– Эй, молодая-интересная, смотри только не привыкай. Я не собираюсь тебя таскать на себе.
Настя надувает губы и гордо отворачивается. Я не могу сдержать смешка.
– Ничего, принцесса, у тебя теперь появился личный носильщик. Всегда к вашим услугам.
Фыркаю и толкаю Дениса в бок.
– Денис, – пытаюсь добавить в голос укоризны, но получается слабо, потому что губы против воли расползаются в улыбке.
– Что «Денис»? – Он останавливается на тропинке и поворачивается лицом ко мне.
– Не нужно ей потакать во всем. Разбалуется – и что я буду делать?
– Алис. – Он становится серьезным, а у меня сердце проваливается. – Вот ты ее сколько на руках носила?
– А что?
– Ну, ты можешь просто ответить на мой вопрос? – Делает шаг ко мне, и нас разделяет только притихшая Настя. – Без тысячи ответных?
Она сидит на руках отца и крутит головой.
– Первые полгода точно, пока она не научилась сидеть и ползать.
– Вот именно! Дай и мне теперь такую возможность.
Приближает ко мне лицо, а у меня щеки вспыхивают под его обжигающим взглядом.
– Я хочу стать хорошим…
Не договаривает, прикасается к моим губам коротким поцелуем, обжигая им все внутренности и унося мысли в открытый космос.
Настя явно против такого положения, потому что, стоит Денису теснее сжать ее между нами, она начинает извиваться как червячок. Это отрывает меня от горячих губ.
Стряхиваю наваждение и хватаюсь за коляску как за спасательный круг. Не говоря ни слова, продолжаю прогулку и слышу за спиной низкий смешок, который эхом отражается внутри меня.
– Так что у Насти с глазами? – Догоняет в два шага и подстраивается под мою быструю ходьбу.
Глава 18
Денис
Балдею от ощущения своего ребенка на руках. Это просто, мать его, непередаваемое чувство! Аж в носу щекочет, как будто слезы сейчас хлынут.
Переезжая сюда, я даже не думал, что обрету дочь. А то, что к ребенку у меня проснутся такие сильные эмоции, для меня вообще открытие.
Но тем не менее Настя сейчас сидит у меня на руках с гордо задранным маленьким курносым носиком, а я на нее насмотреться не могу. Такая она маленькая, что кажется, немного крепче сожму и сломаю.
Мысль, что у моего ребенка не все хорошо со зрением, заставляет внутри все болезненно сжиматься. Делаю глубокий вдох и бросаю взгляд на задумчивую Алиску. Черт! До сих пор не верится, что я нашел ее. Словно судьба сама нас случайно столкнула.
– Так что у Насти с глазами?
Рискую все же узнать. Не оставляю мысль, что должен быть постоянно рядом, насколько это позволит моя работа, но пока идут ремонтные работы, я могу быть с ними очень много времени. Как раз должно хватить, чтобы мой лисенок привыкла, что я теперь никуда от них не денусь.
Мне она нужна. Те два года ничего не изменили. Во мне так точно. Стоило ее увидеть и стало по хрену на то, с кем она. Я думал лишь о том, что хочу вернуть ее себе.
Да, сейчас она упирается и не верит, что я серьезен. Но тут на моей стороне только упорство и время.
– Это называется нистагм, – оживает Алиса и прячет подбородок в шарф, обернутый вокруг тонкой шейки.
Хмурюсь. Мне этот диагноз ни о чем не сказал.
– Это сильно серьезно?
– Если вовремя все исправить, то нет, это не серьезно. Есть большая вероятность, что после операции этот недуг пройдет полностью. В любом случае Настя будет видеть хорошо.
– А сейчас как?
– Сейчас ей приходится очень долго фокусировать зрение. Иногда это может привести к головным болям даже. Поэтому врач и порекомендовал, чтобы операцию сделали вот в таком раннем возрасте.
– И когда операция? Ты же не думаешь, что я просто останусь в стороне от всего этого?
Алиса снова погружается в мысли, а я даю ей время обдумать мои слова и принять их.
– Ну что, принцесса, – обращаюсь к притихшей дочери, и снова сердце стискивают стальные оковы, – куда направимся? Командуй папой.
Настя хмурит светлые бровки и крутит головой. Тычет крохотным пальчиком в сторону какого-то невзрачного ларька. Сладкая вата.
Хмыкаю. Оборачиваюсь на замедлившуюся Алису. Она о чем-то очень сильно задумалась. Решаю ненадолго украсть дочь и дойти до этого ларька. Надеюсь, Алиса меня за это не пришибет и мне потом не придется снова умолять о том, чтобы взять дочь.
Ускоряю шаг. Заказываю одну большую сладкую вату и успеваю вернуться. Алиса просто по инерции продолжает путь вперед. Катит перед собой коляску. И мне кажется, что она вообще забыла, что я с ними.
– Ты же когда-то любила. – Выставляю ногу вперед и торможу коляску.
Алиса вздрагивает, поднимает на меня растерянный взгляд. Протягиваю угощение и с наслаждением наблюдаю, как ее щечки покрываются румянцем.
– А когда вы успели?
Алиса неуверенно берет из моих рук сладкую вату и с жадностью откусывает. А я с застрявшим дыханием наблюдаю за ее губами, как она их облизывает, и в голове сразу вспыхивают картинки нашего прошлого: как я обнимаю ее, как просыпаюсь оттого, что ее пальчики скользят по моей груди.
Встречаюсь с ней взглядом, и Алиса словно читает мои мысли. Краснеет еще сильнее, а мне в кайф смотреть на нее такую. Она словно опять становится родной, и нет между нами тех двух лет.
– Ты так сильно задумалась, что мы решили с Настей ненадолго от тебя сбежать. Да, принцесса?
Голос хрипит, как после марафона. Приходится откашляться. Трясу головой, чтобы вышибить из головы посторонние мысли. Потом буду фантазировать и думать, как вернуть это все в свою жизнь. Потому что понимаю, что, кроме нее, никто мне не нужен.
Слегка подкидываю дочь на руках, и она громко хохочет.
– Мама! – Настя впервые при мне произносит слово.
И черт – да! – это тоже непередаваемо. В сердце впивается острый шип боли. Даже приходится грудь потереть.
– Что такое, Денис? – Алиса округляет глаза и делает несколько шагов ко мне.
Хмурюсь:
– Все нормально. Ты чего переполошилась?
– Просто ты как-то побледнел и грудь потер.
– Да просто для меня это все же новое и немного непривычно, что слышу голос дочери и держу ее на руках.
Алиса хмыкает и уже собирается отойти, но я не даю. Хватаю ее за талию и притягиваю к боку.
– Денис… – Прячет улыбку.
– Что «Денис»?
Поднимает голову, а я не теряюсь. Впиваюсь в ее сладкие губы и еле сдерживаю стон от удовольствия. Черт, целовал бы дни напролет! Если бы нас не прервал звонок моего телефона.
С неохотой отрываюсь от самых сладких губ и вижу на лице Алисы такое же сожаление. Ничего, маленькая, мы наверстаем.
Достаю телефон. Хмурюсь, внутри просыпаются неприятные предчувствия.
– Да, мам. – Поправляю Настю на руках.
– Денис, у нас ЧП. – Голос матери слишком встревоженный.
– Что случилось? – Сердце ухает вниз.
В тот раз таким голосом мама говорила, что у отца случился удар. И сейчас, чувствую, этот звонок не сулит мне ни хрена хорошего.
– Папе проходить курс реабилитации же, а у меня на счете денег нет.
– В смысле нет?
– Ну вот так. Зашла сегодня и чуть не упала замертво.
– Подожди…
Алиса, услышав мой строгий тон, напрягается. Я подаю ей знак, чтобы взяла Настю, и она без лишних слов перехватывает сопротивляющуюся дочь.
– Я сейчас вернусь, принцесса, – шепчу, прикрыв трубку.
Отхожу от своих девочек на несколько шагов, чтобы не волновать Алису еще и своими разборками. И так шарахается от любого изменения во мне.
– Что случилось, мам?
– Денис, я сама не могу понять. У меня на счету была как раз сумма, которая должна была пойти на лечение папы, а сейчас там пара тысяч осталась.
– Кому-то давала доступ?
– Ну что же я совсем, что ли, из ума выжила?
В голос мамы просачивается обида и даже слезы. Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох.
– Ладно, ты сейчас не паникуй. Явно что-то произошло, деньги никуда бесследно не могли исчезнуть, но это нужно будет с банком разобраться.
