Он тяжко вздыхает и встает. Она садится на ковер и смотрит на его узкую бледную спину. Он напоминает ей цаплю, одинокую фигуру, отрешенно наблюдающую за тем, как жизнь протекает мимо.
– Я любил Катю. – Он роняет голову на руки и сжимает кулаки.
– Что произошло, Игорь? – Русский явно страдает, но она чувствует, что ему нужно выговориться.
Он резко поворачивается к ней. В глазах его все еще стоят слезы, но страсть пламенеет в них голубыми языками огня.
– Она умерла. Из-за меня. Я должен был ее спасти. Она была такой преданной… такой невинной… Милой…
Белль встает и подходит к Игорю. Обнимает его за талию. Теперь, когда волна страсти прошла, их нагота выглядит чистой и естественной. Он кладет голову ей на плечо.
– Я оставил ее, думая, что там ей будет безопаснее, но оказалось… Моя семья спаслась, а Катя нет. Я приказывал ей ехать с ними, когда придет время, но, как видно, она отказалась. Все остальные уехали, но она ждала меня, а в город вошли белые. Они меня искали.
– О, Игорь! – Белль крепко обнимает его. Он поднимает голову и заглядывает ей в глаза. Она видит муку, которой полон его взор.
– Милая Белль, спасибо за понимание.
Она сжимает его руку.
– Ты найдешь любовь снова, Игорь.
– Ты в это веришь, Белль? – безнадежно спрашивает он.
Она пытается слушать свое сердце. Странно, но где-то в душе она даже почти завидует ему. По крайней мере он знает, что такое любовь. Белль произносит про себя молитву.
– Да, я верю, что каждый из нас в своей жизни рано или поздно познает истинную любовь. Если мы теряем ее, наши сердца, невзирая на потерю, остаются открытыми, мы можем найти любовь снова.
– Каждый из нас! – Он печально улыбается. – Даже Сталин? Или Муссолини?
– Да, даже они. – Она улыбается ему и чепцом нежно вытирает его лицо. – Так устроен человек.
Когда Валентина входит в то, что Леонардо называет Атлантидой, перед ней предстает вполне безмятежная картина, совершенно не похожая на логово порока, которое ей представлялось. Лазурные стены, беломраморный пол. Посреди комнаты стоит крепкий черный стол, под ним – большой голубой пушистый ковер, покрывающий почти весь пол. Окон нет, только большой стеклянный люк в потолке, через который льется золотистый свет, как будто на улице день, хотя Валентина знает, что сейчас темно. Кроме прочей мебели, в комнате есть кровать из кованого железа. Потолок поддерживают массивные деревянные балки, выкрашенные в белый цвет. Общее впечатление от помещения таково: все ярко и минималистично, как в выставочном зале «ИКЕА».
– Итак, Валентина, – говорит Леонардо, – позвольте, я расскажу вам, для чего используется комната Атлантида. – Он подходит к столу и садится на него, несколько вызывающе расставив ноги.
Валентина изо всех сил старается не смотреть на его промежность, поэтому отводит взгляд к световому люку.
– Мне казалось, здесь должно быть темнее, – замечает она.
– Некоторые наши клиенты не любят темноту, – говорит Леонардо. – Им хочется воплощать свои фантазии в обычном месте, похожем на те, где они обычно бывают. В связи с этим Атлантиду мы называем дневной комнатой, или комнатой легкого подчинения.
Он выдвигает несколько ящиков в черном столе и жестом приглашает ее подойти посмотреть.
– Здесь, например, целый набор вещей, которые господин или госпожа может использовать, общаясь с рабом.
В первом из ящиков Валентина видит кучу электрических секс-игрушек, в основном вибраторов, но их разнообразие ошеломляет: маленькие розовые массажеры клитора, элегантные вибраторы среднего размера, выпуклые в разных местах для различного рода стимуляций, полноразмерные вибраторы двойного действия. Один настолько огромен, что ей становится страшно. Каково почувствовать это внутри себя? От такой мысли по телу проходит дрожь. Почти во всех аксессуарах она узнает шведскую марку «ЛЕЛО». Обтекаемые формы, стильный дизайн не оставляют ее художественный вкус равнодушным. Они больше похожи на произведения искусства, нежели на инструменты страсти. Она представляет себе, какой восторженный визг поднялся бы, если б здесь была Антонелла. Подруга наверняка бросилась бы исследовать содержимое ящика. Валентина берет предмет, который заинтересовал ее дизайном, – черное овальное устройство, открытое на одном конце в форме круга. Леонардо тоже запускает руку в ящик, едва заметно скользнув по ее запястью, отчего у нее невольно перехватывает дыхание.
– Это работает вместе с этим, – поясняет он, доставая круглый предмет золотого цвета. – Дистанционное управление.
Он нажимает кнопку, и игрушка в ее руке начинает вибрировать. Валентина чувствует, что краснеет.
– У него несколько скоростей, – говорит он так спокойно, будто показывает, как переключать каналы в телевизоре.
– Спасибо, – говорит она, ощущая, как устройство трет ей ладонь.
– Вы знаете, что это? – спрашивает он с многозначительной улыбкой.
– Гм… Что-то вроде вибратора?
– Да, – кивает он, стараясь сохранять спокойное выражение лица. – Но для нее и для него. – Он забирает у нее устройство и надевает кольцо на два пальца. – Это кольцо обхватывает пенис, что увеличивает его размер и стимулирует мужчину.
– Ясно, – говорит она, пытаясь держаться с достоинством, как будто вести подобные разговоры с почти незнакомым мужчиной – самое обычное дело.
– А эта часть устройства может использоваться для стимуляции либо ее клитора, либо, если его повернуть, его яичек.
Валентина ничего не может с собой поделать. Ей представляется, как они с Тео забавляются этой игрушкой, и от подобной мысли краска смущения сползает на ее грудь, вплетается в сухожилия тела и заставляет сердце учащенно биться. Какой-то первобытный внутренний голос зовет ее прикоснуться к Леонардо. Нет, это абсурд. Она отступает от него и торопливо кладет секс-игрушку обратно в ящик.
Леонардо, ничем не выказывая, что заметил ее физическую реакцию на него, выдвигает другой ящик.
– Здесь игрушки, которыми госпожа может доставить удовольствие рабу.
Валентина заглядывает и видит множество вибраторов в форме мужских членов, а также массажеры точки «джи». Один из них выглядит пугающе большим. Так же в ящике лежит набор мужских колец, причем некоторые выглядят очень красиво. Гладкий черный оникс, полированное золото, серебро, усыпанное крошечными брильянтами. Где-то в глубине сознания появляется мысль: «Интересно, понравилось бы Тео что-нибудь из этого?»
Наконец Леонардо выдвигает последний ящик.
– Здесь мы храним предметы, которые используются при сценарии с легким связыванием, – говорит он, выразительно посматривая на нее.
