что у Жукова в предках затесался оборотень.
— Не дождешься! — ответила я Косте, который уже вызывал такси.
— Обожаю, когда ты злишься, — парень смачно зевнул в кулак и упал рядом со мной на лавку, вытягивая ноги и блаженно закрывая глаза. — Ужасная ночь, Ален, просто кошмарная, — простонал он, укладывая голову мне на плечо и жалобно постанывая. В этот момент я почувствовала, как в животе запорхали своими нежными крылышками бабочки и испугалась этого ощущения, дергая плечом и демонстративно отодвигаясь от Жукова подальше.
— Ууу, противная, — прошептал Жуков, не открывая глаз, — никакой жалости.
— Я надеюсь, что ты будешь страдать от похмелья и мучиться головными болями, — добила я Костика, откровенно пялясь на его лицо, окрашенное первым лучиком солнца, пробившимся сквозь небесную серость. Под глазами Жукова залегли тени, но они по-особенному украшали парня, и я захотела провести пальчиками под лицу Костика, стирая следы усталости.
«Совсем рехнулась, Аленушка», — одернула я себя мысленно, отворачиваясь от Жукова и его притягательной сексуальности, которая до сегодняшнего дня где-то пряталсь. Решение поехать с ним казалось сейчас абсурдным, но и возвращаться в квартиру Ритки не вариант. У них там с Антоном серьезный разговор.
Такси подъехало, я растолкала Жукова и вместе с ним устроилась на мягком сидении авто, пристегивая ремень и ощущая тяжесть головы Костика. Он продрых у меня на плече всю дорогу до дома своего друга, а я глупо улыбалась и представляла наш уже не первый совместный день наедине друг с другом.
Последствия общения с текилой
(Костик)
Клубная атмосфера лишила меня сил, совершенно. Сказать, что я не привык к подобному времяпрепровождению, значит, не сказать ничего, но Гарь — Игорь Гариков — мой школьный приятель, и слышать ничего не хотел.
«Сменишь прикид на джинсы и мантию и пойдешь цеплять себе нормальную девчонку, Кость. Меня твоя многолетняя муть с этой Гороничей достала уже!»
Он обо всем знал. Мы с Игорьком вместе посещали ненавистную нам музыкалку и учились в одной школе, правда, Гарь годом старше. Его мать преподавала в том же университете, что и мои предки, а позже переехала в Москву и перевезла туда всю семью. В тот год я психанул, лишившись лучшего друга, и попросил отца перевести меня в другую школу. Родители, шокированные тем, что я решил сменить престижный лицей на «убитую» во всех смыслах шарагу, протестовали, но я последовал за Аленой, как обычно, о чем впоследствии сильно пожалел. В итоге я лишился и лучшего друга, и Алены Городничей, и сам не помню, как пережил последние полтора года учебы. Посвятил всего себя книгам, забил на общение с одноклассниками и сам не заметил, как пропустил все тусовки, сосредоточившись на поступлении в универ, на предстоящих тестах, на успеваемости. Я зациклился на мысли, что будущая карьера важнее бестолковых отношений с парнями и девчонками, которые меня реально раздражали, а в итоге остался один на обочине веселой жизни выпускников школы.
«Оттянемся в классном месте, и сразу забудешь об этой заносчивой с. ке, — уговаривал меня Гарь, а я поддался на его весомый аргумент. — Кость, ты когда в последний раз имел нормальную телку?!»
Признаться бы другу, что до сих пор никого не имел, но, боюсь, после такого душевного разговора, Гарь примет меры и мы сменим клуб на более злачное местечко, а при мысли о продажных девушках и сексе с ними меня начинало мутить. Воспитание предков-профессоров и влияние старшего брата — ученого в области технических наук — сказывалось на мне неприятием клубной жизни, алкоголя и продажного секса. Я бы с радостью провел время в грандиозной столичной библиотеке или походил по музеям, но тогда бы Гарь выставил мои сумки за дверь и попрощался, пнув под зад своими потрепанными конверсами.
Пожалел я о том, что сдался, к началу диких танцев под басы, отдающиеся в моей черепной коробке точечной болью. Гарь праздновал совершеннолетие какой-то блондинки, радуясь тому, что девчонка решила пригласить его домой на всю ночь, а я чувствовал себя на этом празднике жизни совершенно лишним. Текила лилась рекой, и я пил горькую жидкость, закусывая ее лаймом и слизывая соль с запястья симпатичной девчонки, объясняя свое поведение ненавистью в Алене. Только я решил, что между нами треснул лед, как Алена доказала обратное, продемонстрировал мне своего возрастного любовника. И ведь повелась на него за что-то?!
От подобных мыслей я быстро хмелел, забываясь в новых впечатлениях, светомузыке и горячих поцелуях с девчонкой, которая сидела у меня на коленях. Как она там оказалась, я не помнил, но ее упругая попка и дерзкий язычок будили во мне далеко не невинные желания и кто знает, где бы я оказался этим утром, если бы не звонок Алены.
«Алена»
Ее голос вторгся в мои мысли и заставил сосредоточиться на том, чтобы вылезти из такси и добраться до квартиры Гаря. Я так хреново себя чувствовал после того, как адреналин в крови от звонка Алены спал, что оставалось полагаться на инстинкты и следовать их зову.
— Ай, Жуков, ты мне ногу отдавил! — заорала Алена, толкая меня в лифт и недовольно сопя. — Этаж?!
— Пятый, — прошипел я, ладонями сжимая голову, в которой бились церковные колокола. — Из лифта налево, ключ в кармане джинсов.
Алена возмущенно что-то пробормотала, но я не стал прислушиваться, борясь с тошнотой, подступающей к горлу. Еще не хватало выставить себя перед ней слабаком, который пить не умеет.
— Жуков, мать твою! — не сдерживала себя Алена в выражениях, продолжая меня расталкивать. — Как ты вообще до Ритки доехал?!
Я и сам не помнил, как избавился от объятий горячей девочки, прилипшей ко мне в клубе намертво, не помнил, как вызывал такси, как называл адрес Риты, как ехал по сонным улицам столицы. Я помнил лишь то, о чем тогда думал.
«Моя! Только моя!»
Я, как конченый наркоман, помчался в другой конец города, отвалив таксисту приличную сумму и наплевав на разочарованную и сексуальную девочку, чтобы помочь Алене, чтобы доказать ей, что еще не поздно начать то, к чему мы так долго шли. Я шел…
— Ключи, — напомнил я Алене, которая недовольно пыхтела, дергая ручку двери и молотя по ней кулачком.
— Доставай, ну, — посмотрела она на меня таким взглядом, от которого захотелось почесаться, но я только прикрыл веки и ухмыльнулся. Текила делала свое дело, я ко всему сейчас относился с огромной долей пофигизма, тем более к претензиям одной сладкой девочки, которая выглядела весьма соблазнительно. То ли специально забыла,
