процессом, не заметила, как близко мы сейчас друг к другу находимся… Титов завороженно за мной наблюдает. А моська довольная, как у кота, объевшегося сметаны что ему так много внимания уделили.
— У тебя удивительно нежные руки, — внезапно выдаёт он, а я краснею. — Тот наглядный случай, когда говорят, что из того места растут, а не наоборот.
Я поперхнулась.
Шутник.
Почему он такой?
Сначала что-то приятное говорит, заставляя разомлеть, а потом… как издевается специально — черно шутит, заставляя пыхнуть яростью.
Любитель выводит на эмоции. Ну точно демон, сосущий чувства одиноких женщин!
— Ну всё, жить будете, ампутация отменяется! — убираю аптечку в сторону, заканчивая.
— Благодаря ручкам заботливым, не помру! Вот спасибо.
Наверно нужно и мне его поблагодарить.
Всё справедливо. Заслужил.
— Знаете, это вам спасибо, — смущённо заправляю прядь волос за ухо. — Спасибо, что вмешались и поступили, как мужчина.
Хочу быстро удрать, так как жутко стесняюсь, и так еле-еле из себя эти слова выдавила, как вдруг мужские пальцы ловят меня за запястье, останавливая.
Дальше понеслись удивительные откровения…
— Надь, ты вот правда, красотка такая, — усмехается он, — еле-еле тебя узнал. Удивила, так удивила. Вот, честно.
Запылала ещё сильней, опустив ресницы.
— Такая красивая, что сразу от тебя детей захотелось.
— Эм…
Чуть не упала.
Ступор накрыл.
Сколько уже можно шутить?
Ну и юморист ты Титов, со своим чёрным юмором.
— Так моих усыновите! — на эмоциях сразу же выпаливаю.
Я тоже шутить умею.
— Вы моим сорванцам, между прочим, понравились. А пакостили они любя…
С его лица сейчас можно было срисовать классные мемы — надулся! Услышав упоминание о моих сыновьях.
Неожиданно раздался рык, прерывая нашу безумную трагикомедию.
— Что это такое?
Титов смущённо, даже чуточку краснеет.
Я понимаю, что это урчит его живот.
— Вы есть хотите?
— Нет, тебе послышалось.
И опять раздаётся бурчание, только уже громче.
Начинаю давить в себе смех.
Действительно, смешная ситуация.
— Не ели ничего, что ли?
— Да, не успел, — пожимает плечами.
Опять мне чего-то жаль его стало.
— Хорошо. Всё, что я могу для вас сделать, в знак благодарности, это обработать ваши раны и накормить вас борщом. Согласны?
— Борщ-то хоть со сметаной? — ленно разваливается на мягком уголке, раскинув руки на спинке.
— А как же! Со сметаной, с зеленью, с гренками ароматными!
— Ты ещё здесь? Ан-у быстро неси его сюда! — гаркает он, стукнув кулаком по столу, я подпрыгиваю и ускоряюсь.
Вскоре, на стол перед Титовым ставится ароматная, горячая тарелочка борща с сочным куском мяса, сметаной, мелко покрошенным зелёным луком и укропом.
Смотрит на неё, сглатывая слюну.
— Пахнет изумительно! Вообще я привык по ресторанам ходить. В каких только местах самых популярных не был, и всё не то. Так и не смог нигде найти вкус детства. Однажды я тарелку борща за пять тысяч купил.
Я чуть не подавилась слюной.
— Да вы что? Он что с золотой юшкой?
— Это был любимый ресторан президента. Туда только избранных пускают.
— И как вам водичка с капустой и мясом за пять тысяч?
— Свиная похлёбка, — фыркает он, погружая ложку в юшку.
Ну всё. Сейчас он мне эту тарелку на голову наденет.
Скажет, что за ерунду подсунула! Отравить вздумала?
— Подождите! Я передумала! Пожалуй, вам пора. — Собираюсь выхватить тарелку, но он руку мою перехватывает. Сжимая запястье крепкой, горячей ладонью… Смотрит в глаза. Уголки умопомрачительных, дерзких губ поднимаются в лёгкой улыбке. — Не трогать. Иначе покусаю! Моё!
Отступаю назад, побаиваясь гнева этого рембо бесстрашного, когда вспоминаю, какой он махач в клубе устроил. Точно, лучше не спорить, коль жизнь дорога.
Пробует первую ложку, я не дышу…
Зрачки Титова расширяются до предела, он вдруг роняет ложку со звоном на стол, громко восклицая:
— Ты готовишь, как моя мама!
— Правда?
— Безумно вкусно. Правда! Слушай, я честно говорю, вкус один в один. А добавки можно?
Я заулыбалась.
— Конечно.
Подсуетилась и принесла Тимуру Владимировичу ещё.
— Супер! Это ОН! То, что я так долго искал! Стопроцентный вкус моего детства…
Титов слопал половину кастрюли.
У. Меня. Шок.
— Моим сыновьям тоже очень нравится этот борщ. Они чуть ли не с тарелкой его съедают.
Он резко напрягся. Потом встал из-за стола.
— Спасибо за ужин. Блестяще! Пойду руки ещё раз помою…
Титов покидает кухню, я на каком-то поразительно приподнятом настроении принимаюсь порхать по кухне, убирая со стола.
В душе птички запели.
Внизу живота появилось приятное тепло.
Что со мной происходит?
Не успеваю домыть посуду, позади слышу шаги. Кто-то крадётся.
На меня сзади резко нападают, оборачивая руки вокруг талии. Горячие, влажные губы прижимаются к мочке моего уха… Застываю.
— Ты что сделала? Борщ свой заговорила? Ведьмочка, м?
Роняю со звоном ложки в раковину.
Тимур сильнее меня обнимает, вжимая в себя, и обхватывает губами моё ухо, целуя.
Дыхание учащается. Он носом зарывается в мои волосы, вдыхая их запах. Весь дрожит!
— Я так сильно тебя хочу… Ты мне не борщ подала, а какое-то приворотное зелье.
Резко подхватывает, сажает на столешницу. Вклинивается между ног, тянет на себя и жадно целует, запуская пальцы в волосы на затылке.
Ничего не успеваю понять… Только то, что моё тело трепещет, дрожит, покрывается волнами дрожи и мурашек, когда руки босса начинают смело блуждать по нему, поглаживая практически везде.
Раскрываю губы, уже не в силах бороться с эмоциями, как вдруг раздается мелодия телефона. Это звонит не мой телефон, а Титова.
Я зажимаюсь, напрягаюсь. Он это улавливает и прекращает меня целовать.
— Ответьте.
Потому что мне кажется, что это, наверно, звонит его жена.
Недовольно отстраняется, отходит к окну, поворачиваясь ко мне спиной.
Что мы только делаем?
Надя, спустись на землю.
Ты забыла, кто он такой?
Титов вызов сбрасывает, оборачивается.
Его лицо превращается в холодный лёд…
Там больше нет былой теплоты и в помине.
Передо мной опять он — чёрствый, ледяной айсберг.
В два шага сокращает между нами дистанцию.
За затылок хватает, сжимая уже отнюдь не романтично, скорее, угрожающе.
— Мне пора. Спасибо за ужин. И я хочу тебя предупредить… Забудь, об этом вечере и особенно забудь о том, что я тебя поцеловал. Нам лучше держаться подальше друг от друга.
Спустя несколько дней
— Надя, привет. А вот и я!
Слышу за спиной знакомый голос, в миг пробуждаюсь.
Оборачиваюсь, видя улыбающуюся голливудской улыбкой Ирину.
— Я вернулась из отпуска, ну как у вас тут дела?
Цокот каблучков. Ирина подходит ближе, сканируя меня, моё рабочее место зорким взглядом. Выглядит как после курорта, ряженая по последней моде. Хотя,
