Куда моложе и при этом не сходящих с ума от избытка денег. Бери — не хочу. А этот? Угомонись, Василиса. Делаю глубокий вдох и тут же выдыхаю закашливаясь. Это все ПМС. Пройдет и полегчает.
Смотрю на мобильник и хочется треснуть его об стену. Надо… просто надо.
— Да, мама.
— Что да, мама?
— Ну хочешь нет, мама. Я немного занята. Что-то важное?
— Конечно, важное. Я звоню тебе напомнить, чтобы ты не придумывала заранее отмазку про то, что ты занята. Никаких несуществующих болезней и проблем. Не прийти на бабушкин юбилей ты можешь только по одной причине — смерть.
— Подожди секундочку, я посмотрю, что у меня в ежедневнике на этот день. Ой, мам, не получится, как раз в этот день меня собьет машина. Я еще не решила на смерть или так, легкий сотряс. Надеюсь на второе, но по любому до конца вечера буду в больнице, так что, на юбилей ну никак не успею.
— Шути, шути, пока можешь. Однако, я не шучу. Только посмей не прийти. И да, самое главное, я присмотрела тебе очень хорошего мужчину. Сорок лет, в разводе. У него двое почти взрослых детей, поэтому переживать о том, что ему не родишь — не надо, — все хорошо. Все обязательно будет хорошо. Жаль только не вздохнуть глубоко. Чертовы ребра.
— Мне не нужно присматривать мужика, мама, — на удивление, спокойно произношу я. — Я взрослая девочка, это, во-первых…
— Да, да, очень взрослая. На словах. Помним, знаем. На деле все через одно место. Слава — очень даже приличный мужик. Уж поверь моему вкусу.
— Во-вторых, переживаешь о детях ты и бабушка. А мне однохуйственно на ваши переживания.
— Ты совсем, что ли, обалдела?! — вскрикивает мама, от чего я получаю какое-то ненормальное наслаждение. Ну вот один-один, получай фашистка гранату. — По губам давно не получала?
— Давно. Прям скучаю по детству. Приезжай ко мне и надавай люлей, — как в замедленной съемке смотрю за тем, как Соболев садится рядом со мной на скамейку и протягивает шоколадку. — Аппарат выключен или находится вне зоны действия сети. Пи, пи, пи, — кладу трубку и тут же забираю предложенную Петей вкусняшку.
— Спасибо, — откусываю шоколад и перевожу взгляд на Соболева. — Что?
— Ты материшься. Это… неожиданно.
— А ты подслушиваешь.
— Конечно, — как ни в чем не бывало произносит он. — Было интересно. И даже познавательно.
А когда я увидела на экране мобильника Соболева имя «Медвежонок», интересно уже стало мне. И такая злость меня захватила в этом момент, что я, не раздумывая, выхватила у него телефон.
— О, мне тоже интересно, кто там у нас медвежонок и в курсе ли он, а точнее она, что хоречек подкатывает к другой бабе?
— В курсе, — спокойно произносит он, улыбаясь уголком губ.
— Тогда на громкую связь, Петр Васильевич. Ну если, конечно, не боишься.
— Да, пожалуйста, — нажимает на кнопку.
— Петр Васильевич, что за дела? Ребята сказали, что вы полуголый куда-то умчались с бульдозером. Что опять стряслось? — что угодно ожидала, но точно не мужской голос.
— Все нормально, Миша. Так, небольшое недоразумение.
— Вы целы?
— Я — да, нос немного кровит. Об дверь стукнулся, а так все путем.
— Дверь вас ударила рукой или ногой?
— Рукой.
— Что еще она сделала?
— Ничего, Мишаня, все путем, не переживай.
— Что хотите на ужин?
— Болоньезе. Пока, Миш.
— У меня сейчас ощущение, что все-таки голову тебе повредили, — не выдерживаю я, как только Соболев кладет трубку. — Болоньезе в твоей избушке, еще и на ночь?
— Все нормуль, не забивай голову. Смотри, ты получается меня уже ревнуешь. Ну не прелесть ли?
— Это кто вообще был? Только правду.
— Мой помощник.
— И в чем он тебе помогает?
— Раскрывает сахасрару и другие виды срары. Бельчонок, наша очередь, — тут же приподнимается со скамейки и помогает мне встать.
— Надрать бы тебе эту сахасрару, Петя.
Ну, наконец-то кое-кто мною интересуется! Так и чувствую на себе взгляд Василисы. Спокойствие, главное себя не выдавать. Однако, игривый пацан во мне так и хочет прямо за рулем исполнить победоносный танец. Да, попалась белочка. В какой-то степени я даже рад, что все так сложилось. Ну, подумаешь, снова немного травмировался. Главное — Василиса не переломана, может, уже завтра зажжем не по-детски.
Останавливаюсь на светофоре и все же не сдержавшись перевожу на нее взгляд. А она даже и не думает отворачиваться и делать вид, что не смотрит на меня.
— Что? — первым не выдерживаю я.
— Ты почему не женился второй раз?
— Я из тех мужчин, которые не женятся на проститутках. Даже элитных, — усмехаюсь, переводя взгляд на дорогу. — Они только для секса.
— Это ты намекаешь на то, что после смерти жены у тебя были только проститутки?
— Мне кажется или я слышу в твоем голосе осуждение? Сама же просила правду говорить. Все профессии важны, все профессии нужны, ты не знала о таком?
— Иногда нужно недоговаривать. А почему только они?
— Ну не только они. Были и полупроститутки.
— Это что такое?
— Это те, кто официально так не зовется и с виду приличная баба, а перетрахало ее за бабки чуть меньше мужиков, чем элитных проституток. Разница только в том, что эти выбирают себе мужика с кошельком сами и не отстегивают процент агентству.
— А почему нормальных не было?
— Я не искал себе жену или спутницу, с которой хочу провести остаток дней, — перевожу взгляд на Васю. — Так проще. Но все когда-нибудь меняется. И вот ты здесь, Василиса опасная.
— Очень смешно. Кто ты такой вообще? — приподнимаю брови вверх. — Я про профессию. Работу, — быстро добавляет она. — Точно же какой-то бизнес. Какой? Черт.
— Что?
— Ты и есть владелец проституточных агентств?!
— Нет, я их клиент, — усмехаюсь в голос. — А что касается профессии… да нет у меня ее, без шуток. Я из тех людей, которые могут заниматься чем угодно, главное, чтобы это дело вызывало интерес и приносило деньги.
— Ну и какой у тебя сейчас бизнес?
— Никакого.
— Какой же ты врун.
— Да я тебе впервые все честно говорю. Нет никакого бизнеса, я почти все продал. Живу на проценты от накопленного.
— И много накопленного?
— На жизнь хватит.
— Таких телефонов ни у кого нет. Эта машина стоит наверняка, как хорошая квартира. Да тут, наверное, на сто жизней, как минимум, хватит.
— Или на прекрасную на двоих, — подмигиваю Василисе. — Хотя лучше для четверых. Девчонка у нас будет красивая, вся в тебя. Пацан — в меня.
— Хочется деточек, Петенька?
— До встречи с тобой — не задумывался.
