Она разворачивается, пулей взмахивая на свой этаж, оставляя после себя тонкий аромат дождя, и привкус горького сожаления у меня во рту.
Глава 28
Максим
Я должен сейчас же перестать рыскать глазами по залу, и начать вести себя соответствующе мероприятию! А именно — познакомить Ветошкина со Станиславским, что уже минут двадцать маячит у столика с напитками, и вернуться к обсуждению контракта!
Но вместо этого я еще раз пытливо оглядываю зал, выискивая знакомую фигуру, и, не находя, раздраженно стискиваю зубы.
— Макс, не знал бы тебя, решил бы, что ты забил на работу и вместо этого следишь за молоденькими официантками, — посмеивается рядом Ветошкин, и я, нацепив максимально расслабленное выражение лица, оборачиваюсь к начальству.
— Одно другому не мешает, — вношу дежурную шутку, и, наконец, бросаю гиблые поиски.
— Возможно, — Влад, в отличии от меня, смотрит лишь прямо на коллег, оценивая людей своим полурентгеновским взглядом, — только пустое это все, Орлов. Уж поверь мне, старому дураку — пустое.
Я с удивлением приподнимаю брови. Как-то не в традициях Влада было называть себя дураком, да еще и старым. Но, видимо, тот лишь хотел завладеть полным вниманием своего зама, потому что теперь смотрел чуть усмехаясь.
— А что тогда не пустое? — спрашиваю, потому что реально интересно.
Уж слишком высоко я ценил деловые и человеческие качества Ветошкина, чтобы не поинтересоваться его взглядами на жизнь. Это из той категории советов, которым ты можешь не следовать — но выслушать и положить в свою копилку умных мыслей просто обязан.
— О, тут я буду примитивен. Семья, дети… жена.
— Так жену еще найти надо… Для того на официанток и смотрю, — шучу в ответ, хотя на деле понятия не имею, кто тут вообще разносит еду и напитки. Кто-то разносит — и ладно.
Ветошкин чуть сводит брови, и, понизив голос, произносит:
— Это так не работает, сынок. Поверь, жену не искать надо по внешности и каким-то еще параметрам. Все это идет нахрен, запомни — вот появится какая-нибудь одна, что засядет у тебя в сердце — бери и не раздумывай. И лучше сразу под венец и дети.
Он улыбается, но не насмешливо, а так… Будто вспоминая самые счастливые моменты своей жизни. Мда, видимо, его жена в свое время крепко обосновалась в душе Ветошкина, и до сих пор, теперь уже вместе с детьми, руководит там всеми процессами.
— Эх, пока таковой не имеется, — отвечаю я слегка рассеяно, потому что не уверен, что мужчине вообще нужен мой ответ, и меня по доброму хлопают по плечу.
На самом деле у меня есть одна, но засела она, как ни смешно, в печенках. И вот оттуда тарабанит звонкими и весьма справедливыми обвинениями, от которых я до сих пор не могу отойти.
С того самого дня, как мы с Авророй поговорили (а на деле разругались) в ее подъезде, я так и не отошел от тех фактов, куда меня макнули по уши. Симпатия девушки казалась такой… Удивительной и странной, что я и сейчас до конца не воспринимал ее слова об этом всерьез.
У нее ведь реально может быть до хрена кавалеров. И любой, учитывая ее внешние данные и весьма небедную семью, был бы счастлив заиметь себе такую подружку.
Вот от этих мыслей я и начинал злиться, а затем снова и снова поражаться тому факту, что по какой-то галактически-нереальной причине девчонке нравился я. Именно, блять, я, кто уже несколько раз трахнул эту нестерпимую заразу, и к тому же предложил ей стать девочкой для секса.
А еще, кажется, обидел до крайности последними днями тишины между нами, когда свалил на Аврору и Лену хуеву тучу работы, и сам так часто удирал из офиса на всевозможные переговоры, как только мог.
Дело не в том, что я трус. Дело в том, что я реально не понимаю, что говорить Авроре после такого признания, и как вообще отнестись к этому, чтобы не наделась глупостей.
Кошусь на безмятежно потягивающего алкоголь отца Авроры, и вздыхаю, признавая, что это еще один отягочающий фактор между нами. Да Влад мне голову открутит за свою дочь, если только узнает о чем-то, и будет абсолютно прав! А уж если сама дочка хоть намекнет на мои «заманчивые» предложения…
Я сам себе качаю головой. Это и многое другое не позволяет мне даже помыслить в сторону отношений с блондинистой заразой, но черт возьми… Я был бы последним долбаным лгуном, если бы не признался себе, что она мне тоже… Нравится. И дело не только в упругой попке и пошлых губах, при взгляде на которые все внутри будто скручивается узлом… Просто в ней есть что-то настоящее. Искреннее. Каждая эмоция будто ничуть не задерживается, не проходит никакой внутренний фильтр, к чему я так привык за годы в бизнесе, а сразу выплескивается наружу, часто ставя в тупик всех, кто рядом, а подчас обжигая острыми фразами. Но, несмотря на все, мне чертовски нравится эта ее честность, и нежелание подстраиваться, становясь удобной для всех.
Она — такая, как есть. И такой она мне нравится до чертиков.
— Макс, а ты не подскажешь, почему моя дочь сейчас трется рядом с этим твоим Станиславским? И что, блять, руки нашего предполагаемого партнера делают у нее на талии?
Все это Влад Ветошкин произносит скрипучим, по-отцовски отрывистым тоном. А я, словно в замедленной съемке, перевожу взгляд на Станиславского, и рядом с ним действительно вижу свою блондинку.
И его широкую ладонь на узкой, затянутой в ткань, талии.
Я не знаю, почему в глазах темнеет, а разум просто теряется в этой простой, как карандаш, картинке. Я, блять, ничего не понимаю, кроме того, что уже шагаю к этой улыбающейся парочке, и уже почти поднимаю кулак, чтобы отбить у партнера желание обниматься, как меня всего на секунду опережает отец Авроры.
Он вырастает перед ними, стараясь напугать дочь и мужчину своим видом, но по факту просто защищает их от разъяренного до крайности меня.
Что, блять, это за нахуй?
— Пап? — слышу слегка натянутый писк блондинки, — привет. Ты уже знаком с Андреем?
У меня есть пара секунд, чтоб выдохнуть, и хоть немного понять, что со мной произошло. Ни хрена не выходит, но хотя бы спускаю первый пар, и нахожу в себе силы замереть рядом с Ветошкиным, а соскользнувшая с талии Авроры рука Станиславского прибавляет мне хоть немного трезвомыслия.
Я до сих пор в нокауте от вида Авроры рядом с чужим мужиком, но сейчас, при ближайшем рассмотрении, хоть понимаю, почему ее не узнал. Я-то искал в толпе маленькую быстро передвигающуюся девчонку, что вечно пытается стянуть волосы, а на деле они все равно рассыпаются прядками по бокам.
Сейчас же передо мной — очень молодая женщина, в красивом серебряном платье с разрезом на правой ноге, на высоких шпильках и с аккуратно уложенными длинными прядями.
А еще этот порочный рот, что сейчас подведен помадой оттенка припыленной розы, который сделал ее губы еще полнее, но сохранил всю молодость и неиспорченность хозяйки.
Хотя на счет последнего я бы сильно поспорил.
— Сейчас познакомлюсь, — слышу сказанное сквозь зубы обещание Ветошкина, и сам готов подавать ему биту из-за спины, чтоб помочь отвоевать дочку.
— Разрешите представиться, — вмешивается в разговор Андрей хорошо поставленным голосом, и протягивает вперед руку, — Андрей Станиславский, предполагаемый коллега в делах вашей фирмы, с надеждой на долгое, плодотворное сотрудничество. А также с недавних пор — самый преданный поклонник вашей очаровательной дочери, у которой я снискал энную толику благосклонности.
Пауза, которая протягивается после этих слов, достойна самой эпичной музыки в финале. А затем, словно в замедленной съемке, в моей голове щелкает, и я уже не Макс Орлов, вечно думающий и готовый к переговорам.
Я — самый настоящий готовый убивать самец, который вдруг понял, что не успел вовремя застолбить свою самку.
И теперь она с самым флегматичным выражением на лице может достаться другому.
Глава 29
Аврора
Я отлично знала этот фирменный отцовский взгляд.
