шесть лет, — вчитываюсь в соответствующую строчку. Следом впиваюсь взглядом в Бересневу. Не реагирую на ее приглушенное фырчание, а привычно приказываю: — И вы, Агата Сергеевна, отправляетесь со мной.
Агата
— Я никуда не еду, Адам, — бросаю на ходу, цокая неустойчивыми шпильками по ступенькам. — Форс-мажор… Опять, — вздыхаю, испепеляя взглядом телефон, на который пять минут назад поступил звонок от воспитателя.
Ступаю на тропинку, и каблук попадает в зазор между плитками. Покачнувшись, едва не подворачиваю ногу, мысленно ругая себя за то, что вообще надела эти неудобные туфли. Но вдруг чувствую аккуратную хватку на предплечье и тепло мужского тела совсем рядом.
— Ты слышал, что я сказала, Адам? — пытаюсь взгляд его поймать, но он нагло скользит по мне. Медленно спускается от шеи к груди, проводит по полукруглому вырезу светло-фисташкового платья, изучает плотно облегающую фигуру ткань, останавливается на линии чуть выше колен.
Туманов сглатывает так судорожно, что дергается кадык.
И возвращается к моему лицу, но прямого зрительного контакта избегает. Продолжает откровенно разглядывать, будто я кукла пластиковая. Тянется свободной рукой к распущенным, идеально выпрямленным волосам и, подцепив ровную прядь, сжимает.
— Тебе идет, — выдыхает чуть слышно.
Предупреждающе покашливаю, вынуждая Туманова наконец посмотреть мне в глаза.
— Даже не думай, — изгибаю бровь и киваю на черный локон в его пальцах.
— Я и не думаю, — убедившись, что я твердо стою на ногах, отпускает меня и отходит. Дает себе короткую паузу, делает вдох и, сложив руки в карманы, выдает с хрипотцой: — Почему не едешь? Я все разузнал, продумал, и «операция» займет не более получаса, — чувствую, что лжет.
Закатываю глаза от его резких выражений. В словах и поступках Туманова не замечаю ни грамма отцовских чувств. Да и откуда им взяться, если он воспринимает ребенка как один из бизнес-проектов, который ему нужно заполучить. Цель, что оправдывает средства.
— И почему я должна помогать тебе? — вопрос, скорее, риторический. Но Адам не упускает случая зацепить меня и показать свою власть.
— Чтобы я не оставил тебя и твою мать без работы и денег, чертовка, — хмыкает ехидно, но следом хмурится. — Так что случилось? — указывает на телефон.
— Дети в саду что-то натворили, мне срочно к ним надо ехать, — замечаю нечто, похожее на обеспокоенность, но несвойственная снобу эмоция мгновенно слетает с его лица. Наверное, показалось. — Машина как назло в автосервисе, — спохватившись, недовольно выпаливаю. — Вчера кондиционер отремонтировать не успели, потому что полдня одного придурка ждали, а он опять время перенес, — выпаливаю чересчур грубо. После того, что мне отец рассказал, я очень зла на богатого клиента. Лучше бы папин партнер вообще не рекомендовал его. Вместо дополнительного заработка Тимур подкинул ему лишних проблем. — Отец и так хватается за любой заказ ради нас с чертятами. Помимо всех трудностей, ему еще какой-то мажор нервы треплет теперь.
Не замечаю, как в сердцах произношу последнюю фразу вслух.
Адам закашливается надрывно, голову опускает и рваными движениями ворот рубашки ослабляет. Невольно я окидываю его взглядом. Он хорошо подготовился ко дню рождения потенциальной мамочки своего сына. В наши предыдущие встречи Туманов одевался удобнее и свободнее. Выглаженная белоснежная рубашка вместо привычных поло, пиджак, несмотря на жару… Вряд ли решил брать новую семью «полным комплектом». Скорее, инстинкт охотника не дает ему покоя. Надеюсь, наша сегодняшняя мама замужем.
— Я подвезу, — предлагает Адам неожиданно, заставляя меня прекратить пялиться на него и поднять растерянный взгляд. Вникнув в слова, отрицательно головой взмахиваю. — Пока такси будешь ждать, твои чертята… — произносит с улыбкой, словно смакуя прозвище, — …еще больше накуролесят. Так что не спорь.
* * *
Тройняшки встречают Адама радостно, как родного человека, которого ждали с нетерпением. Быстро чмокают меня в щеку и пролетают мимо. Даже Макс идет за сестрами, хоть по-прежнему молчит. А Василиска и вовсе забирается на водительское сиденье спорткара. Удивительно, что Туманов позволяет. И при этом не замечаю ни тени недовольства или злости на его лице.
— У них с другими детьми спор по поводу пап произошел, — оправдывается воспитатель, пока я кошусь на Туманова и тройняшек. — Поругались, чуть до драки не дошло, но я сразу их разняла. Вот только Ксюшу случайно толкнули, — краем глаза наблюдаю, как дочь демонстрирует Адаму ссадину на коленке, жалуется ему. — Я почему-то решила, что у них отца нет, поэтому они так остро отреагировали на слова одногодок. Но теперь вижу, что ошибалась. Уж простите. Будем искать иную причину конфликта. У нас лучший детский психолог в штате, и…
Женщина устремляет взгляд на Туманова, который в этот момент пластырем из аптечки ранку Ксюше заклеивает. Макс следит, как надсмотрщик, но не мешает ему. А Василиска добирается до кнопки сигнала, судя по резкому громкому звуку.
Нет отца.
И его им явно не хватает, как бы я ни старалась заменить обоих. Без этого пазла картинка неполная. Но так будет всегда. Из-за меня…
— Вы извините, впредь внимательнее следить буду, — искренне говорит воспитатель, а я недоуменно смотрю на нее. То есть чертят не исключат из группы?
— Очень надеюсь на это, — важно подчеркиваю и равнодушно прощаюсь. Но внутренне ликую: нам удалось продержаться в детском саду дольше одного дня! Наша маленькая победа.
Спешу к спорткару, чтобы забрать малышей и вызвать такси. Хотя оторвать их от Адама будет нелегко.
— Некрасиво теперь, — морщится Ксюша, ковыряя пальчиком пластырь.
Усмехнувшись, Туманов достает ручку из внутреннего кармана пиджака — и чертит несколько кривых цветочков на коленке. Дочь рассматривает их скептически, а сама с трудом довольную улыбку подавляет. Ей само внимание приятно.
— Эх, Адам, — протяжно вздыхает. — Ты плохо рисуешь. Не надо больше.
— Справедливо. Этот талант в нашей семье брат себе забрал, зато его холдинг лучший и самый креативный в стране, — прорывает Туманова на искренность.
— А тебе что досталось? — слетает с моих уст. — Медицина явно не твое, и клиника тебе не нужна. Так чем ты занимаешься?
Насыщенно-синие глаза устремляются на меня снизу вверх, играют на солнце желто-коричневыми всполохами. Адам не спешит открываться мне, будто я на территорию его пробиться пытаюсь, а он замер с ключом и размышляет, пустить ли меня.
Так и остаюсь у закрытой двери, потому что нас прерывает шум двигателя. Оборачиваюсь на подъехавшее рено. Из салона выходит мужчина и передает ключи Адаму, а через открытую дверь я замечаю три автокресла, установленных позади.
— На праздник поедем? — обращается Туманов к моим детям, и они вспыхивают, как сверхновая. От одного заветного слова забывают обо всех своих бедах и сияют счастьем. — Машину в аренду
