Тянет к себе в объятья. Я послушно обнимаю его в ответ. Сердце запинается:
— У тебя что-то случилось?
— Нет. Просто давай так постоим. Я что-то совсем устал.
— Бедненький мой. Маленький мальчик. Давай я тебя пожалею. Где устал? Тут? — веду ладонями вверх. Касаюсь его широких плеч. Разминаю. Марат что-то невнятно мычит.
— Угу…
— И тут, да? Нет, знаешь, все-таки так неудобно. Лучше сядь. Или ляг. А я сделаю тебе массаж. — Широко зеваю, спрятав лицо у него на плече.
— Нет уж, дуй в кровать. Тебя ноги не держат. — Разворачивает меня спиной, легонько бьет по заднице ладонью, придавая ускорения. — И в следующий раз не вздумай меня ждать. Я иногда из офиса возвращаюсь только под утро.
— Мне это не нравится, — свожу брови и сажусь на кровать.
— Мне тоже. Уверен, мы что-нибудь придумаем, — ухмыляется Марат, раздеваясь. — У нас на завтра выезд на место. Помнишь?
— Угу, — снова сладко зеваю. — Я уже приготовила кучу предложений. И даже связалась со Стефано…
— Росси? — в голосе Марата звучит явное удивление. Это последнее, что я успеваю зафиксировать в голове, прежде чем проваливаюсь в глубокий-глубокий сон хорошо потрудившегося человека. Другие мысли приходят ко мне лишь наутро. Глядя на спящего Марата, я думаю о том, что наверняка опять показала себя не с лучшей стороны. Столько прождав его, я в итоге отрубилась на самом интересном месте. Мы даже не договорили. Не обсудили важное. То, что так сильно меня волнует… Я уж молчу о чем-то другом. Чего бы Марату, возможно, хотелось.
И с этим определенно нужно что-то делать. Осторожно выбираюсь из постели. Тихонько привожу себя в порядок в дальней ванной. Иду на кухню. В отчаянии осматриваю скудные запасы еды, понимаю, что даже при желании из этого ничего не приготовить, и, сдавшись, звоню в доставку. К моменту, когда Марат просыпается, у меня уже накрыт завтрак. Блинчики, какие-то тарталетки с паштетом, и сварен кофе.
— Какая ты у меня хозяюшка…
Врать ему не могу. Виновато отвожу глаза и, чтобы отвлечь, пододвигаю папку со своими идеями.
— Вот в этом я гораздо лучше… Правда.
— М-м-м, — невнятно бормочет он, одной рукой перекладывая бумажки, а другой удерживая чашечку кофе. Я сижу не дыша. И пофигу, что я нисколько не сомневаюсь в собственном профессионализме, что я себе знаю цену, и прочее. Пока меня не одобрил Марат, все это как будто не имеет значения.
— Ты полностью переформатировала пространство.
— Да. Мне кажется, так будет лучше. Вот смотри, при распределении вы, кажется, не учли, что некоторые бренды просто не могут себе позволить магазин такой площади при планируемом ценнике за квадратный метр аренды. Плюс ты сразу закладываешь какие-то баснословные бюджеты на марку…
— Разве не это должно убедить бренд в серьезности моих намерений? — спрашивает Марат, с удовольствием пережевав брускетку.
— Нет. На начальном этапе нужно быть более осторожным. Заслужить репутацию безответственного толстосума, готового разбрасываться деньгами инвесторов, просто, а вот что дальше? Нужно провести хотя бы год-два на осторожных бюджетах и только потом, проанализировав отчеты аналитиков и финансистов, соразмерно их увеличивать.
— Можно пример для наглядности?
— Да хоть сто! У нас специфический рынок. То, что идет на западе, не факт, что подойдет нашим красавицам. Приведу самый банальный пример. Ты знаешь, что один размер обуви у нас может пользоваться гораздо более высоким спросом, чем все другие, вместе взятые? И тут нужно понимать, от чего отталкиваться байерам. Нужно ли нам в принципе заказывать тридцать шестой размер лодочек Saint Laurent, или лучше купить в двадцать раз больше сорокового?
— Эти разговоры будут иметь смысл, если мы для начала застолбим за собой бренд.
— Если ты и дальше будешь вести переговоры через посредников, это никогда не случится. — Мягко его осаживаю. Марат отставляет чашку, откладывает вилку в сторону. И несколько долгих секунд гипнотизирует меня одним ему понятным изучающим взглядом.
— И что же ты мне предлагаешь?
— Взять меня на работу.
— Серьезно? А на какую должность? — улыбается.
— На должность фэшн-директора, на какую ж еще? Уверена, что у тебя весьма и весьма профессиональная команда, но вот этот проект, — стучу пальчиком по разбросанным на столе бумагам, — просто невозможно реализовать без человека, который бы разбирался в мелочах вроде тех, что я уже озвучила. У меня есть соответствующий опыт, насмотренность, понимание того, как работает фэшн-индустрия. А еще у меня отличная интуиция. Я практически всегда знаю, что выстрелит, а что нет. И если ты еще сомневаешься…
— М-да? — И ведь какой! Ни одной эмоции на лице. Как понять, о чем он думает? Верно ли я выстраиваю наш диалог? Или, может, он вообще из тех, кто свято верит, что место женщины в кухне?
— У меня есть выход на большинство брендов напрямую. Но и это еще не все…
— Что же может быть лучше?
— Подумай о том, что работая вместе, мы будем видеться гораздо чаще, чем могли бы, учитывая наши плотные графики.
— Ты точно знаешь, на какие кнопки давить, правда?
— Разве это не доказывает, какой я незаменимый специалист? — улыбаюсь.
— Мне с тобой несказанно повезло, да? — наконец, улыбается он в ответ и ведет по моей щеке пальцами.
— Как посмотреть! Я могу быть ужасно настырной.
— В контексте нашего обсуждения это скорее плюс.
— Посмотрим, что ты запоешь, когда речь пойдет о моих предложениях. Свои идеи я готова отстаивать до конца. И даже наши отношения никак не смогут повлиять на это.
Марат озадаченно сводит брови.
— Кстати… Я как раз отдельно хотел оговорить то, что на рабочие вопросы наши отношения никак не будут распространяться. Никаких поблажек и скидок.
— Ты меня слышал вообще? Я как раз об этом. — Закатываю глаза. — Думаешь, мне нужны разговоры, что я на своем месте лишь потому, что мы вместе спим? Брось. Я — профессионал. Разве твои люди уже не собрали обо мне информацию? — уточняю будто бы между делом.
— Я знаю, чем ты занималась в последние годы. Одно непонятно…
— Что?
— Что заставило тебя уйти из модельного бизнеса? Ты же пользовалась огромным успехом, и наверняка это приносило немалые деньги, славу…
Моя улыбка гаснет. Сказать правду? Так он решит, что я безмозглая дурочка. Соврать? Так не хочется…
— Приносило, да. А еще кучу неприятностей. Потому что мой на то время мужчина не мог спокойно относиться ни к моей зарождающейся славе, ни к вниманию, что меня окружало, ни…
— Я понял. Достаточно.
А потом… Потом он сломал мне лицо, и это сильно усложнило работу модели. Куча контрактов были просто расторгнуты. Что ж ты такой нервный, Марат? Я даже
