этот праздник, ведь именно после новогоднего корпоратива родителей та трагедия и произошла. В первый праздник без семьи я вообще категорически отказывалась спускаться в спортивный зал к злосчастной ёлке, а потом мне приснился сон, где мама в красивом платье с блестками, том самом, котором пошла на тот корпоратив, наряжала пахучую сосну в зале нашей старой квартиры. Она звала меня помочь, а я отказывалась подходить даже близко, тогда она обиделась, сказав, что ёлка не виновата в том, что произошло. И что праздник не виноват. Что нужно жить дальше, веселиться и быть благодарной за каждый прожитый день. С тех пор я старалась абстрагироваться и жить как все, не проводя никакие параллели, правда, веселиться в этот день все равно не получалось.
Не получится и в этот раз. Оливье, и тот не на что приготовить.
Пока добиралась на автобусе до района Беркута, полистала объявления о работе. В принципе, если использовать промежуток между прогулками с Элвисом и вечернее время, то несколько часов выкроить удастся. Листовки раздавать или развозить горячие обеды…
Стоило только вспомнить злосчастный короб за спиной, как настроение испортилось еще сильнее. Хотя казалось бы куда уж больше.
Ладно, чего уж – прорвемся. Не впервой.
– Чего кислая такая? – поприветствовал меня Валера, но я лишь махнула рукой. – Неудачный день?
– Неудачная жизнь, – хмуро пошутила я, шагая к лифту.
А может, еще один аванс попросить? Четверть аванса… Хотя нет, это слишком нагло: работаю без году три дня, а уже забрала заранее полную зарплату за еще не отработанный месяц. И просить еще? Ну уж нет.
Поднявшись на нужный этаж, я закинула в рот таблетку от аллергии и открыла дверь. И сразу же увидела их – изящные сапоги на тонкой шпильке…
Часть 13
Я в буквальном смысле оцепенела, словно это не сапоги из кожи питона, а сам питон.
И впервые подумала о том, что вообще ни разу в голову даже не приходило, что Роман может быть несвободен…
Ну конечно, у него кто-то есть, это же так очевидно!
У таких мужчин как он всегда есть подруги: длинноногие модели с блестящими волосами, гладкой кожей и белоснежной улыбкой. Только вот почему-то осознание этой логичной, в общем-то, истины, не принесло ничего, кроме досады.
Тихо, насколько это было возможно, я опустила на пол рюкзак, затем принялась расстегивать молнию на пуховике, продвигаясь по одному звену в секунду. Как будто если я сделаю все едва дыша, гостья меня не увидит и даже не догадается, что здесь кто-то есть. Что я быстро-быстро сделаю свою работу и уйду, оставшись незамеченной.
Само собой неуслышанной остаться не получилось – на производимый шорох из кухни вышла высокая брюнетка, удерживая на руках Элвиса.
– Привет, – улыбнулась она, почесывая пса за ушком. – Ты же Рита, да?
– Здравствуйте, да, – я кивнула в ответ, в прямом смысле не зная куда себя деть. Я смотрела на нее, а она смотрела на меня. Даже не так
