Фрэнки останавливается у низа ступеней, ведущих на мою террасу.
— То есть, мы друзья, так?
— Ты сама так сказала тем вечером.
Она приподнимает бровь.
— Верно. Но если меня не подводит моя помутнённая травкой память, когда я это сказала, ты сделался ужасно похожим на помидор.
Я почёсываю шею.
— Ты застала меня врасплох. Я не знал, что нравлюсь тебе достаточно, чтобы ты считала меня другом.
Улыбка Фрэнки исчезает.
— Что?
— Нет, подожди, — я нервно сглатываю. — Это прозвучало неправильно. Я… мне нужен кофе. Пошли внутрь, и я попробую ещё раз.
Фрэнки идёт первой, но Пацца останавливается, преградив мне дорогу и окидывая меня удивлённым взглядом.
— Поверь мне, — бормочу я собаке. — Райдер мне об этом говорил. Я просто король в том, что касается неудачных ляпов.
Пацца фыркает и семенит передо мной.
После того, как Фрэнки помыла шлангом лапы Паццы и свои ноги, мы устраиваемся на кухне. Единственные звуки в комнате — это то, как собака уминает свой завтрак. Фрэнки стоит за кухонным островком и улыбается мне поверх своего кофе. Я делаю обжигающий глоток и пытаюсь сформулировать мысли. Я так раздражающе неуклюж со словами, когда дело касается её.
Поставив кофе, я щурюсь, заметив её забавляющуюся улыбку.
— Наслаждаешься моими страданиями?
Улыбка Фрэнки становится ещё шире, и проступает ямочка.
— Не могу врать, Зензеро, это правда забавляет. Обычно ты такой непринуждённый.
Я медленно поворачиваю свою кружку с кофе по часовой стрелке.
— Я пришёл к выводу, что всё складывается лучше, если люди видят меня таким.
— Но ведь это не весь ты, так? То, что видит большинство людей — это… неполная картина.
Я поднимаю глаза к ней. Её радужки мерцают — лесная зелень с золотистыми крапинками, будто солнце проглядывает сквозь лиственный покров.
— Да.
— Что ж, — говорит Фрэнки, поставив кофе и откашлявшись. — Я это очень хорошо понимаю, Зензеро. Твой секрет в безопасности со мной.
Я склоняю голову набок, надеясь, что она скажет больше. Вместо этого она переступает с ноги на ногу и говорит:
— Раз уж мы затронули тему приватности, я хочу, чтобы ты подумал, как выглядит тот факт, что я остановилась у тебя. Мне нужно очень чётко дать команде понять, что только уважительные обстоятельства, и ничего больше, привели к тому, что я поселилась у тебя.
— Понял. Я скажу парням, чтобы не ползли слухи. К тебе домой кто-то вломился. Я живу поблизости. Было поздно. Ты перекантовалась здесь. Ты останешься здесь до тех пор, когда можно будет безопасно въехать обратно. Так нормально?
— Да, так подойдёт, — она медленно подходит к раковине, ополаскивает кружку и посвистывает Пацце. — Вот только… ты серьёзно предлагаешь остаться здесь, пока дом не будет готов? Конечно, это недолго — арендодателю всего лишь надо устранить лёгкий нанесённый урон и поменять замки, а страховой компании нужно получить необходимые доказательства.
— Конечно, я серьёзно. И сдаётся мне, даже когда всё будет улажено и безопасно, ты не сразу почувствуешь себя комфортно дома. Так что знай, что ты можешь жить здесь столько, сколько захочешь.
Она кажется нерешительной, кусает губу.
— Спасибо. Я со своей стороны поговорю с Дарлин, объясню ситуацию с нашим совместным проживанием. Лучше сразу сказать открыто, чтобы не было странностей.
Дарлин — её босс. Главный руководитель всех наших медиа-связей и пиара.
— Тогда я пошла в душ.
Меня омывает жаром. Слишком легко представлять, как вода стекает по её груди, собирается между бёдер. Я хрипло выдыхаю и дёргаю футболку, пытаясь охладиться.
— Душ. Конечно. Супер.
Боже, я безнадёжен.
Фрэнки одаривает меня забавляющейся улыбкой.
— Ладно. Я буду готова примерно к восьми?
— Звучит здорово.
Я залпом выпиваю остаток кофе, надеясь, что жжение от горячей жидкости в горле отвлечёт меня. «Не делай этого. Больше не надо. Не думай о голой Фрэнки в душе. Не надо. Не надо. Не надо».
Включается горячая вода, и я со стоном роняю голову на стол.
Поздно.
Глава 10. Фрэнки
Плейлист: Friedberg — Go Wild
Энни с неверием таращится на меня.
— Почему я только сейчас слышу об этом?
Я ёрзаю на своём сиденье в кафе под открытым небом, где мы обычно встречаемся за ланчем. Оно посередине между зданием, где тренируется команда, исследовательской лабораторией Энни и кампусом, где преподаёт Лорена. У нас с Реном после обеда пиар-мероприятие, и он предложил подвезти меня после этого ланча с подругами.
Сомневаясь, как бы объяснить всё Энни, я кошусь на Рена, который сидит в другой стороне кафе. Он отпивает глоток чая, держа в руке книгу. Он спрятался за столиком на двоих в тенистом уголке.
— Я не хотела тебя волновать, — говорю я ей. — Прошлой ночью ты теоретически могла родить нового человека. Ты в деликатном состоянии.
Энни фыркает.
— Слушай, я знаю, что в прошлом месяце мы в книжном клубе читали тот искромётный исторический роман, но эта фраза неуместна. Я не деликатная. Я беременная. И судя по всему, это было просто несварение. Я могу справиться с плохими новостями, не впадая в меланхолию. Позвони мне, когда в следующий раз кто-то вломится и ограбит твой дом.
Я встречаюсь с большими глазами Энни цвета зелёного мха. Она приподнимает свои очки на веснушчатом носу-кнопке и хмурится.
— Я серьёзно.
Я хватаю её руку и сжимаю.
— Извини.
— Я тебя прощаю, — Энни накалывает на вилку кусочек курицы, салатного листа и помидора, затем засовывает в рот. — При условии, что вечером ты придёшь на водную аэробику.
— Уф, ладно. Я знаю, что пропустила много занятий, но расписание плей-оффа — это ужас. Как только это закончится, я смогу более регулярно мочить свою задницу.
— Ох уж эта ваша водная аэробика, — Ло качает головой, затем замирает, перестав листать что-то в телефоне. — Эй, Фрэнки. Ты давно в Твиттер заходила?
Я чувствую, как от лица отливает кровь. Я достаточно хорошо понимаю социальные сети, чтобы знать — такая фраза ничего хорошего не обещает.
— С утра не заглядывала. Мы сегодня утром после тренировки провели «вопрос-ответ в раздевалке» в прямом эфире, чтобы поддержать хайп плей-оффа, а потом я приехала сюда. А что?
Ло подвигает ко мне свой телефон. Это снимок папарацци, сделанный прямо возле тренировочного здания, перед тем как мы с Реном приехали сюда. Его ладонь лежит на моей пояснице, пока он подводит меня к дверце машины. Крохотный жест из-за того, что я споткнулась на неровном асфальте, ощущался на удивление приятно. Может, потому что Рен ничего не сказал. Просто мягко поддержал меня этой тёплой, крепкой ладонью и открыл для меня дверцу фургона.
Энни наклоняется, чтобы увидеть волну комментариев в Твиттере, от которых мой желудок бунтует. Поправив очки на носу, она смотрит то на телефон Ло, то на меня.
— Вау. Очень многим женщинам ты уже не нравишься.
Комментарии разворачиваются с ошеломительной скоростью. Некоторые хорошие. Многие ужасны.
«Ооо, я хочу себе туфли как у неё».
«Это трость?»
«Вау. А я думала, он гей».
Лорена хрустит кубиком льда из чая и матерится себе под нос.
— Вот именно поэтому нам нужен феминизм. Чтобы изгнать внедрённый патриархат из нашей культуры, женщинам надо перестать перенимать токсичные мужские практики вроде иерархической агрессии и не применять их друг к другу.
Энни откидывается на спинку сиденья и со вздохом ставит тарелку на свой большой живот.
— Может, это и правда, Ло, но сейчас Фрэнки нужна не критика культуры, а практические советы.
Ло всплескивает руками.
— Я работаю в университете свободных искусств. Я худший кандидат для практических советов.
Обе мои подруги поворачиваются ко мне. На их лицах отражается одинаковое беспокойство. Милая и крохотная Энни с её прагматизмом и большим сердцем. Ло с проницательными глазами цвета мокко и дерзким пирсингом на лице, который скрывает нежную философскую душу. Они разные и внешне, и внутри. И сейчас я особенно остро не понимаю, что бы я делала без них.
