что я рассмеялась.
– Но ведь это неправда! Вы не… – это даже повторить не получилось. Передо мной находился самый достойный мужчина из всех, кого приходилось встречать. Умный, знающий, опытный, еще и невероятно привлекательный. А не нравиться ему я могла лишь по одном причине…
– Никогда не меряй себя чужим мнением. Ты достойна самого лучшего. Всегда. Если кто-то не оценил твои достоинства, не значит, что их нет. Если чувства остались безответными, не спеши с выводами, что ты недостойна любви. Проблема может быть совсем в ином…
– В чем? – я метнулась вслед за своими словами, торопясь услышать ответ. Приблизилась к Кирману почти вплотную, словно это могло понять его лучше.
– И тут не спеши, – он смотрел почти с нежностью, но к ней добавилось еще что-то, и я не могла интерпретировать его взгляд, потому молчала, ожидая, что мужчина сам все прояснит. Но Филипп не торопился с ответом.
– Если закончила любоваться картинами, пойдем: пора подумать о хлебе насущном. Ты наверняка проголодалась, да и время уже позднее.
При мысли о том, что нас ждет совместный ужин, настроение мгновенно улучшилось, хотя я и так была счастлива, ведь изначально настраивалась на совсем другое. Предполагала, что будет повторение горького угощения, преподнесенного мне в Париже. Это было вполне вероятно, учитывая отстраненность Кирмана все последние месяцы и его молчание на протяжении полета. Но музей, а теперь еще и ресторан… Казалось, что за спиной раскрываются крылья, а сдерживать улыбку становилось все труднее. И не хотелось это делать. Я расслабилась, всматриваясь в незнакомый пейзаж за окном. Старинные улочки и относительно невысокие дома, в окнах которых уже начал зажигаться свет, почему-то напоминали сказку, словно я рассматривала книжку с волшебными картинками, оживавшими при перелистывании страниц. До поездки о Мюнхене мне было известно лишь то, что он находится в Германии, а в аэропорту успела прочесть о некоторых достопримечательностях. Но изучать все в реальности было куда интересней, а компания добавляла ощущениям остроты.
Казалось, что самому Филиппу вид за окном был неинтересен: он почти все время смотрел на меня, улыбаясь, когда мое лицо заливалось румянцем из-за его внимания. Происходящего я не понимала. Мужчина изменился, поменял свое поведение по отношению ко мне, и никаких объяснений этому у меня не было. Но, отбрасывая прочь дерзкие мысли о том, что действительно интересна ему, я не могла не наслаждаться моментом. Пусть потом случится то, что должно, а пока я впитаю каждую капельку этого драгоценного времени.
Пешеходная улочка привела к ресторану, название которого я помнила из моей интернет-экскурсии.
– Мы идем в Придворную Пивоварню?
Я знала, что Кирман забронировал столик, и спорить не собиралась, хотя пиво терпеть не могла, потому посещение всемирно известного заведения меня абсолютно не привлекало. Но мелькнувшее на лице разочарование, по-видимому, не удалось скрыть, потому что мужчина рассмеялся и, легонько взяв за плечо, развернул к себе.
– Саша, это твоя проблема. Зачем ты собралась терпеть то, чего не хочешь на самом деле?
Вопрос заставил задуматься. А ведь такое случалось нередко. Я всю жизнь пыталась угодить кому-то: сначала родителям, смиряясь с покорностью матери и закрывая глаза на поведение отца, делала вид, что у нас нормальная, совершенно обычная семья. Привыкла к тому, что сделанные подарки чаще всего рассчитаны на вкус дарителя и не имеют ничего общего с тем, чего на самом деле желает тот, кому они предназначены. Принимала всякий раз с улыбкой и благодарностью, и мне даже в голову не приходило что-то возразить. Но именно тогда, находясь в нескольких шагах от известного на весь мир «Хофбройхауса» вдруг поняла, что Филипп прав. Кому и что я доказывала своим молчаливым принятием действительности? Старалась выглядеть любезной перед подругами, которые не удосуживались предусмотреть, какой дар на самом деле доставит радость? Или подстраивалась под общепринятые рамки приличий? Что в жизни было настоящего, МОЕГО, а не навязанного извне? И как я дожила до двадцати четырех лет, так и не научившись отстаивать собственные интересы?
Кирман не сводил с меня глаз, а в их глубине медленно разгоралось одобрение, к которому я так стремилась в предыдущие месяцы. Он словно проникал в мою внутренность, читая то, что я еще не успела озвучить.
– Не люблю пиво. И поужинать предпочла бы в другом месте. Если можно…
Мужчина расхохотался.
– Неплохо для начала. Кстати, я так и думал, что это тебе будет не интересно, поэтому мы идем вон туда, – он кивнул в противоположную сторону на небольшой, с виду уютный ресторанчик с красивыми арочными окнами. Подтолкнул меня к входу, и я неожиданно для себя самой расслабилась.
Интерьер располагал к спокойному отдыху, меню приятно поразило ассортиментом блюд, а рядом был человек, украсивший мой вечер и всю поездку. И даже жизнь, хоть и ограниченную кратким временным интервалом.
– Почему ты решила стать переводчиком? Родители ведь не одобрили этот выбор?
Я с неожиданной откровенностью поведала о своей давней мечте, но при этом не могла не удивиться. Откуда он знал? Ни время, ни обстоятельства никогда раньше не позволяли обсуждать данный вопрос. Хотя, с другой стороны, мог ли не знать что-то о своих сотрудниках? Я вспомнила учиненную проверку, но на этот раз мысли о ней не причинили боли. Обида улеглась, а страх давно отступил, когда поняла, что вряд ли мой начальник пошел бы на такие меры без острой на то необходимости.
– Прости. Я понимаю, что это было … жестоко по отношению к тебе.
Слушая его слова, я недоумевала о том, что происходит. Он изменился так быстро или просто долгое время скрывал то, что теперь прорвалось на поверхность? И если еще вчера я была недостойна внимания, то почему сейчас ведет себя так, словно…
Мне стало жарко, но дело было не в пощипывающем губы вине. Это взгляд мужчины прожигал насквозь, внимательный и серьезный, но при этом напоминающий легкий порыв ветра, который способен лишь чуть колыхнуть волосы или коснуться кожи, но его все равно ждешь, как блаженную свежесть, впитываешь в себя и мечтаешь о продолжении, о новом дуновении, таком же невесомом и сладком.
– Саша, я люблю тебя.
Вилка выскользнула из рук, со звоном падая на уже полупустую тарелку. Я была готова к объяснениям, к длительным умным рассуждениям о том, как важна безопасность компании, согласилась
