Всё правильно. Так и должно быть. А всё равно глаза предательски защипало.
— Прости меня, — прошептала она. Голос подвёл. И в горле дрожало, а расплакаться перед ним нельзя. Не надо, чтобы он запомнил её слабой, ноющей, жалкой. — Я знаю, такое не прощается. Но… прости меня.
Эйс провёл ладонью по её волосам, отчего шею и плечи осыпало мурашками. Затем, вздохнув, он опустил руки.
— Знаешь, а я всё равно не жалею, что встретил тебя. Это определённо были самые яркие и впечатляющие месяцы в моей жизни. Никогда это время не забуду. И тебя тоже… Ах да, кстати, ты же хотела познакомиться с Моцартом? Ну вот, пожалуйста.
— В смысле? Как познакомиться? — озадачилась Анита. Подняла на него покрасневшие глаза, сморгнула подступившие слезинки. Даже рвущийся наружу плач утих.
Эйс молчал, только краешки губ подрагивали, словно он хотел спрятать улыбку.
— Это ты? — пронзила её внезапная догадка. — Моцарт — это и есть ты? Но как?
— Ну вот так, — пожал он плечами. — Раньше я не смешивал работу и баловство. Под тем ником — чисто работа была. Ну, пока не влез, куда не следует.
— Куда же? В базу ФСБ?
— Ну, типа того. В принципе, это дело такое, ничего из ряда вон, только в тот раз я не успел зачистить все следы своего пребывания. Так уж получилось. Потом, задним числом, зачистил, конечно, как мог, но с Моцартом пришлось распрощаться. Палевно стало.
— Жаль… — вымолвила Анита, хотя жалела она совсем о другом. О том, что не сбылось…
Она пока старалась не думать, что будет, когда он уйдёт. Не просто уйдёт, а исчезнет из её жизни. Этот ад ей предстояло пережить потом. Хотя сердце уже сейчас болезненно сжималось.
— Может, чаю? — спохватилась она, когда Эйс направился в прихожую, в отчаянной надежде задержать его хоть на несколько минут.
— Да нет, спасибо. Пойду я, пожалуй. Долгие проводы — лишние слезы. А Лившицу твоему я скоро ещё один презент приготовлю. Тогда уж ему точно будет не до тебя. Но если вдруг что — пиши, звони…
Как же хотелось попросить: не уходи! Но горло перехватило спазмом. Да и имела ли она право его о чём-то просить? И потом, если б он хотел — остался бы. Даже вот хотя бы на чай. Но он отказался.
Она кивнула и отвернулась. Смежила веки, зажмурилась на мгновение. Опять душили слёзы, и никак с ними было не совладать.
— Останься… — всё же сорвалось с губ в последний момент. Несколько секунд Эйс молчал, потом качнул головой.
— Не могу. Я всё понимаю, тебя понимаю, не держу обиды там какой-то или зла, но не могу. Просто, наверное, я не такой железобетонный, как думал, как хотелось бы… Прости…
Но не успел он протянуть руку к замку, как раздался звонок, долгий, требовательный. И тут же следом в дверь постучали.
Эйс вопросительно посмотрел на неё. Анита растерянно кивнула. Он отомкнул замок. В прихожую вошёл Рассохин.
=24.
Рассохин окинул обоих цепким взглядом, потом тихо произнёс, обращаясь к Эйсу:
— С отъездом придётся повременить.
— Я тронут, конечно, что вы не хотите со мной расставаться, — не стушевался Эйс. — Но у нас ничего не получится. Мы слишком разные.
Анита испуганно покосилась на Эйса. Зачем он злит Рассохина? Зачем глумится и дразнит его? Она ведь рассказала ему, какие это опасные люди. Зачем же искушать судьбу? Каким бы умным и талантливым он ни был, Рассохин может прямо сейчас отделать его за здорово живёшь или вообще увезти куда-нибудь с концами и ни одна душа его не найдёт.
— Шутить после будем, — процедил Рассохин с каменным лицом.
— Да какие уж тут шутки?
— Сейчас мы поедем в другое место. Кое-кто жаждет с тобой поговорить.
Эйс на это лишь криво улыбнулся.
— Сорри, но у меня другие планы.
С минуту Рассохин смотрел на него молча. Анита знала этот взгляд, холодный, острый, таящий угрозу. Взгляд, который обычно действовал на неё, да и на остальных, подавляюще. Но Эйса не пробрало. Или же у него отлично получалось не выказывать эмоций.
— Вы зависли? Или уже всё сказали? — нарушил он тягостную паузу.
Анита уловила, как у Рассохина едва заметно дёрнулся уголок рта. Потом он произнёс:
— Я не люблю повторять дважды. Делаю это крайне редко. В третий раз — буду действовать. Итак, сейчас мы едем в другое место. Домой отправитесь позже… если сделаете то, что требуется.
Анита недоумённо воззрилась на безопасника. Откуда он знает про отъезд? Они ведь только сейчас об этом говорили. И потом, он нисколько не удивился, застав Артёма. Будто ожидал его здесь увидеть. Да вообще, будто к нему и пришёл. Её вдруг пронзила неприятная догадка.
— Вы что, нас подслушивали? Или следили за мной?
Рассохин не счёл нужным ответить, даже не взглянул на неё, продолжая испепелять Эйса. Но тот не проникся предупреждением Рассохина. Его вообще как будто забавляла эта ситуация.
К чему эта бравада, не понимала Анита. Какая-то уж совсем безрассудная дерзость. Зато она нервничала за них обоих, мысленно прикидывая, чем можно вооружиться, если вдруг дело примет серьёзный оборот. Не дай бог, конечно, но надо быть готовой. Эйс ведь драться совсем не умеет. Даже от её непутёвого Вани в этом больше толку. Впрочем, не сейчас. Сейчас он и на ногах не стоит.
— В ваших интересах сделать всё, как можно скорее. Иначе последствия будут самые плачевные, — начал терять терпение Рассохин.
— Сделать — что? Восстановить данные на компьютере вашего Лившица? — уточнил, не скрывая усмешки, Эйс.
— К сожалению, не только. Эти идиоты… программисты… решили, что смогут на рабочем месте разобраться. Вскрыть диск или что там они хотели… А в итоге вышла из строя вся корпоративная сеть. То есть практически все компьютеры, кроме тех, что не были подключены к сети. Тридцать с лишним единиц. Всю ночь они пытались как-то… исправить ситуацию. Но не смогли.
— Ну ещё бы, — хмыкнул Эйс. — Это и невозможно.
— Что значит — невозможно? — нахмурился Рассохин.
— То и значит. Данные с повреждённых компьютеров уничтожены и восстановлению не подлежат. Как и мой диск, к сожалению.
— Что? — прошипел Рассохин. — Да ты… ты хоть, понимаешь, щенок, что ты натворил? Во всём офисе работа попросту встала. А каждый час простоя — это деньги. Упущенные деньги. И немалые.
Анита, пожалуй, впервые видела, как безопасник Лившица вышел из себя. Значит, и он не железный.
— Тогда, боюсь, вас ждут большие убытки, — пожал плечами Эйс. — Поймите, даже если б я захотел, ничего бы сделать не смог. Что исчезло — то исчезло. Всё. Надо это осознать и как-то жить дальше. И, кстати, почему это — я натворил? Не припомню, чтобы я вам предлагал выкрасть мой ноут или цеплять мой диск.
Рассохин, стиснув челюсти так, что выступили острые желваки, медленно двинулся на него.
— Я вызову полицию! — предупредила Анита, выступив вперёд. — И буду кричать на весь дом! Все соседи сюда сбегутся…
Безопасник едва ли удостоил её взглядом, бросив сквозь зубы.
— Ему это не поможет. Сейчас ты, щенок, поедешь со мной. Без разговоров. Не хочешь по-хорошему, будет, значит, по-плохому. И… я не знаю, как, каким образом, но ты вернёшь всё, восстановишь всё, как было. Вернёшь, вернёшь… Ты же у нас гений, вот и думай, что можно сделать. Иначе ни тебе, ни ей, ни её ничтожному братцу не жить. А я, имей в виду, словами не разбрасываюсь.
Эйс ободряюще приобнял Аниту за талию. И со спокойной серьёзностью произнёс:
— Ваша беда в том, что вы только собираетесь действовать, когда я уже сделал всё, чтоб эти ваши действия были не просто бесполезны, а вам же во вред.
— Что? — не понял его Рассохин.
Да и Анита тоже не поняла.
— Не пытайтесь перехитрить того, кто на всяких хитростях собаку съел. Только хуже будет.
— Это ты мне что, сейчас угрожаешь? Ты — молокосос, на кого ты вздумал рот раззевать? Что? Звездой себя возомнил? Так звёзды падают. И очень им больно падать-то.
