Она вдруг вообразила, что Ванька завел ее на подъемный кран, а сейчас привесит к крюку и покатает над стройкой. Таня судорожно сдернула повязку и заорала. Никакого подъемного крана не было. Ее Ванечка, так любивший сюрпризы и считавший, что жить надо ярко, притащил Татьяну на аттракцион, именуемый в народе тарзанкой.
– Ты что? – Она вцепилась в Ванькину куртку и в бешенстве рванула его к себе. – Хотел меня привязать и сбросить вниз? Придурок малолетний! Идиот!
Татьяна начала рыдать от ужаса, представив, что бы было, если бы сюрприз удался. Она бы полетела вниз головой с огромной высоты и, вероятно, просто умерла бы в полете от страха. Таня икала, вытирая слезы и сопли, и пыталась дотянуться до расстроенного кавалера ногой. Пнуть хотелось побольнее.
Таня спускалась вниз на подгибающихся ногах. Колени вибрировали, норовя уронить неловкое тело. Ванька волокся следом и бубнил что-то про драйв и взрыв эмоций.
– Пошел вон, – проговорила Таня заплетающимся языком. – И чтобы никогда больше не появлялся со мной рядом. Никогда! И не смей за мной ездить. Я хочу собрать вещи без тебя. Придешь в квартиру вечером. Гад!
Помириться он даже не пытался. Наверное, тоже поняв, что они очень разные.
Таня напилась и осталась ночевать у Морковкиной. Катерина гладила ее по голове и соблазняла интернет-знакомствами.
Ее ботаник оказался счастливым билетом, который Катя вытянула вопреки законам логики. И теперь Кате очень хотелось, чтобы у любимой подруги тоже все получилось.
– Ничего у меня не будет, – прошептала Таня, проваливаясь в сон. – Я его люблю. И ненавижу. И не прощу никогда. Мы не можем находиться рядом, как сосулька и батарея, как лев и колбаса, как плюс и минус. Он бомба замедленного действия, которая рано или поздно разорвала бы меня на куски. А я хочу жить. Просто скучно жить, выйти замуж, родить и дождаться внуков.
Ночью она просыпалась от собственных хриплых воплей.
Тане снился полет с тарзанки.
Утром в Катиной квартире появился румяный, полный дядька, оказавшийся новым возлюбленным. Рядом с Морковкиной он выглядел как старший брат: такой же щекастый и улыбчивый. Волос у него почти не было, а все, что по нелепой случайности пробивалось на круглом черепе, немедленно сбривалось.
– Гена Ботаник, – галантно представился он, когда помятая, заспанная Татьяна, пошатываясь, вползла в кухню. – Ботаник – это фамилия и образ жизни.
– Ага, – хихикнула Катька. – Как Морковкина. Тоже и фамилия, и образ жизни. Тань, мы будем тебя лечить.
– Поить? – Татьяна осторожно потерла виски – голова болела так, словно с тарзанки ее все же сбросили, взболтав мозг и стукнув об землю.
– Нет, это не наши методы, – потер лапищи Гена. – Мы будем думать.
– У меня думательная коробка болит, – пожаловалась Таня. – Давайте в следующий раз.
– Нет, – отрезала Катерина. – Сейчас съешь таблетку, выпьешь чай и начнешь планировать позитивную программу будущего. Ясно?
– Не очень. Таблетку дай, пока я не померла, не дождавшись позитива.
– Клин вышибают клином, – жизнерадостно поведал Гена. – Поэтому вам нужны новые, более сильные впечатления!
– Куда уж сильнее, – пробормотала страдалица.
– Нет, вы неправильно меня поняли. Танечка, вам необходимы впечатления совершенно иного уровня. Нечто, способное заместить образовавшуюся пустоту.
Таня была уверена, что образовавшуюся пустоту не заполнит ничто и никогда, но говорить об этом Гене не стала.
– Нужны сильные эмоции. Необязательно положительные, – пояснила мысль любимого Морковкина.
– Нормально, – зажмурилась Таня. – Мало мне неприятностей, так вы предлагаете еще какую-нибудь более впечатляющую пакость?
– Например, в том, что человек вынужден заниматься похоронами близких, организацией поминок, есть высший смысл. Скорбящий, погрузившись в суету мелких проблем, отвлекается, горе притупляется. А в нашей российской действительности умерший вообще может в результате вызвать негодование тем, что он-де взял и помер, а вы тут теперь колбаситесь с покупкой места, доставкой гроба и ротой гостей, которые к концу поминок начнут петь, веселиться и вовсе забудут, на каком основании им дозволено поедать ваши продукты.
– Грохнуть кого-нибудь предлагаете? – заинтересовалась Таня. – Это да. Особенно, если вместо похорон меня посадят. Тут уж точно тосковать будет некогда.
– Вы утрируете. – Гена довольно улыбнулся. – Но сам факт, что не отрицаете возможных вариантов, уже обнадеживает.
– Можно на ателье налоговую натравить, – подхватила мысль Татьяна. – Или забыть закрыть дверь, а потом долго и весело объясняться с милицией и считать убытки. Или врезаться на машине куда-нибудь. Пока с гаишниками, пока переломы заживут…
– Например, займись Лелькой, – подсказала Катя. – Она тебя так бесит, что ты запросто забудешь про своего Ванечку. Злость очень качественно замещает любые другие эмоции.
– Я и так ею всю жизнь занимаюсь, – отмахнулась Татьяна.
– Нет, ты плотно займись. Либо сдай ее какому-нибудь мужику безвозвратно, то есть выдай замуж и быстро пропиши на чужой жилплощади. Либо просто выпри из квартиры, поменяй замки… Хотя по закону она имеет право прийти с милицией. Тогда устрой ее на работу. И можно это для себя сформулировать так: только Лелька мешает тебе устроить личную жизнь. Тогда ты ее будешь ненавидеть сильнее и выпирать станешь активнее. И у тебя появится цель, потому что после пристройства сестры ты сможешь организовать свое маленькое счастье. Тем более когда еще до этого дойдет. Но цель будет, время ты займешь, нервы потратишь.
– Проблема в том, что эта дура ни у кого долго не задерживается. Да и не могу я сейчас ни о чем думать.
– Таня, подождите, – произнес Гена. – Давайте конструктивно. Иван вам не пара. Более того, это все равно что держать в ванной комнате аллигатора. Даже если вы его нежно любите и без этого милого домашнего питомца не представляете свой жизни, объективно ясно, что рано или поздно он вас сожрет. Вы не просто разные. Он опасен своей тягой к адреналину. Мужчина должен быть надежным, чтобы на него можно было положиться. Представьте, что однажды у вас будут дети. Вы бы хотели своему ребенку такого отца? Не надо сразу воображать его голым и в душе, я по вашему лицу все вижу! Я о другом! Вы могли бы отпустить своего ребенка куда-нибудь с этим мужчиной? А как вы представляете взросление вашего общего ребенка? Паркур покажется самой безобидной шалостью на фоне всего того, что может предложить ваш Ваня. Это постоянный источник опасности не только для вас, но и для ребенка. Допускаю, что однажды он перебесится и повзрослеет. И тогда ничто не мешает вам вернуться к этому мужчине, если на тот момент вы не найдете свое счастье с другим. Это в любом случае будет нескоро – я имею в виду момент, когда ваш юный друг станет более вменяемым и пригодным для совместной жизни. Таня, у вас есть время. Займите его с толком. Мне кажется, что сейчас самый подходящий момент выдать замуж вашу сестру.
