— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Что? — хмурый Стас прикидывается непонимающим.
— Я правильно понимаю: каждый раз, когда мне захочется ЭТО услышать, ты будешь показывать мне свою спину?
— А ты хочешь это услышать? — почти шепотом спрашивает Стас.
— Больше всего на свете, — так же шепотом отвечает она.
— Я люблю тебя, — и привлекает к себе, наплевав на эрекцию. Прижимает голову к своему плечу и шепчет в макушку: — Я люблю тебя. Люблю. Люблю. Люблю.
Веру накрывает волна полнейшего беспредельного счастья. Остановись, мгновенье, ты прекрасно…
— Вер, — голос Стаса смущенный и настойчивый одновременно. — Судя по этому парню. Принцу. Как его там… Ты тоже ко мне… неравнодушна?
— Ты даже не представляешь, насколько, — шепчет Вера в теплую шею. Целует его. Господи, как он пахнет…
Стас не дает ей на этом сосредоточиться.
— Я бы хотел услышать эти три слова.
— Соловьев, ты дурак.
— Вера, это не те три слова, — в его голосе напряжение. И страх…
Ну, какая же она бесчеловечная дрянь!
— Стас, я люблю тебя.
Вера виском чувствует скатившуюся по его щеке слезу. Нет, она действительно бесчеловечная дрянь!
— Стасик, солнышко, — Вера делает попытку освободиться от лежащей на шее руки, чтобы сцеловать эти такие непривычные на мужских щеках слезы. Чтобы рассказать Стасу, как сильно она его любит. Стас лишь сильнее прижимает ее к себе. Он не хочет, чтобы она видела, как он плачет. Его право. А потом говорит. Просевшим сиплым голосом
— Ты не представляешь, сколько раз я мечтал об этом. Как слышу эти слова от тебя. Знаешь, когда я понял, что люблю тебя?
— Когда? — виновато шепчет Вера.
— Когда ты орала на меня тогда, в тот наш последний вечер. Когда мы целовались. Нет, наверное, влюбился я раньше. А понял — только тогда. Когда уже поздно было. Когда я все испортил.
— Ничего ты не испортил, — Вера опять целует его в шею. В упрямый подбородок. Но Стас неумолим. Он еще не все выяснил. Отстраняет ее от себя. Целует в ладонь.
— А ты?
— Что я? — теперь непонимающей прикидывается она.
— Когда ты поняла, что любишь меня?
Вера молчит. Это неправильный вопрос.
— Вера, что молчишь? Не помнишь, когда?
Ладно, придется раскрывать карты.
— Когда увидела в первый раз.
— Тогда? Когда я… — Стас недоверчиво хмурит брови. — Я же тогда пьяный был в дым.
Вера с независимым видом пожимает плечами. Это выглядит забавно, учитывая, что они по-прежнему голые.
Стас ехидно улыбается.
— Неужели повелась на смазливую физиономию?
Вера пытается грозно сверкнуть глазами и удалиться. Не получается. Стас обхватывает ее сзади руками и прижимает к себе. Как это приятно. Прижиматься спиной к такому твердому нему. Попой ощущать то место, где он особо твердый. Между тем, руки его накрывают ее грудь. И по-прежнему ехидный, как улыбка, голос шепчет в ухо.
— И что мы теперь будем с этим делать?
— С чем? — руки его не остаются без дела, и поддерживать разговор все труднее.
— Я теперь далеко не такой красавчик, как раньше.
Не смотря на сводящие с ума прикосновения, Вера прыскает со смеху.
— Шутишь? Ты стал еще красивее.
— Да? — голос Стас звучит задумчиво и слегка… разочарованно. — Ну, раз так, могу я надеяться, что ты согласишься… — ладони его сжимаются, — пройти со мной в постель?
На выдохе.
— Да-а-а-а!
* * *
— Вер, я должен признаться тебе кое в чем ужасном, — про ужасное говорить не хочется, когда она в полной истоме нежится в кольце его рук.
— Что ты натворил?
— Я уничтожил все твои фотографии. В один из разов. Когда напился.
— Сколько их было — этих разов? — Вера понимает, что ее женскому самолюбию должно льстить, что он так мучился. И льстит, чего там. Но при этом жалко его безмерно.
— Да, не важно уже, — демонстративно беспечно отвечает Стас. — Важно то, что исходников в хорошем качестве больше нет. Так, какая-то ерунда в интернете есть. Но это все не то. Прости меня, — прижимается губами к ее виску.
— Ладно, я тебе тоже кое в чем признаюсь.
— Да?
— Я тебя убила.
— Чего?!?
— Я убила принца Уланда.
— Ну, ты просто изверг, — в противовес своим словам Стас улыбается. Встает с кровати, возвращается с бутылкой и бокалам. — Ну, не чокаясь. За упокой.
Опустошив бокал, спрашивает:
— За что ты его так?
— Плохо мне было. Злая была как черт, — передразнивает его Вера. — А идея с татуировкой на заднице отчего-то не пришла мне в голову.
— Ты опасная женщина.
— Я добрая. И уже придумала, как его оживить.
— Ну, тогда за здоровье принца… как его…Уланда.
— Знаешь, — шампанское оказывает свое растормаживающее воздействие, и Вера вдруг решается. — Хочу тебе еще кое в чем признаться. Угадай, что стояло у меня на столе, когда я писала «Два королевства»?
— Не знаю. Скажи, — сейчас у него только одна версия того, что может стоять. И стоит. Опять. Ага.
— Твоя фотография.
— Откуда у тебя мои фотографии? — Стас польщен. Но и удивлен.
— Из Интернета.
— Мне очень приятно, что я тебя вдохновлял, — он легко целует ее, а рука начинает свое движение вниз по спине.
Он не понимает!
— Это из ранних твоих фотографий.
— Что ты имеешь в виду? — его рука чертит восьмерки на идеальных округлостях.
— Ты же был раньше моделью…
— Господи, где ты откопала это дерьмо?! — Стас так удивлен, что руки его замирают.
— И ничего не дерьмо, — надувает губки Вера, — это очень красивая фотография.
Стас демонстративно закатывает глаза.
— Вера, ты меня удивляешь. Вроде бы умная женщина. Это же такой отстой. Видеть их не желаю. Выкинуть. Сжечь. И пепел по ветру.
— А мне нравятся фото красивых мужчин, — Вера изволит капризничать. — Хочу.
— Только не эти. Я их плохо помню, но точно знаю, достойных среди них.
Вера бросает на него строптивый взгляд из-под ресниц, и Стас понимает, что пропал. Со вздохом притягивает Веру к себе.
— Хорошо, будут тебе фото. Только я сам выберу. И это тебе, — ладони стискивают аппетитную попку, — будет очень дорого стоить.
— Раз так, хочу большой постер, — успевает пробормотать Вера, прежде чем он накрывает ее губы своими.
Глава 12. Победный эндшпиль
«Дареному коню в зубы не смотрят»
Вы не поверите, но снова народная мудрость
Отчего-то нет привычного ноющего, давящего чувства потери. Нет тупой саднящей боли в груди, с которой он просыпался каждое утро последние два года. Стас открывает глаза и морщится от яркого света, заливающего комнату. Сколько же он проспал… День вчера выдался суетливый. Столько хлопот с этой выставкой. Неудивительно, что он так умаялся… Резко садится в кровати и оглядывается. Он один.
