года!
Все закончилось… Расследования, разбирательства и заседания. Не поверите, какой я испытала стресс, обивая пороги суда с беременным животом, давая показания следователям, прокурорам, адвокатам… Следственному комитету удалось найти все потерянные документы и флешки из лаборатории Павла. Оказывается, Тарасевич начинал работу над новым препаратом – высокоэффективным антибиотиком из группы пенициллинов. Как раз эти документы и собиралась продать Виктория. Предусмотрительность Павла послужила на благо обществу – он зашифровывал записи так, что несведущий в науке человек просто не мог ими воспользоваться. Даже я не смогла ничего понять, изучая флешки, найденные тогда на антресолях в коробке. На допрос вызывали всех, кто имел хоть малейшее отношение к лаборатории: студентов, техслужащих, ординаторов, аспирантов кафедры клинической фармакологии. Многие хотели присвоить труды и защитить диссертацию, основываясь на результаты чужого открытия. Следствие больше полугода собирало доказательства против руководства концерна. Допросы, очные ставки, показательные выемки документов… Чего только не приходилось делать, чтобы докопаться до истины. Они убили Павла руками Арзамасова. Надавили на его слабое место – зависть и ненависть к Павлу. Любовь ко мне… Воспользовались им, как дурачком, пообещав золотые горы. Толе дали восемь лет по совокупности статей. Директору концерна – двенадцать, как организатору убийств Павла, Виктории и профессора Седова. Конечно, он убивал не своими руками: пользовался услугами частного охранного агентства с головорезами в числе сотрудников. Те тоже получили приличные сроки.
Борисенко передал мне данные банковской ячейки и я получила всю хранящуюся в ней документацию. Там было и письмо Павла… Он подробно расписал, кому продать исследование. Даже договор составил, желая защитить меня от мошенников. Слава богу, до этого дело не дошло. Швейцарская фирма заплатила мне все до последней копейки, требуемой автором. Совсем скоро в аптеках появится новое лекарство, как и в отделениях онкологии. Я зарегистрировала патент на препарат – теперь никакие наглые злоумышленники не посмеют присвоить его создание.
А на вырученные деньги осуществила давнюю мечту: купила новое и светлое здание в центре города и открыла частную клинику травматологии и ортопедии. Да, я теперь хозяйка клиники, главный врач, хирург и молодая мама в одном лице. Клиника оснащена современным дорогостоящим оборудованием и совсем скоро начнет принимать первых пациентов. Сегодня я ездила осматривать кабинеты после ремонта и поздравлять с Новым годом новоиспеченных коллег. После моего увольнения из больницы отделение возглавила Марина, а Ольга стала ведущим хирургом. Борька полностью восстановился и вернулся к работе. Да и к науке тоже – он продолжил исследование Павла, начатое незадолго до смерти.
Суд удовлетворил требования Елены Барсовой, прописанные в документах на развод. После раздела имущества она получила деньги на однокомнатную квартиру. Марк верил в успех операции: разводом занимался Мирон Альбертович, а уж в его профессионализме сложно сомневаться! Марк рассказывал, что Лена встречается с новым мужчиной, старше ее на двадцать пять лет. Ну да ладно… Пусть живет как хочет. Главное – в нашу жизнь больше не лезет. Барство продал квартиру и купил нам всем домик – потрясающий и уютный, стоящий на берегу заповедного леса и озера. Его обожают наши дедушки и бабушки. Мама Марка тоже любит сюда приезжать. Она души не чает в Ванюшке и Паулинке. И во мне… Я ведь теперь тоже Барсова.
– Уснула? – шепчет любимый муж, не сводя с нас взгляда. Дочка отвалилась от груди и прикрыла глазки.
– Кажется, да. Скоро наши приедут?
– Да. Глеб поехал встречать твою маму на вокзале. На обратном пути заберет мою маму. А Павел Иванович с Галиной Александровной пошли с Ванюшкой за майонезом. Я пытался убедить маму Галю, что третий тазик салата будет лишним, но мои доводы оказались неубедительными. Они Ванечку на санках повезли до гастронома.
– Маринка хотела после полуночи заехать. И Аленка, и… Борисенко, Ольга, Дима…
– Сонь, ты же их поздравила уже? Я не против, если ты об этом…
– Да пускай приезжают, – киваю я. Заправляю грудь в чашку лифчика и укладываю малышку в кроватку. – А ты всех поздравил? Никого не забыл?
– Нет, у меня есть две помощницы, если ты забыла. Это на их совести. Кстати, тебе надо нанять личную помощницу. И водителя, и секретаря… Тебе отдыхать надо больше, Сонька, – прижимает меня к себе Марк. – Покормить тебя? Идем.
– Идем.
Елка мигает яркими огнями, а снег царапает стекла. Скромное зимнее солнце пробивается сквозь толщу облаков. Вспыхивают фонари уличного освещения, раскрашивая сугробы в разные оттенки золотого и розового. Воздух наполняется ароматами костра, пляшущего в камине, домашней еды, ели и любимого мужчины, нежно обнимающего меня со спины…
– Засмотрелась? – шепчет Марк, взирая на красоту за окном. Возле калитки мелькают шапки папы Паши и мамы Гали. Калитка распахивается, открывая взору смеющегося пухлого малыша на санках – нашего Ванечку.
– Да, – отвечаю я, приваливаясь к его горячей груди.
Как мне хочется, чтобы так было всегда… Камин, елка, крутящийся под ногами Ричард, свекры, ставшие мне ближе всех. Живые и здоровые родители, друзья, коллеги…
– Я знаю, о чем ты думаешь… – произносит Марк, крепче прижимая меня к груди и зарываясь носом в мою макушку. – То, что живет в сердце, вечно. Значит, оно…
– Навсегда, – улыбаюсь в ответ.
