меня везет, в крови бурлил адреналин настолько чистой, высшей пробы, что мысли вообще выдувались! А те, что оставались, трансформировались во что-то веселое, озорное, пузырящееся удовольствием.
Я с наслаждением подставляла лицо ветру, довольно холодному, но не до такой степени, чтоб обжигало, на улице был плюс уже. Обнимала Веника, ощущая, какой он горячий, как бьется тяжело и размеренно его сердце. Позволяла себе шалость - немного сжимать пальцы, тискать его, водить по мышцам живота прямо по футболке. И с восторгом ощущать, как они сокращались под моими касаниями!
Боже мой, сколько кайфа!
Как хорошо, что я уехала!
Плевать, плевать на все!
На Витю, на Колю, на маму, на Рупа, на пропавшие билеты, на неоправданные ожидания! Плевать!
Мне до ужаса хотелось жить только одним этим мгновением!
Этой дорогой, залитой солнечными лучами, отраженными в пористом мартовском снегу на обочинах, этим ветром в лицо, холодным, но не обжигающим, от которого щеки становились красными, а губы – чуть обветренными, этим мощным, крепким телом, так круто, так податливо сокращающим мышцы от каждого, самого легкого касания пальцев, моим другом детства, неожиданно выросшим в невероятно горячего, невероятно красивого парня, без сомнений и оглядок вступившегося за меня, заслонившего своей широченной спиной.
Мне было уютно, спокойно и радостно с ним. Мне казалось, что это мгновение будет длиться бесконечно.
Мне хотелось, что оно длилось бесконечно.
Но мы приехали.
Большое здание, похожее на гаражный комплекс, в промзоне.
Веник сходу зарулил на второй этаж крытого гаража, остановился у железной двери, щелкнул пультом.
И я с удивлением наблюдала, как поднимается автоматическая дверь, а за ней…
Жилое помещение!
Явно жилое!
Большое пространство с высокими потолками было полупустым. Без перегородок. Практически без мебели. В одном углу ютилась дешевая икеевская кухня, парочка стеллажей с различной утварью, в другом – здоровенный толстый матрас, брошенный прямо на пол и накрытый пушистым покрывалом.
Там же пол был застелен мохнатым ковром, валялись подушки.
Еще в помещении имелись стояк со штангами, манекен для отработки ударов и целый угол со всякими деталями для байка.
Именно в этот угол Веник и погнал своего зверя, пристраивая его там, пока я ошарашенно оглядывалась по сторонам.
Никогда не была в таком странном помещении, сочетавшем в себе гараж, спортзал и жилье.
И не сказать, что не уютно. Вполне. Очень даже уютно. Все для жизни есть…
Пока я, раскрыв рот, рассматривала странное место, Веник успел загнать байк, скинуть куртку и подойти ко мне. Близко . Неожиданно близко.
Я развернулась, посмотрела на него вопросительно. Хотела уточнить, хотя и так было понятно, чье это жилье. Но приличия вроде требовали… Да и разговор… С чего-то надо было начинать.
Но Веник смотрел так, что становилось ясно: разговоры – это не то, что ему сейчас нужно. И не то, чем он планирует заниматься.
Меня сначала обдало страхом, прям до мурашек, а потом жаром. Тоже до мурашек. И неизвестно, где они были больше и насыщенней.
Я торопливо сделала шаг в сторону выхода, но Веник нажал пульт… И дверь гаража захлопнулась.
Отгораживая нас от всего мира. Оставляя наедине. Впервые. За очень много лет.
И эмоции мои, если сравнивать с прошлым, были другие.
Кардинально.
Черный Зверь и Нежная Принцесса.
Черный не планировал вот так сразу. Ну серьезно.
Он еще от прошлого-то не отошел, когда вместо «привет, как дела» прижал Веснушку к стене и чуть не поимел прямо рядом с рингом.
Теперь хотел сначала поговорить. Ну, пообщаться , то есть. Спросить, наконец, как у нее дела, зачем приехала и все такое.
Именно так он и думал, когда ехал к ней.
Конечно то, что так долго ждал, потому что сука Ворон не сильно шевелился, чтоб обещания выполнять, не радовало. И не помогало успокоиться.
Но все равно. Не зверь , ну в самом деле, что бы про него не думали.
Ворон нашел придурка, с которым Веснушка приехала, только к утру. В больнице. После общения с полицией. Черный немного расстроился, что до него успели помять парнишку, потом усмехнулся, узнав, кто это. Одноклассничек бывший. Из тех, что всегда свысока смотрели. Естественно, не в лицо. Потому что Веник уже тогда был вполне себе Черным.
Что, интересно, этот козлик рядом с Веснушкой забыл? Ничего, потом спросим. Не забудем.
Ворон упомянул, что одноклассник попал в больницу после того, как его полиция приняла. А вот почему приняла, и каким боком тут Веснушка – вообще непонятно.
Главное, выяснили, где она остановилась.
Черный сразу рванул туда, забив на серьезный разговор, которым угрожал теперь Ворон, явно желающий вздрючить его за охерительный проеб боя и бабок.
Потом. Все потом. Сейчас только Веснушка.
Словно гнало его что-то к ней, в спину подталкивало.
Ну и правильно подтолкнуло, правильно.
Еще пару минут – и увезли бы его Веснушку в неведомые ебеня. Гоняй потом по всему городу, ищи.
А тут нормально. Два дела сразу сделал важных – девчонку отбил свою и покрасовался перед ней.Красавчик.
Вопроса, куда везти, не возникало. К себе, куда же еще? Чтоб уж точно не помешали вопросы про «как дела» задавать.
Веснушка смотрелась в его конуре экзотично. Как цветок , по-европейски утонченный, яркий и вызывающий, в деревенской избе.
Осматривалась с любопытством, он краем глаза послеживал, пока байк устаканивал.
А вот потом… Потом уже не интерьер разглядывала. А только его.
И настолько глаза ее были… говорящие, что реально сил не было терпеть.
Он подходил , все ближе, уже не контролируя свой взгляд, не имея возможности.
Веснушка… Хрупкая, худенькая, вся в черном опять. И волосы белые-белые , с отливом синим. На фоне них – чернущие глаза. Огромные. С маслянистым отливом зрачка, как у лани испуганной.
Чего
