мужику.
— Пункт тлидцать четыле плавил клуба. Третья стлока. Вспоминай.
Меня в дрожь бросает от этой маленькой девочки. А глаза на лоб лезут.
Охранник принимает карточку, осматривает её, встаёт по стойке смирно и отдаёт Снежке обратно.
— Понял, проходите, пожалуйста. Рад видеть вас в гостях, Снежана Маратовна.
Вмиг на серьёзном, непроницаемом лице появляется широкая улыбка.
— Спасибо, дядь!
Пробегает мимо него вприпрыжку.
— Спасибо, — киваю ему вслед, продолжая офигевать.
Ого… Вот это связи, конечно.
Снова хватаю ангелочка за руку, и мы вместе поднимаемся на второй этаж. Снежка, кажется, тут уже была, раз знает дорогу.
— Что за пункт тридцать четыре?
— А. Папа сделал на случай, если вдлуг какая-то дула потеряет меня, и поблизости будет его ночной клуб.
Ого… Умно.
— И калточку дал. Вот.
Она протягивает её мне.
— Подалок.
— А как же ты? — не спешу её принимать.
— У меня ещё дома таких много, — улыбается.
Так тепло становится… Ну, надеюсь, я не потеряюсь, но…
Всё равно её принимаю. Ну, пусть на всякий случай будет.
Мы доходим до какой-то двери. Дёргаем за ручку, а она не открывается.
— Кабинет папы, — поясняет малышка. — Значит, не здесь. Пошли дальше.
Опять тянет за собой. Мы доходим до очередной двери, за ней, по словам малышки — зал. Открываю аккуратненько дверь, но шагнуть за порог не успеваю. Зависаю на месте, чуть не роняя челюсть на пол.
ЭТО. ЧТО. ТАКОЕ?
Толпа!
Толпа девушек! В купальниках, в белье, в чём только нет! Кто-то сверкает как новогодняя ёлка, а кто-то наштукатурен так, что не отличишь от стены.
Я быстро в панике прикрываю Снежке глаза, прощаясь со своей самооценкой.
Все длинноногие, с плоскими животами и большой грудью. Выглядят так красиво (правда, вульгарно), что мне становится не по себе. Вспоминаю свой рост, еле видимый животик (но он есть!!).
Комплексы до конца жизни обрела.
Все взгляды на нас падают.
— О, смотрите. Тут ва-банк идут. Личинку с собой на прослушивание тащит. Ну ты и дура.
Чего? Личинка? Прослушивание?
Это она Снежка личинкой назвала? Да я ей сейчас червяка в рот засуну!
— М-да. Сейчас на жизнь жаловаться будет. Типа ребёнка кормить нечем. Хотя выглядят вроде норм. У девчонки шуба ничо такая.
Я чувствую, как лицо моей девочки с каждой секундой становится горячее. Она закипает.
— Это, между прочим!..
Договорить не успевает. Я закрываю ей рот ладошкой.
— Мы дверью ошиблись, — мямлю, а сама смотрю на открывающуюся дверь кабинета. Из неё вылетает длинноногая роскошная блондинка.
— Да вы! Не мужики! — и бежит прямо на нас. Отходим с малюткой в сторону, а потом смотрим на дверной проём. Замечаю там двух мужчин. И если до одного мне нет никакого дела, то до второго… Смотрю испуганно на Марата.
А он в ответ. Только удивлённо. Но недолго. В следующее мгновение он становится ещё серьёзнее.
Ой-ой.
— В мой кабинет, — говорит чётко, по слогам.
Мы обе киваем и бежим туда, куда было сказано.
Останавливаемся возле запертых дверей. Ждём. Страшно обеим до жути. Папочка-то наш злой.
Марат появляется через несколько минут. Смотрит недовольно.
Мы обе тихо как мышки заходим в кабинет.
— И? Что вы здесь делаете? — произносит своим бархатистым тембром, от которого внутри всё скручивается. И так спокойно это звучит, словно затишье перед бурей…
— Решили к папочке заскочить, — сглатываю, немного боясь.
— Предупреждать надо, Варвара, — произносит строго. Он меня вообще когда «Варварой» называл? — Я могу быть занят.
— Простите, но вы смотрели на полуголых баб, — морщу носик. Как вспомню… А у них ещё и кабинет отдельно был! А вдруг ещё и щупали?! Проверяли там…
Нет, я не ревную, но просто… Бабы важнее дочери! И сейчас сидит отчитывает нас, как школьниц!
— Это кастинг, Варь, — посылает в меня грозный взгляд. Вид у него недовольный. — Я набираю новых танцовщиц.
Закатываю глаза.
— Мог бы и отвлечься на пять минут. Что вообще сейчас за предъявы?
— Я просто толкую о том, что нужно предупреждать, когда заявляешься ко мне на работу!
Нет, ну, он, конечно, прав, но мне сейчас так обидно, что я буду стоять на своём! Кастинги он проводил! Да на полуголых баб смотрел!
— Да ну тебя, — я хватаю Снежку за ладошку и иду вон из кабинета. — Пошли, малыш. Домой пойдём. Нам с тобой ещё выбирать…
Кого? Кого, Варя?!
— Садовника вам на участок! Ты ж хотела!
— Садовник? — глухо произносит. — А что он делает? Садится?
— Почти.
Открываю двери, слышу за спиной злое:
— Стоять!
Но не подчиняюсь. Утыкаюсь в чью-то грудь носом.
Да ну нет… хватит с меня на сегодня!
— Какой сюрприз. Марат, а кто эта прелестная девушка?
— Няня моя, — вступается Снежка. Поднимаю взгляд на приятного мужчину, который сейчас очень весел, судя по выражению лица. Он с Маратом «кастинг» проводил. — И она не будет с вашей дочелью сидеть, дядь Саш.
Тянет меня за собой, и мы обе выбегаем из кабинета.
Что-то не задалась поездка к папочке-боссу… Осадочек после неё остался…
— Да ну этого Марата в баню, — недовольно пинаю мячик в комнате Снежки. Первое, что попалось под мой гнев.
— Неть, — с вызовом отвечает Снежка, сидя за столиком и надевая на куклу розовое платье. — Нельзя.
— Да понимаю я, — цокаю. Чего и следовало ожидать! Дочь на стороне отца! — Но отец твой…
— Да. На полуголых тёть смотлел. Ты это всю дологу повтоляешь.
Подлец!
Мало того, что зенки свои раскрыл, на формы смотрит. Так ещё и заставляет меня почему-то нервничать и ходить из одного угла комнаты в другой!
Это после того, что между нами было!
Мы и в кафе гавкались как чихуахуа с ротвейлером. И вместе утренник вели. Душевный очень! Отзывы до сих пор хорошие!
Он потом за мной по универу бегал, в клубе зажимал. А теперь няня его! А что было прошлой ночью? Да он как минимум жениться на мне должен был! Подлец!
Козёл!
Слов на него не хватает!
— А ты чего, левнуешь? — вдруг бьёт по столу Снежка. Удивляется собственным словам.
— Не левную, — передразниваю её, корча рожицы. Скажет тоже!
Да что тут ревновать?
