— На колени, — произнес хрипло, указывая глазами на нижнюю часть тела.
Второго приглашения не нужно. Она, как можно эротичнее, встала на колени. Плотоядно облизала губы и принялась демонстрировать весь нехилый опыт орального мастерства. Глеб откинулся, закрыл глаза и представил ту, другую. Освобождение не заставило себя долго ждать. И это неимоверно бесило. До нее он мог играться часами, но только Полина его доводила до этого пика с бешеной, космической скоростью.
Послезавтра он увидит ее, и не дай Бог, если кто-то встанет у него на пути. Послезавтра он ее получит, всю и целиком. Он знал, что ее не нужно будет брать силой, он читал это по ее реакции на него, видел в ее глазах. И опять накатило возбуждение. Посмотрел на девицу, но понял, что больше не хочет такой искусственной разрядки. Надоел этот суррогат. Поправил одежду, кинул ей на стол пятитысячные бумажки и быстрым шагом направился на выход. Пришел в номер, принял ледяной душ, это поправило его состояние, но ненадолго. И сам не понимая, как это произошло, набрал ее номер. Но она не ответила. А что ты думал? От нее следовало этого ожидать. Ну ничего, птичка, летай, пока есть возможность, пока не добрался до тебя, — усмехнулся Глеб. Посмотрел на часы — полпервого ночи. Может, спит уже? Отшвырнул телефон. Еще два дня и он увидит ее. А, может, вылететь завтра и гори оно все огнем? Но нельзя. Джагоевых надо уважать. Не простят, если забьет на ужин и не появится.
Утром проснулся и отправился в спортзал. Позанимавшись и изрядно подубасив грушу, он зашел в душ, ну а после, вытираясь, включил телефон и не поверил своим глазам: пропущенный от Полины. Хотел тут же перезвонить, но аппарат ожил, а после пришлось потратить не один час, решая рабочие вопросы.
Опять звонок, на этот раз от Алана.
— Привет, бро!
— И тебе не хворать.
— Я напомнить, через два часа отец нас ждет у себя.
— Принято. Буду.
— Давай заеду за тобой.
— Ну если сам великий Джагоев предлагает, как я могу отказаться, — усмехнулся Глеб.
— А то! Через час примерно у тебя.
Чуть позже ее наберу, — решил. — Раз Полина перезвонила утром, значит, действительно спала вчера и не слышала. Значит, ждала его звонка. — улыбнулся про себя. — Что ж, это неплохо, очень неплохо. Позже обязательно ее наберет, хотя бы услышать голос.
Через два часа они с Аланом въезжали в огромные трехметровые ворота резиденции Сафара Джагоева, отца Алана. Подъехали к нескромному особняку, домом язык не повернется назвать. Джагоевы любили роскошь и не скрывали этого. Вышли из машины и вошли внутрь. Навстречу им вышел полноватый седовласый мужчина в черном классическом костюме и с добродушной улыбкой на лице — Сафар.
— Глеб, дорогой! Я так рад тебя видеть! Сколько лет, сколько зим! А возмужал как!
— Приветствую, Сафар, — улыбнулся Орлов и позволил себя по-отцовски обнять.
— Ну проходите, проходите.
Алан с Глебом проследовали в большой зал за хозяином дома, или, как его скромно величал Сафар, «белая гостиная». Весь интерьер помещения был крайне помпезен, где-то даже чересчур и выдержан в бело-золотых тонах.
— О, да тут целый прием, — усмехнулся Алан, оглядывая собравшихся людей и ломящиеся от угощений столы.
— А как же, сынок, такой гость! Надо уважить!
По центру у окна стоит стол на пять персон, а вдоль двух стен длинные столы человек на двадцать каждый минимум.
— Сюда, сюда, проходи Глеб, дорогой, — и показал на место справа от себя за столом у окна.
Слева от Сафара сидела миниатюрная женщина с красиво уложенными волосами, тонкими чертами лица, на которых едва сказался возраст, в ушах и на шее тяжелые золотые украшения. Мадина — супруга хозяина. Она улыбнулась, завидев Глеба.
Орлов подошел к ней, та чуть приобняла его, оставив поцелуй в воздухе около его щеки.
— Глеб, я так рада, что ты приехал к нам. Давно ты нас не баловал своим присутствием.
— Мадина, выглядите потрясающе. Я тоже рад Вас видеть. Но дела, дела, как смог, тут же появился.
Она кивнула, не переставая улыбаться той вежливой, фальшивой улыбкой, которой принято улыбаться по этикету.
— Зарину, дочь мою помнишь? — сказала, указывая на девушку, сидящую рядом с ней.
Глеб перевел взгляд и был искренне удивлен. Он разглядывал девушку с черными как смоль длинными волосами, которые она оставила распущенными, темными глубокими глазами, оливковой кожей, пухлым милым ротиком. Выросла Заринка. Сколько он ее не видел? Года три — четыре? Как понял, что у Джагоевых далеко идущие планы в отношении его и Зарины, так и перестал появляться в их доме, не хотелось рушить многолетнюю дружбу между семьями. И глядя сейчас на нее, ни капли не жалел о принятом решении исчезнуть. Красивая картинка, но жениться — увольте. Это только эстеты покупают красивые произведения искусства и могут любоваться ими десятилетиями, он же к таковым не относился. Без сожалений выкидывал или продавал то, что надоедало и приобретал новое.
— Здравствуй, Зарина. Ты стала красавицей, — чуть улыбнулся ей.
— Спасибо! — вежливо отозвалась та. — Да и ты подрос, — с лукавой улыбкой поддела, с интересом изучая молодого человека.
— Всё, всё, Глеб, иди сюда, присаживайся, — указал на стул рядом с собой Сафар.
Далее ужин потек своим чередом, с тостами за гостя дорогого, за хозяев, за мир в доме. Спустя какое-то время Сафар поднялся и пригласил мужчин пройти в каминную, выкурить по сигаре. А вот и время поговорить, это еще одна причина, по которой Орлов принял это приглашение на ужин.
Мужчины двинулись в каминную.
— Глеб, можно тебя на пару слов? — перехватил его Сафар.
Глеб утвердительно кивнул и прошел в кабинет вслед за хозяином дома.
Зашли в просторное помещение. Здесь, так же как и в белой гостиной, все было сделано с размахом: большое количество стеллажей с книгами вдоль стен. «Бьюсь об заклад, что он и одну сотую не прочитал из этой библиотеки», — подумал про себя Глеб. Все вокруг обито красными дубовыми панелями, массивные кожаные кресла справа от входа, между ними столик, а у окна внушительных размеров стол, так же в масть всему интерьеру — темно — красного цвета.
— Да, ты присаживайся, — указал Глебу на одно из кожаных кресел Сафар. — Коньяк, виски?
— Виски, пожалуйста.
Разлил по бокалам напиток и грузно опустился во второе кресло напротив Глеба.
— Годы уже не те, старею, уставать стал, — сделал паузу, отпил из бокала. — Как тебе моя Заринка?
— Красавица. Выросла ваша девочка.
— Да, — задумчиво кивнул он, разглядывая бокал, — девятнадцать уже. Пора замуж ей.
— Думаю, у Вас проблем не будет выдать ее, любой будет счастлив породниться с Вашей семьей, — дипломатично ответил Глеб, прекрасно понимая, куда клонит старый лис.
— Так в том-то и проблема, Глебушка, в том-то и проблема, что любой не нужен, — покачал головой Сафар. — Дочка у меня одна и хочется ее в надежную семью отдать, чтобы сердце отцовское не болело.
— Сафар, вокруг Вас много представителей уважаемых семей, я уверен, что Вы сделаете верный выбор.
Джагоев поднял внимательный взгляд на Глеба, улыбка ушла из его глаз и на смену ей пришла сосредоточенность и серьезность.
— Глеб, я твоего отца знаю уже двадцать лет. Тебя маленьким на руках держал. Ты вхож в мою семью как никто другой. Больше, чем тебе, я навряд ли кому смогу доверить мое сокровище. И опять же, подумай, какое будет объединение. Я не вечен, на мое место придет Алан, ты женат на его сестре и вы приятели. Ты хотя бы представь, какие перспективы открываются. Погоди, не отвечай пока, — увидев, как я покачал головой в отрицательном жесте и собрался что-то сказать, перебил меня. — Давай так, у тебя будет несколько месяцев. Обдумай, не суетись, это дело такое, оно не требует спешки.
Глеб готов прямо сейчас ответить резким отказом, но понимал — не время, а потому медленно кивнул.
— Хорошо, я подумаю. Но Сафар, это не обещание, Вы, думаю, понимаете.
