не выдерживаю напряжения и срываюсь. Не хочу его видеть и разговаривать с ним тоже.
- Мне-то ничего, а вот тебе не помешает выиграть этот квест, иначе загнешься здесь еще до конца первой четверти.
- Ты меня уже нашел, значит я проиграла. Где здесь выход?
- Да уж нашел, на свою голову. Как ты умудряешься каждый раз во что-нибудь вляпаться? Пошли, покажу одно место. Сидишь там и не высовываешься, пока я за тобой не приду.
- Что за место? – не сказать, что я ему доверяю, но сейчас выбирать мне особо не из чего.
Мы проходим метров сто, когда Марат останавливается, отпирает дверь и пихает меня внутрь. Она совсем незаметна здесь, потому что полностью сливается со стеной.
- Сиди здесь, - говорит перед тем, как уйти, - игра должна закончиться примерно через час, я сам приду за тобой. Фонарем не свети, иначе тебя увидят раньше времени.
Время тянется мучительно долго, особенно, когда находишься в незнакомом месте в замкнутом пространстве. В кромешной темноте жутко и страшно, еще и необычные звуки все также продолжают раздаваться со всех сторон. Иногда кажется, что они совсем рядом прямо у меня над головой, но я не рискую больше включать фонарик, чтобы не выдать себя.
Не знаю пока, что за игру затеял Марат, но вот главный приз мне позарез нужен. Не исключаю варианта, что он хочет меня подставить, в последний раз расстались мы не очень хорошо, но все равно сейчас предпочитаю полностью ему довериться.
Марат
Пока днем был на треке несколько раз звонил отец. Я сначала испугался сильно, думал, что с матерью что-то случилось, поэтому сразу после гонок рванул домой. А на деле оказалось, что мама читает в своей комнате, а отец ждет меня в кабинете.
- Что за срочность? – начинаю ворчать с порога.
- Где тебя опять черти носят?
- Там же, где обычно. Раньше ты никогда не интересовался, где я провожу свое свободное время. Так что случилось?
- С минуты на минуту должен заехать врач, думаю, ты захочешь присутствовать при разговоре.
Меня сразу напрягает эта новость, даже сердце сжимается от нехорошего предчувствия. Обычно отец сам ездит в медицинский центр время от времени, оплачивает счета и узнает последние новости. Что такого могло случиться, что врач лично приедет к нам домой.
- Он не сказал, о чем хочет поговорить? – продолжаю допрашивать отца, хотя по глазам вижу, что он ничего не знает. Просто сейчас я не могу справиться с волнением и с тем жутким чувством страха, которое наполняет мое тело до самых краев.
- Сказал, что это не телефонный разговор, - отец напряженно пожимает плечами и тяжело вздыхает, из чего я делаю вывод, что он тоже не так спокоен, как хочет казаться.
Долго мучиться неизвестностью нам не приходится, потому что в это время дверь открывается и в кабинет заходит мамин врач. А я уже по его лицу понимаю, что хорошего он ничего не скажет.
Видимо, он замечает наши взволнованные лица, поэтому после короткого приветствия сразу достает папку с документами и переходит непосредственно к делу.
- Александр Валерьевич, - обращается к отцу, а потом кивает на меня, - вы уверены?
Намекает на мое присутствие. Твою мать, что вообще происходит?
- Уверен, - кивает отец, - говорите уже, не томите.
- Александр Валерьевич, мне очень жаль, но надежды нет.
Эти страшные слова разрывают гнетущую тишину кабинета, как внезапный выстрел, острыми краями впиваются в мое сознание и царапают все внутри до самого сердца.
Резко делаю вдох и рвано выдыхаю, а потом сразу чувствую такую боль в груди, что у из глаз вышибает слезы. Отворачиваюсь к окну, чтобы немного успокоиться. Я не могу поверить. Я, черт возьми, просто отказываюсь в это верить. Она же всегда была с нами. В каждом моем детском воспоминании обязательно есть мама. Отец был не всегда, но мама… она всю жизнь была со мной рядом. Со мной и сестрами.
- То есть, как это нет? – сипит не своим голосом отец.
- Судя по последним анализам и остальным обследованиям, к сожалению, нет.
Отец замолкает и все мы снова погружаемся в пугающую тишину, лишь иногда прерываемую его шумным дыханием. Он резко вскакивает с места и начинает ходить из стороны в сторону, а я продолжаю неподвижно стоять у окна и пялится в одну точку. А еще мне так и не удается сдержаться, чувствую, как щеки обжигает горячая влага. Я не плакал с семи лет. Последний раз даже не помню, что послужило причиной, но сейчас чувствую такое бессилие и беспомощность, что не могу взять себя в руки.
- Сколько? – снова хрипит отец, - сколько ей осталось?
- Здесь нельзя сказать точно. Но если она будет продолжать лечение и строго выполнять все рекомендации, мы сможем выторговать еще год. Но повторяюсь, нужно принимать таблетки и обязательно делать капельницы, а из-за сильной тошноты с этим могут возникнуть проблемы.
- Я понял, - едва слышно шепчет отец.
Доктор уходит не попрощавшись, видимо, понимает, что мы в шоковом состоянии, а я так и стою на месте, не могу найти в себе силы продолжать жить дальше. Отец подходит к столу и одним движением смахивает все бумаги со стола, следом летят ноутбук и настольная лампа. Его дальнейшее поведение поражает меня до глубины души, потому что он медленно оседает на пол и начинает рыдать, как ребенок. У меня душу выворачивает наизнанку от всего, что я вижу и чувствую. Сердце разрывается на куски от боли.
Смахиваю слезы, хватаю стакан с водой и запускаю его в стену. Я не собираюсь крушить кабинет, как отец, поэтому дальше пытаюсь взять себя в руки. Дома сделать это будет невозможно, нужно убираться отсюда, пока не поздно. Сюда в любой момент может зайти мама и увидеть этот погром. Этого допустить нельзя.
Срываюсь с места и снова еду на трек, здесь почти никого нет, значит мешать мне сейчас не будут. Сажусь на скамейку и стараюсь унять дрожь в руках. Слышу шаги за своей спиной, но не оборачиваюсь. Не хочу ни с кем разговаривать. Надеюсь, этот случайный свидетель моего полного опустошения быстро поймет это и уйдет.
- Привет, - слышу знакомый голос своего вечного соперника и слегка поворачиваю голову.
Тимур Суворов. Ну, что ж, ожидаемо,
