он не узнал…
– Сколько ей? Двадцать?
– Двадцать семь, – Марк сочувственно вздыхает.
– Мда… Поедем?
– Конечно. Ты это… Не накручивай себя, ладно? Ты потрясающая женщина… Добрая, нежная, чувствительная. Я видел, как ты прижимала этого малыша. Сонь, это выглядело… благородно. Он ведь не виноват, что его родила не ты, – пылко произносит Марк.
Наверное, он прав – со стороны я выглядела разомлевшей гусыней…
– Это просто… материнский инстинкт. – Спешу оправдаться, резко дергая ложку для обуви, висящую на крючке.
– А вот и нет. Это ты… такая. И не спорь.
– Барсов, вы наделяете меня несуществующими благодетелями, – отвечаю, подхватывая Ричарда на руки.
В салоне автомобиля повисает тягостное молчание. Я переписываюсь с Аленой и Толей Арзамасовым, отвлекая себя от мыслей о встрече с соперницей. Павла уже нет, и неясно, кто в этой борьбе вышел победителем? У Вики хотя бы есть ребёнок… «А у тебя, Сонька отличный мужчина! Разве плохо?», – укоряет меня совесть. Правда, он немножко женатый… Но это мелочи.
– Переулок Рогожникова. Приехали, шеф.
Ах вот где она живет? Недалеко от кафедры и научной лаборатории Павла! Теперь понятно, где проходили его ночные «исследования».
– Михалыч, погуляй с собакой, – просит Марк. – Мы постараемся быстро управиться.
– Идём, Сонечка.
А это уже мне… Сердце пускается в пляс от волнения… Гонит по венам кровь и больно ударяет рёбра. А потом успокаивается от крепкого мужского объятия… Как хорошо, что есть Марк… Сильный, надежный, верный… И как хорошо чувствовать себя защищённой и нужной…
– Квартира двадцать три, – произносит он, не выпуская из ладони мою кисть. – Она же не откроет?
– Нет. Подождём, пока кто-нибудь выйдет.
Топчемся на площадке возле металлической коричневой двери, стараясь не вызывать подозрений. Марк пытается отвлечь меня разговорами, но получается плохо… Я мыслями там – в двадцать третьей квартире. Из подъезда выходит старушка с персиковым пуделем. Марк цепко хватается за дверь, пропуская вперёд старушку и помогая войти мне. Осматриваемся и поднимаемся на третий этаж. Старая девятиэтажка, обшарпанный подъезд и грязный лифт. Не очень-то Павел заботился о комфорте любовницы… Вот она, зловещая квартира… Дверь приоткрыта. Из неё льётся тонкая полоска света. Марк осторожно наклоняется и прислушивается.
– В квартире никого нет. Но… почему она открыта?
– Может, полицию вызовем? – испуганно произношу я. – Вдруг она там… мертвая?
Марк распахивает дверь и ступает внутрь. Шагаю за ним, цепляя взглядом мельчайшие детали интерьера квартиры… На полу валяются обрывки коробок и пакетов, створки шкафов распахнуты, окна плотно зашторены. По всей видимости, Вика убегала… Так быстро, что забыла запереть дверь. И отказ от ребёнка был вынужденной мерой.
– Сонь, я вызываю полицию, – решительно проговаривает Марк. – Я почти уверен, что Виктория в беде.
– Полностью тебя поддерживаю, – поддакиваю я.
Марк.
«– Немедленно приезжай, меня тошнит! Где ты вообще шляешься? Это так тебе нужен ребенок?»
Лена сыплет сообщениями, как дротиками. Отхожу подальше, чтобы не вызывать подозрения Сони… Сейчас я не готов объясняться… Если честно, я вообще не готов. Я счастлив… Искренне, бездонно, по-настоящему…
– Марк, это ведь не похоже на заботу о Вике? – тихо шепчет Соня в ответ на мое предложение вызвать полицию.
– Нет, милая. Мы заботимся о Ване. И пытаемся снять с себя ответственность и ненужные хлопоты, – обнимаю ее плечи. В глазах Софьи плещутся неприкрытое волнение и страх.
– Может, зайдем, Марк? Посмотрим все, а потом вызовем полицию? Вдруг мы что-то найдем? Имеющее отношение к Павлу и его исследованиям? – предлагает Соня.
– Почему бы и нет? Ты знаешь, что искать? Чем он занимался в последнее время?
– Если бы я только знала… – грустно протягивает она. – Кроме исследований нового препарата, ничем. Но… какое отношение к работе Павла имеет Вика?
– Видимо, прямое. Если убегает, бросая ребенка. Идем?
Соня кивает. Сжимает мою протянутую руку и ступает в темную прихожую. Я прикрываю дверь и включаю свет. Осматриваюсь, пытаясь разглядеть что-то подозрительное.
– Марк, предлагаю осмотреть содержимое шкафов, – потирая руки, произносит Соня. – У Вики могут сохраниться Пашины записи, оригиналы формул или другие авторские материалы. И она… В общем, я уверена, что такая, как Вика попытается продать разработки на сторону, – уверенно говорит Соня.
– И я не сомневаюсь в этом. Она ребенка не пожалела, а уж разработки… Если ты права, то здесь ничего нет, – вскидываю ладонь, указывая на шкафы.
Соня по-хозяйски распахивает створки. Внутри скомканные вещи – женские, мужские, детские… Полотенца, постельное белье, верхняя одежда. Софья тянет за край рубашки и впивается в нее немигающим взглядом.
– Это сорочка Павла, – со вздохом говорит она. – А мне он сказал, что подарил вещь студенту. Она мол ему очень понравилась. Лжец! Какой же он лжец! Ну… почему так, Марк?
У меня сердце кровью обливается от чувства вины. Я такой же лжец – не хуже, не лучше… Соня все равно рано или поздно узнает о ребенке. Даже, если он окажется не моим, Лена приложит максимум усилий, чтобы потянуть с разводом. При всей своей внешней беззаботности или рассеянности она прекрасно разбирается в правах.
– Сонь, брось ее, – выхватываю проклятую вещь из ее рук и прижимаю к груди. Глажу по спине, волосам, стремясь успокоить. – Забудь уже о нем, Сонечка.
– Марк, давай опросим соседей, – неожиданно предлагает она. – Узнаем, кто к ней приходил. Чем она занималась, где работала? А полиция… Успеем.
– Давай сделаем так: я позвоню Мирону Альбертовичу, у него есть лицензия, дающая право заниматься частным расследованием. Он может собирать улики и делать официальные запросы во все инстанции. А полицию пока не будем вызывать. Согласна?
– Да, – облегченно вздыхает она.
Соня проходит вперед, а я, пользуясь ее замешательством, вынимаю из кармана телефон.
«– Марк, я голодная и у меня болит живот».
«– Я сейчас вызову такси и поеду к тебе на работу. Надеюсь, там найдутся сочувствующие твоей жене люди?»
Черт… Тысячу раз черт! Пока Соня осматривается, быстро набираю Лене ответ.
«– Сейчас я оформлю доставку. Что ты хочешь? Я на важной встрече, постарайся меня не беспокоить. Нужны деньги, напиши сколько?»
«– Думаю, десяти тысяч будет достаточно. Мне еще новое белье нужно купить – грудь налилась и болит».
– Марк, с тобой все в порядке? – отвлекает меня Соня. Кажется, моя вытянутая беспомощная рожа так и кричит: «Не в порядке! Я жалкий врун!».
– Все хорошо, Сонь. Рабочие вопросы. Пустяки…
– Прости, что втянула тебя в это, – улыбается она. – Вика – это исключительно моя забота.
– Перестань, Сонь, – смотрю на неприметный интерьер жилища Виктории, чувствуя, как внутри поднимается волна негодования. Какой же этот Павел мерзавец! Да, я тоже
