— Ты серьёзно? — слегка возмутилась для приличия, с трудом удержав предательский стон удовольствия. — Сказал и в темный лес Ягненка… поволок… Так я тебе и поверила, Серый волк!
— Я никуда не уеду без тебя. — безапелляционно заявляет и его зубы прихватывают чувствительную кожу на шее за ухом. В этот момент я прикусываю до крови губу, чтобы не выдать своё невероятное возбуждение. Болит, черт возьми! Но терплю, чтобы не расплавится перед ним, как молочный шоколад на языке. Дима отстранился и посмотрел на меня. Высокий. Статный. Пусть с синяком под глазом, с отеком и подбитой губой, для меня он прекрасен в любом состоянии и в любом обличии. Серо-голубые глаза затянуты поволокой страсти, смотрят сверху-вниз проникая в глубину души. Его взгляд чуть дольше положенного времени задержался на моих губах. На миг прикрываю глаза, чтобы запечатлеть в памяти его образ, а тело вздрагивает от проникающего горячего дыхания в мой приоткрытый рот. Пару секунд и губы Демона впились с необычайной нежностью в мои.
Поглаживал их тёплым языком, как будто просил разрешения вторгнуться в святая святых Ватикана и изучить наощупь все тайные реликвии мира, скрытые за семью печатями. Приоткрываю рот ещё больше для вдоха, потому что задыхаюсь от всех переполняемых меня чувств. Настойчивый язык Демона, словно уж, проскальзывает внутрь и творит там невероятные вещи.
Дима.
Сладко-солоноватый привкус поцелуя от смешанной крови и полный крышеснос. Её руки не поддаются сдержанности, как и мои, взмывают вверх к волосам, судорожно цепляются мертвой хваткой и не отпускают, как и не отпускает наши тела бьющая дрожь, тянут больно вниз, что хочется зашипеть. Скольжу ладонью по ровной спине вдоль позвоночника к упругой попке и властно стискиваю её сквозь долбанную футболку радужного. Хочется сорвать на хрен ненавистную вещь и разодрать, напялить на малышку рубище и забрать поскорее в свою берлогу. Пошлые мысли о том, как я с превеликим удовольствием учу её всем тонкостям любовных игр, сводят с ума, уничтожают предохранители в моей голове, срывают туго затянутый ручник. Охренительно приятно вжимать плоский живот девчонки в свой твёрдый стояк, который не смог сдержать, едва просочилась в голову мысль о том, как сильно хочу её поцеловать. Лина несмело отвечала взаимностью. Но и эти неумелые движения рвали меня в клочья, заставляли яйца сжиматься в твёрдые камни и дико болеть без разрядки, как будто только что слез с седла, проскакав пару тройку сотен километров. Стоп! Демон! Стоп, мать твою! Иначе наступит конец самообладанию, и я возьму эту невинную и такую желанную, обольстительную соплячку в квартире гея, на тумбе с мраморной столешницей и умывальником.
Отстраняюсь. Мы оба дышим надрывно. Оба горим в обжигающей страсти. Сложно успокоить дыхание и бегающие жадные глаза. Соски! Маленькие, охренительные горошинки. Они так и норовили выколоть мне глаза, выпирая из-под одёжки! Она не надела лифчик?! Меня словно хлыстом щёлкнуло! Моя девочка разгуливала в доме, пусть даже гея, но бл**ть, с голой грудью под тонкой футболкой??! Во мне рычал дикий гризли. Если я отсюда выйду сейчас, то придушу её няньку уже за то, что Лина сняла чертов бюстгальтер с себя и не чувствовала угрызений совести!
Подхватываю Ангела под мышками и усаживаю на тумбу. Мрамор прохладный, но в самый раз, чтобы остудить горячую кожу после моих прикосновений. Она облегченно выдыхает и тянется рукой к бутылочке с антисептиком. Успеваю перехватить все, что нужно для моего лечения и протягиваю ей.
— Держи. — сквозь зубы цежу и скриплю ими так, что кажется эмаль уже крошится. Предварительно поставив руки по обе стороны от Лины, сжимаю столешницу с такой силой, что не чувствую, как осколки ещё больше вонзаются в ткани ладони. Смотрю в её карамельные глаза испытующе долго, пока она не отводит обескураженное лицо и не принимается за работу трясущимися руками. Влажный, прохладный диск осторожно касается моей скулы, и я от облегчения прикрываю глаза, мысленно облизываю и втягиваю тугие комочки в свой рот.
— Мммм… — довольно стону и сглатываю судорожно накатившуюся слюну. Черт! Валить нахрен от греха подальше!.. Очнулся от шумного вдоха девочки. Она остановилась? Естественно, болван! Твои пальцы скользят у неё под коленками, перебираясь на внутреннюю сторону бёдер. Я озабоченный мазохист, чокнутый придурок, который готов дрочить до того момента, пока Лина не станет моей женщиной! Единственной и только МОЕЙ!
— Кто она? — смущённо спрашивает и берет мою пострадавшую ладонь в свои нежные руки, направляет под струи холодной воды. — Там должен быть пинцет, посмотри.
Я поворачиваюсь к аптечке и порывшись в ней, достаю то, что она просит.
— Она моё прошлое, малыш. — мягко, но с уверенностью отвечаю.
Лина облила раны обеззараживающим средством и принялась профессионально извлекать осколки один за другим. Затем, нажимая в разных местах спросила, нет ли колющей боли. Отрицательно машу головой, довольно улыбаясь при этом. Моя фея!
— Которое неразрывно следует за тобой в настоящем? — подняла испепеляющий взгляд. Теперь она злилась. Вздернула маленький подбородок. Волосы мгновенно поднялись на загривке, предвкушая что-то неладное. Ревнивая женщина — кладезь неожиданностей! И это так заводит, что я не могу подобрать слова, точно описать своё состояние. Большая часть ощущений достаётся моим гениталиям. Задница завелась, как будто в ней находился источник импульсов и направлял эти бешеные ощущения по всему напряжённому телу.
Опускаю взгляд на её босые ноги и, бл**ть, матерюсь молча но грубо!
— Между ошпарилась и не совсем — существует огромная разница, Лина! — ору на неё.
Лихорадочно ищу в аптечке хоть что-то, чтобы облегчить её муки.
— Дура!
— Глупая женщина! — поправляет меня в выражении. — Пантенол ищи.
— Итог от этого не меняется!
Выдавливаю достаточно мази на пальцы и аккуратно покрываю ею места ожогов. Красные пятна, черт! Пусть и нет волдырей, но этого уже достаточно, чтобы я вспотел и занервничал, трясся, словно родная мать над маленьким ребёнком.
— Собирай вещи, мы уезжаем! — командую, и глядя на неё, тут же понимаю свою ошибку. Она напомнила мне маленького пони, что скребло копытцем нервно землю и фыркало злобно перед стартом.
Глава 12
Ангелина.
Дима, наконец-таки, сдался после тщетных попыток уговорить меня уехать с ним домой. Решение, принятое в мою пользу, далось мужчине нелегко. Я бы даже сказала — болезненно. В лучшем случае этой ночью его ждала бессонница, а в худшем — он заработал бы очередное нервное расстройство, а это чревато последствиями для решения наших общих, глобальных задач. Ещё одна моя маленькая победа над самоуверенным и наглым типом и я радуюсь, затаив дыхание, только вот сердце мне подсказывает обратное: этим утром наше противостояние закончится моим полным фиаско. Разве можно противодействовать надвигающейся лавине чувств? Она настигает молниеносно, накрывает с головой в самый неожиданный для тебя момент, вынуждает погрузиться в неё и потерять связь с реальностью. Его пальцы в этом убедили меня окончательно, а тело, пропитанное жаром его настойчивых рук, требовало внимания. Все те невероятные ощущения, что довелось мне пережить под его натиском, уже невозможно вырвать из памяти.
Скрипя зубами, Демон поднял меня, дрожащую, на руки и отнёс в комнату для гостей, положив на кровать туда, где я намеревалась выспаться этой ночью. Укрыл простыней, натянув её до самого подбородка, словно она могла защитить меня от всего мира и посягательств Андрея на девичью честь. Моё лицо озарила победная улыбка и он улыбнулся в ответ, уверенным и почти нежным движением погладил мне скулу костяшками согнутых пальцев, обернулся и тотчас ушёл, не проронив ни единого слова.
Я ворочалась целую ночь не сомкнув глаз, отчаянно уговаривая себя поспать ещё немного. Между бёдер сладко ныло, расплывалось теплом по всему животу незнакомое до этого чувство. Рука сама потянулась пальцами к чувствительному влажному месту и зажала его, чтобы хоть как-то успокоить тот пульс, который ощущался под ладонью так сильно, как будто внутри находилось ещё одно сердце. Что он со мной сделал? Почему такая реакция на его прикосновения? Я сгорала от желания снова почувствовать пальцы Демона на себе, будто озабоченная девчонка.
