Лежа на шезлонге на палубе плавно покачивающейся яхты, я прикрыла рукой лицо от солнца.
– Винсент, я была в полной уверенности, что закон пока не позволяет быть замужем за двумя мужчинами одновременно. Хочешь сказать, я что-то пропустила?
Винсент вздохнул.
– Все знают, что твой брак – это фикция. Между тобой и Ричардом ничего нет, ты же даже кольцо не носишь.
Бриллиант в его руках сверкал на солнце и слепил меня. Я села прямо, мысленно спрашивая себя, почему такие вещи вечно происходят именно со мной.
– Даже если бы я могла выйти за тебя, Винсент… я бы отказалась, потому что ты бы взвыл от меня уже через неделю.
– Непременно взвыл бы, – подтвердила Валентина с соседнего лежака и отпила мохито через трубочку.
– Я ужасно неопрятная, – продолжила я. – Даже моя экономка неопрятная. В моей жизни полнейший бардак.
– Джианна, все это меня совершенно не волнует. Я просто… люблю тебя.
Валентина подавилась, закашлялась и похлопала себя по груди.
Иронично, что в нашей жизни предложение о помолвке звучит менее шокирующе, чем признание в любви.
Я потеребила в пальцах золотую цепочку, пересекающую мой обнаженный живот, и окинула взглядом яхту. Все взгляды были направлены на нас. Внезапно я даже посочувствовала парню. Любовь – это отвратительная штука. Никому бы ее не пожелала. Ну, может, кроме лорда Волан-де-Морта.
Я поднялась с шезлонга.
– Пойдем выпьем, Винсент?
Он вздохнул и посмотрел на небо. Он знал, что я ему вежливо откажу, но, в конце концов, с печальным щелчком закрыл коробочку и поднялся на свои обутые в сандалии ноги. Я босиком прошла на нижнюю палубу и направилась прямиком к маленькому бару, твердо намереваясь намешать что-то очень крепкое.
– Почему ты меня любишь? – спросила я, наливая в стакан текилу «Патрон».
Винсент потер шею.
– Ты… такая… шикарная, Джианна. Когда я вижу других женщин, на автомате сравниваю их с тобой.
И что, это все, что нужно, чтобы кого-то любить?
Я потянулась за апельсиновым соком, но в последний момент передумала и добавила в стакан еще больше текилы.
– Я хочу заботиться о тебе, Джианна. Хочу знать тебя лучше, чем кто-либо другой.
А вот это уже мило.
И все равно этот мужчина кинулся бы к канадской границе, лишь только осознав размер проблем, доставшихся мне от отца. Винсент любил ту меня, которую видел: веселую, свежую, общительную. Ему бы не захотелось знакомиться с беспорядком внутри, который я скрывала по одной панической атаке за раз.
– Винсент, ты знаешь, что я не могу за тебя выйти. – Я развернулась, и в этот момент он меня поцеловал. Полный стакан текилы в моей руке покачнулся, и часть жидкости выплеснулась. Он взял мое лицо своими теплыми, мягкими руками и прижал свои губы к моим. Нежно. Аккуратно. Словно я сломаюсь, если он не будет осторожен.
«Укуси меня. Дерни за волосы. Прижми спиной к стене».
И все же прикосновение его губ было мягким, милым и совершенно не вдохновляющим. В моей голове прозвучал разочарованный вздох. Он отстранился, тяжело дыша, словно его впечатления были ровно противоположны моим.
Это был мой первый поцелуй после продажного федерала, которого-нельзя-называть. И пока часть меня умирала от потребности в продолжении, от любого, кто смог бы утолить ненасытный голод внутри меня, мой собеседник был донельзя воодушевлен.
– Это было… вау, – выдохнул Винсент.
Я опрокинула в себя содержимое стакана. Текила смыла с моих губ вкус его вишневой гигиенической помады.
– Вау, правда? – спросил он.
– Чего? – пробормотала я. – А, ну да… вау.
Он схватил меня за липкую, облитую текилой руку.
– Дай нам шанс, Джианна. Мы отправимся в путешествие, я покажу тебе мир. Нет ничего, чего я бы не мог тебе дать.
Я могла только догадываться, что большинство женщин на моем месте были бы вне себя от счастья в этот момент. Но я? Меня это только разозлило.
– Ты не врубаешься, да? Я не могу просто развестись со своим мужем и убежать с тобой. – Я вырвала руку и тут же поняла, что сказала это все на быстром итальянском. На мои плечи словно взвалили тяжелый груз. Я глубоко вздохнула и попыталась еще раз, уже по-английски. – Развод не вариант для меня, Винсент.
Винсент сглотнул и задумчиво потер лоб.
– Хорошо. Значит, нам не нужно ничего официального. Просто… будь со мной.
Господи, мне так хотелось не быть Железной леди. Мне так хотелось, чтобы всю любовь, которая во мне была, не вырвали из меня в первые двадцать лет моей жизни. Мне так хотелось быть нормальной. Потому что сейчас передо мной стоял идеальный мужчина и признавался мне в любви, а мое сердце не могло даже дрогнуть.
– Я живу не так свободно, как тебе может казаться, Винсент. Я не могу изменять мужу. И не могу гарантировать твою безопасность, если нас раскроют. – Я печально вздохнула. – Честно говоря, даже свою не смогу. – Я была более чем уверена, что терпение Туза на исходе.
На лице Винсента появилось возмущение.
– Твоя семья подняла бы на тебя руку?
У меня вырвался легкий смешок, и я была удивлена, что он не вышел горьким. Видимо, я справлялась с внутренними демонами лучше, чем думала.
– Может, не физически, но они могут испортить мою жизнь.
«Например, отправить меня домой в Чикаго…»
Винсент запустил пальцы в мои волосы, слегка сжимая затылок. За последние годы физический контакт стал мне так чужд, что кожа покрылась мурашками.
– Это может быть нашим секретом.
– Мы не Ромео и Джульетта, – тихо сказала я, убирая его руку со своих волос. – Но если будешь настаивать, Винсент, то можем закончить, как они.
Я обошла его и направилась обратно на палубу.
Мамины слова всплыли в памяти с привкусом меланхолии и запахом ее цветочных духов.
«Однажды ты станешь маленькой похитительницей сердец».
Какая ужасная участь.
* * *
Я распахнула дверь в квартиру, уронила сумочку и включила свет. Лампочка в гостиной мигнула и тут же погасла, погрузив комнату в темноту.
– О, нет, нет, нет, – пробормотала я, найдя глазами выключатель на кухне. До него было всего три метра, но расстояние увеличивалось, пока не стало больше похоже на два километра. Сердце замирало с каждым ударом, я вытерла вспотевшие ладони о ткань поверх купальника. «Ты сможешь, – сказала я себе. – Темнота – это просто отсутствие света. Она не может тебе навредить».
Я сделала шаг вперед и застыла в страхе, когда тьма превратилась в дом с кривыми зеркалами, из которых на меня смотрели все кошмары, которые мне когда-либо пришлось пережить. Легкие сдавило, и я шагнула назад.
Я сползла по двери в коридоре и попыталась успокоить трясущиеся руки. Достав телефон из сумочки, позвонила Лоренцо, но меня тут же перебросило на автоответчик. Я выматерилась и выбрала следующий контакт в списке.
– Что случилось? – ответил Лука.
Я сглотнула.
– У меня лампочка перегорела.
Он помолчал пару секунд.
– Я думал, у тебя уже прошла эта хрень.
– Нет, я просто была накурена.
– Ну так сделай мне одолжение и накурись.
– А мой психотерапевт говорит, что наркотики не решают проблемы, а только усугубляют их. – Теперь я доставала порошок только тогда, когда одиночество становилось сильнее чувства вины.
– Да что ты говоришь? Что ты ему рассказываешь, Джианна?
– Исключительно грязные детали твоей личной жизни.
Он усмехнулся.
– По крайней мере, ему не скучно.
– Только немного тошнит, – парировала я.
Он издал смешок и положил трубку.
Я подтянула ноги к груди, откинула голову к стене и принялась в очередной раз ждать, пока один мужчина спасет меня от проблемы, которую создал другой.
Лука вышел из лифта двадцать минут спустя – крупный силуэт, отглаженный серый костюм. Я даже не посмотрела на него, как бы между прочим сообщив:
– В этой стене ровно две тысячи двадцать два кирпича.
