— А новоселье не зажимай, — сказал он после уже второй бутылки шампанского, — мы все к тебе придем, всем гамузом и даже прихватим еще кое-кого.
— Это кого же? — удивилась я, пережевывая очередной пельмень.
— Ааа, — говорил он, прихлебывая из бокала вино, — Это будет сюрприззз…
Он был уже пьян, но слегка, и его выдавали глаза и язык. Я начала собирать посуду, но он пытался меня остановить, приказывая не суетиться и оставить все как есть.
— Завтра придет Танюха и все уберет, — хватал он мои руки, — не надо тебе возиться с этим. Ты ведь непривычна, да? У тебя же были на это слуги?
— Верно, — убирала его руки со своих, и продолжала складывать грязные тарелки и вилки в мойку, а остатки пищи в холодильник, — но ты все время забываешь, что я изначально родилась и выросла в простой семье, а не в семье олигарха, и все делала сама. Так что и тут мне не будет страшно. Будешь пить чай?
Он кивнул и тяжело плюхнулся на стул.
— Я наверно перебрал слегка, — сказал вслух свои мысли, — но чай буду.
Я заварила крепкий и поставила на стол коробку с московскими конфетами. Таких коробок я привезла пять. Одну отдала Ивану, вторая вот тут перед нами, третью хотела раскрыть на представлении в редакции, а четвертую на своем новоселье. Куда пойдет пятая, еще не решила, но уже очень хотела полазить по магазинам и посмотреть, чем меня порадуют и, возможно, удивят. Все это решила оставить на следующий день, как и советовал мне Юра, дав на знакомство с городом еще сутки. Про обстановку квартиры велел заказывать по компу.
— Есть здесь такие фирмы, которые все привезут, все соберут и установят. Были бы деньги и желание.
У меня было и то и другое. И уже утром я пошла гулять по городу, знакомясь с ним постепенно. Всё, как и везде, только преобладание морской атрибутики в названиях улиц, магазинов, кафе и ресторанов. Были здесь и несколько клубов, тоже с морским названием «Якорь», например. Мне понравилось, и я решила как-нибудь его посетить, то есть зацепиться как якорь за дно.
Пролистав несколько фирм, заказала кухню, гостиную-спальню и прихожую. Вторую комнату решила пока не трогать.
— Вот привезу Катюшу, тогда и посмотрим вместе с ней. Какую захочет, ту и закажем, — улыбалась я своим мечтам.
К вечеру прошлась по продуктовым магазинам. Там было все, что душе угодно, но с одним лишь уклоном — рыбным. Очень много и разной. Я вообще больше любила рыбу и мне это нравилось. Вот и взяла хорошее филе трески и решила сделать легкий ужин в морском стиле. Замочив рыбу в молоке и потом, обваляв в кляре пожарила и сложила под майонез в супницу. Натушила разных овощей с пряными приправами и поставила настаиваться. Заварила травяной чай и села к телевизору, дожидаясь Юру. Тут прозвучал звонок телефона и высветлился номер матери. Я схватила трубку с быстро бьющимся сердцем.
— Что-то случилось? — закричала я, вглядываясь в едва показавшееся ее лицо.
— Да ничего не случилось, — удивилась она, — ты что так всполошилась? Просто захотела увидеть тебя. Получила вчера все твои записки, а сейчас есть немного времени перед сном вот и решила поговорить. Но если ты занята, то тогда не надо.
— Да нет, я так рада, что ты позвонила. Просто не ожидала. Как там вы и как Катюша. Спит уже?
— Нет, вот она.
— Мамочка, — увидела я ее улыбающееся личико, — ты видела океан?
— Видела, девочка моя, правда, издали, — улыбалась уже я радостно, — оно темное и холодное. Вот приедешь сюда, мы обязательно с тобой его наведаем. Хорошо?
— Хорошо, мама. А я скучаю, — скуксилась она.
— Я тоже, родная, но мы же не будем плакать. Хорошо?
— Хорошо, мамуленька. Я люблю тебя.
И тут прозвучал шепот и уговоры ложиться спать, уже поздно. И действительно, ведь у нас был разрыв во времени с матерью в шесть часов, а с Москвой аж, в девять. Но мы договорились, что очень строчные звонки делать, несмотря на разницу во времени. Еще вчера я обменялась с ней и Вероникой СМСками, сообщив о своем благополучном прилете, а уже сегодня мама звонит и спрашивает о моем самочувствии. Вот что значит материнское сердце! Я понимала ее, как никто другой, так как сама была матерью. И еще неизвестно, как бы я реагировала, улети вот так далеко моя Катюшка. О, это материнское сердце! Но сейчас я рассказала ей, что уже получила квартиру и видела её, хотя еще даже не была на работе. Видимо и здесь побывала рука Степана Петровича. Иначе как объяснить такой подарок, как в первый же день выделение элитного, по местным понятиям, жилья. Но я приняла это спокойно, так как собиралась здесь устраиваться основательно и привезти дочку. А без квартиры невозможно было бы и думать о таком. Деньги на карточке у меня были, так как еще Игорь открыл мне счет после нашей свадьбы, а у него был он открытым в одном из известных столичных банков. Так что я не испытывала нехватку в средствах и в то же время не стремилась к их неконтролируемой трате. Так было всегда даже в Москве и потом в Березовске.
Ужин прошел «на ура». Юра поцеловал мне руку и сказал, что был шокирован моим искусством кулинарки. Потом мы пили чай и он рассказывал о своих делах и последних вилючинских новостях.
— Завтра ты уже будешь в штате, и сама теперь будешь сообщать мне новости, — улыбался довольный Юра, сидя за кружкой горячего вкусного чая.
Глава 15
Утром мы садились в Юрину «Ниву», чтобы ехать на мою будущую работу. Меня слегка подтрясывало.
— Все нервы, — думала я, стараясь держать себя в руках, — как-то странно даже. Я так себя не ощущала, даже когда впервые пришла на практику в холдинг или потом в книжное издательство. А сейчас почему-то тряслась. А всего-то познакомиться с местом, а с людьми в лице Юры и Тани я уже знакома.
С этой тихой молодой девушкой я столкнулась, когда пришла после прогулки по городу. Она выглянула в коридор, когда я открыла дверь и, поздоровавшись, представилась:
— Я Татьяна, офис-менеджер в газете «Вилючинские вести». А вы Воркутова Елизавета… — она вопросительно посмотрела на меня, спрашивая отчество, но я ее остановила.
— Просто Лиза, хорошо?
— Ладно, — кивнула она, улыбаясь, — я тут вот помогаю Юрию Вячеславовичу по хозяйству. Иногда, — добавила она, смутившись.
— Да-да, — заверила я ее слова, — я знаю. Он говорил. Я не буду тебе мешать. Давай на «ты»? — тут же поправилась я.
— Хорошо, давай, — улыбнулась она вновь и ее узкие глаза стали веселыми.
Тут я поняла, как она боялась «московской гостьи» и как теперь расслабилась, увидев меня. Я была рада, что уже первый человек в будущем моем окружении принял меня сразу.
— Да, это не московский бомонд, — думала я, наблюдая за раскрасневшейся молодой девушкой-чукчей, и слушая ее речи.
Она начала рассказывать о газете, куда ее взял работать Юра после школы, по протекции матери, где он когда-то снимал угол, о нем самом, о городе и ее подругах, перескакивая с одной мысли на другую. Но мне этот хаос был интересен, так как я изнутри уже понимала погоду на будущей работе и принимала ее. Еще не полностью, но уже имела поддержку.
Татьяна была моложе меня лет этак на десять, ей едва исполнилось восемнадцать, и ее молодость была мне приятна. Своим детским отношением ко всему, что ее окружало, и что она видела, мне напоминало о моей Катюшке. Я не скажу, что годилась мне в дочери, но все равно приняла, как младшую сестру, которой у меня никогда и не было.
Мы приехали в офис, который располагался в том же административном здании, что и мэрия. Все было в нем одном: власти, учреждения, радио и газета.
— Мило, — думала я, осматривая современные помещения и коридоры, по которым Юра вел меня.
Кругом сопровождал нас шум и гомон суетившихся здесь людей: самих работников и посторонних, направлявшихся в присутственные места по своим делам. Все местные СМИ располагались на последнем, четвертом этаже. Лифта не было, и маршевые пролеты были широкими и высокими ступени. Юра, своими длинными ногами привычно шагал впереди меня, а я себя уже проклинала за высокие каблуки и довольно узкую юбку.
