Это сводило с ума, но он действительно никогда не собирался причинять ей зла. Если уж отец не мстил семье Юсуповых, то ему тем более пристало этого делать. Он думал, что уже давным-давно похоронил эту историю — вместе со своим отцом, вместе с ее родителями. И всё-таки в ту ночь вскрылась рана, которая казалась давно зажившей, и в конце концов он сделал то, что сделал. А потом еще раз унизил ее — уже из-за роковой ошибки.
Как теперь жить дальше? Карим положил блокнот на стол и вышел на балкон.
Сейчас он чувствовал пустоту. Лейла с ним в последнее время почти не разговаривала. Селим съехал. Карим до сих пор не мог осознать, что брат оказался способен на предательство. Чего ему не хватало? Как можно было придумать такие нелепые обвинения?
Теперь на работе надо было исправлять то, что еще можно было исправить, но все валилось из рук.
— Айлин… Самое совершенное, чистое, прекрасное создание Аллаха из всех, что встречались на моем пути, — он вздрогнул, услышав голос сестры.
Повернувшись, увидел, что она стоит около стола и вертит в руках блокнот.
— Эта девушка была создана для любви, а ты бросил ее в огонь! Только ведь и сам теперь горишь вместе с ней! И вы оба скоро дотла сгорите, если ты наконец…
— Опять за свое? Оставь уже эти глупости, — он выхватил дневник и снова бросил его на стол.
— Ах, Карим. Вынуждена признать, что ты, хоть и мой брат, но просто неимоверно упертый болван. Такой болван, каких еще свет не видывал. Тебе бы нестись к ней со всех ног, умолять о прощении, стараться загладить вину, ведь другого такого сокровища тебе вовек не найти. А вместо этого ты бежишь от нее и бежишь от себя!
— Сестра, ну хватит уже! Я не поеду к ней, она мне не нужна, и давай закроем эту тему.
Лейла вдруг положила на стол скомканный листок бумаги с адресом:
— Это на случай, если одумаешься.
А потом, тяжело вздохнув, вышла из комнаты.
Карим сразу же выбросил этот листок в мусорную корзину. И через несколько часов забрал оттуда.
Зачем, зачем его всё-таки понесло тогда к Айлин? Он и сам не мог объяснить. Да и какая теперь разница?
Он поехал к ней, и всё снова полетело к чёрту.
ГЛАВА 35
«— Что за бред? Я никогда не женюсь, тем более — на тебе!
Он кричал так, что воздух трещал. Конечно, дело было рисковое, но кто бы не рискнул посмотреть, как становится явью самый страшный сон Карима Умарова.
Сделать ребенка жене своего брата — какой позор! Жениться на женщине, которую считаешь шлюхой — какое унижение! Но забрать потом ребенка, а меня выкинуть на улицу — какое искушение!
Думай, Карим, думай.
В тот день он сбежал от меня, но через несколько дней вернулся — с новым заявлением.
— Ладно. Я женюсь. Но больше никогда в жизни не прикоснусь к тебе.
Я засмеялась.
— Ха-ха-ха, ну и самомнение, господин Умаров! Неужели ты до сих пор не понял — то, что было между нами, ничего не значило для меня! И сто лет мне не нужны ни твои прикосновения, ни ты, ни твой ребенок! Сказать, что я по правде о тебе думаю? Думаю, что ты — никчемный человек и никчемный мужчина! Кроме презрения, я ничего к тебе не испытываю, так что живи своей жизнью. Все, что мне нужно — это только твои деньги.
Карим вздрогнул так, будто его плетью ударили.
Слушай, Карим, слушай. Это ведь то, от чего ты бежал? А теперь будешь вариться в этом адском котле много месяцев.
Я сначала хотела заставить его устроить настоящую свадьбу — чтобы с белым платьем и как положено, ведь первый раз у меня такого не было, но потом подумала, что и сама не выдержу этого спектакля.
Поэтому все прошло быстро — как в магазин сходили. После регистрации мы с Самирой заехали в просторную квартиру. Лейлу я избегала, было стыдно перед ней. Ведь теперь семью Умаровых постоянно полоскали в интернете — “КАРИМ УМАРОВ ОТБИЛ ЖЕНУ У СВОЕГО БРАТА!” — сплетни росли и множились, но что поделать? Должен же и Карим был когда-нибудь испытать, что такое позор!
Целых три дня он действительно не приезжал ко мне.
А потом все-таки явился. Открыл дверь своими ключами, сел в гостиной и сверлил меня ненавидящим взглядом. Хорошо, что сестра была в школе.
— Господин Умаров, — я глубоко вздохнула. — Пожалуйста, покиньте помещение. И оставьте ключи.
— Еще чего! — он усмехнулся. — Вообще-то, — он повел рукой вокруг, — я за всё это заплатил. И за тебя заплатил.
Он встал с дивана и направился ко мне. Я отскочила в угол.
— Стой, Карим! Не приближайся, не подходи!
— С чего бы?
— Ты же говорил, что не будешь меня трогать!
— Я мог передумать. Ты — моя жена, и я вправе поступать с тобой, как угодно, — говоря это, он подошел ко мне вплотную.
— Какой ты всё-таки низкий, какой отвратительный человек! Как же я тебя ненави…
Он рывком притянул меня к себе и прижал свои губы к моим губам. А потом, словно очнувшись, быстро отстранился и ушел, хлопнув дверью.
Больше он ко мне не прикасался».
ГЛАВА 36
«— Какого черта ты снова приехал?
Зачем я это спрашивала, ведь и так знала ответ — «я приехал не к тебе, а к своему ребенку».
— Я приехал не к тебе, а к своему ребенку.
Так продолжалось уже несколько недель. Мы не проживали вместе, однако Карим всё равно находил причины мозолить мне глаза, действовать на нервы и портить настроение. Больше всего меня раздражало, когда он лично отвозил меня на осмотры к врачу. Заезжал за мной и сам отвозил, как будто без его помощи я бы не справилась. Хотя, конечно же, на меня ему было плевать, он просто хотел все держать под контролем. И момент, когда можно было наконец узнать пол ребенка, тем более не мог пропустить.
В тот день в больницу мы ехали молча, — впрочем, как обычно. И даже в кабинете УЗИ, когда врач сказал, что будет мальчик и дал снимок, Карим взял его, но не проявил при этом совершенно никаких эмоций.
Однако когда я пошла в дамскую комнату и вернулась через несколько минут, то увидела, что он стоит в коридоре и с интересом рассматривает этот снимок, а на губах у него при этом играет какая-то блаженная, абсолютно дурацкая улыбка. Я разозлилась, и, моментально оказавшись рядом, попыталась выхватить снимок из его рук, но не тут-то было.
— Отдай мне снимок! Немедленно!
— С чего бы? Вам, госпожа Юсупова, этот ребенок не нужен, так что поумерьте претензии, — невозмутимо отозвался он и спрятал фото к себе в бумажник.
Весь обратный путь я еле сдерживала злость и отчаяние, но когда очутилась одна в пустой квартире и закрыла за собой дверь, слёзы вдруг потекли из глаз помимо моей воли.
Я знала, что Кариму нужен наследник и что в дальнейшем он собирается отнять у меня сына. Правда, при этом он совсем не догадывался, что я задумала на самом деле.
Он понятия не имел, что его планам никогда не суждено сбыться. Я сказала ему, что не хочу этого ребенка, но это было самой большой ложью на свете, и теперь я молилась, чтоб Аллах никогда не покарал меня за эту ложь. Маленький львенок в моем животе стал главным смыслом существования, единственным лучиком света в моей темной жизни. И я с самого начала знала, что мы сбежим. Уедем в родной город моей мамы, растворимся в бескрайней стране, и Карим никогда нас не найдет.
Он каждый месяц перечислял мне на карточку немалую сумму денег, как я и потребовала перед свадьбой — этого хватит, чтобы в один миг исчезнуть и начать жизнь с чистого листа. Никогда, никогда этот ужасный человек не увидит ребенка!
Слезы всё капали и капали из глаз, пока я думала об этом и гладила живот: «сыночек мой, маленький мой, не бойся, никому тебя не отдам... мой, мой, только мой…».
ГЛАВА 37
И всё же — что происходит?
Она принудила его к этому позорному браку, а он ищет глупые предлоги, чтобы встретиться — поехать вместе к врачу, обустроить детскую… А тот глупый поцелуй? Кошмар.
