то, чтобы взять такси, но в итоге вышли на компромисс. Вызвали такси и стали ждать троллейбус — что раньше приедет, то и используем (делаем вид, что нам нисколечко не жаль таксиста).
— Я правильно понял: ты предлагаешь нам проехать в этой толкучке, семнадцать, мать их, остановок? — прямо перед ними остановился старенький троллейбус, с грохотом распахнув свои двери.
— Это семерка — наш, — девушка выпустила выходящих людей и проскользнула внутрь транспорта.
— Вот же черт, — страдальчески простонал Алессандро, но последовал за ней.
В сентябрьском Краснодаре еще жарко. Даже очень. Троллейбус, естественно, без кондиционеров, а старушкам, сидящим подле окон, вечно холодно и дует. Так что поездка предстоит в духоте и толпе.
— Да это же скотовозка, — Алессандро перешел на итальянский, чтобы их не поняли другие люди. — Тебе еще не плохо?
— Я в таких пятнадцать лет своей жизни прокаталась. Ничего, жива, — в ответ усмехнулась Соколова.
Пару раз Дарью впечатывало в рядом стоящих людей, когда троллейбус резко тормозил или же наоборот — трогался с места. Из-за бессилия ее кидало по салону из стороны в сторону и чтобы устоять на ногах Соколовой приходилось прикладывать неимоверные усилия. Однажды, во время очередной остановки, она даже налетела на Алессандро, чьи руки придержали ее за плечо, не позволяя полететь дальше, на другого пассажира. В ответ он лишь хмыкнул мрачное «а я говорил».
Наконец из динамиков прозвучало «следующая остановка: улица Полины Осипенко», а некоторые пассажиры принялись продвигаться к выходу.
— Мы на следующей.
***
Прождав несколько часов в кафе (ибо заваливаться в чей-то дом в половину девятого было бы немного не этичным), они включили навигатор и отправились на поиски нынешнего дома Валерия.
— Значит, не разбогател, — Дарья разочарованно улыбнулась, когда гугл-карты завели их во двор хрущевок. Алессандро, не найдя в своей голове адекватного ответа, решил промолчать.
В тишине заходят в старый подъезд и поднимаются на второй этаж, подходя к заветной (или не очень?) двери.
— Квартира под номером пять… Должно быть, эта, — он проходит вперед, оставляя Соколову за спиной, и зажимает на пару секунд тумблер звонка. Тишина. Вновь зажимает его, на этот раз секунд на пятнадцать. Наконец, дверь открывает мужчина.
«Классический вид алкаша» — подумалось Алессандро.
— Вы кто? — выпивший, но еще не пьяный. Он только что вывалился из своей квартиры и смотрел на Алессандро недоумевающим взглядом, будто… (знаю, неуклюжее сравнение) только секунду назад свалился с Луны. Дарья попятилась назад, но Манфьолетти остановил ее, схватив за запястье.
— Вы — Валерий Соколов? — ровный, холодный и безучастный тон. Ей в этот момент подумалось, что, наверное, именно так он разговаривает со своими жертвами перед их кончиной.
— Ну, я, а что с того? — он вышел в подъезд и захлопнул за собой дверь. — Мужик, ты кто такой?
— Пройдемте внутрь, негоже гостей на пороге держать, — в голосе Алессандро прокрадывались агрессивные нотки. Если бы он не знал, что этот алкаш — отец Соколовой, уже достал бы пушку.
«Почему только одного лишь родство этого выродка с ней меня останавливает?»
— Никуда ты не пойдешь. Проваливай туда, откуда пришел. — Главный герой все же не удержался: отодвинул край плаща (ой, кто бы сомневался, что он его наденет даже в жару) и показал Валерию пистолет. Отец Соколовой нервно сглотнул слюну, освобождая проход в свое жилище.
— Валер, это кто? — к ним вышла (хотя, скорее — выползла) пьяная в хлам женщина. Потрепанный халат на молнии, русые волосы — грязные и спутанные, а лицо все в отеках и покрасневшее. Квартира пропиталась запахом грязи и болезни, из комнаты доносился детский плач.
— Галь, иди в комнату, — первые слова Валерия, когда он ее увидел.
— Я не поняла. Это кто такой? — женщина едва стояла на ногах, но орала так, что закладывало уши. — Это кто такой?!
— Галь, ну не начинай…
— Как это — «не начинай»?.. Что это за мужик? А что за шмара с ним?! — пальцы Алессандро сильнее сжались на запястье Дарьи. Сжались настолько сильно, что девушка едва сдержалась от шипения по причине боли.
— Я дочь Валерия, — девушка шагнула вперед, хотя ноги были ватными и подгибались. В этот момент вновь заплакал ребенок. Осторожно выбравшись из хватки Алессандро, она направилась на звук. Женщина, которая по всей сути, приходилась матерью этого ребенка, ошарашено проводила ее взглядом.
— Как это — дочь? — она осела на пол. — Ты мне изменил?
— Дура! Это от первого брака! — Алессандро их пьяный бред уже не слушал.
Обойдя Валерия и едва не споткнувшись о пустые бутылки, зашел в спальню. Первое, что удостаивается его внимания — детская кроватка, от которой и исходил этот истошный вопль. Второе — мальчик, лет двенадцати, забившийся в угол и обнявший себя руками. На лице синяки, губа разбита. Соколова, наверняка, уже успела порадоваться тому, что Валерий бросил ее мать.
— Алессандро, подойдите сюда, — просит Соколова, кивая на маленькую девочку. — Либо у меня руки холодные, либо…
— У нее жар, — обрывая девушку, заключает он.
— Так, ладно, вызывайте «скорую»… Ее брат говорит, что она так плачет со вчерашнего утра, — Дарья разворачивается и присаживается на корточки около мальчика. Затем, достает из кармана джинсов несколько купюр и сует ему в руки. — Только не отдавай родителям. Это тебе и твоей сестре.
После этого, Дарья и Алессандро спешно покидают эту проклятую квартиру, направляясь в аэропорт. На этот раз — на такси.
Хватит с них на сегодня приключений.
Всегда выигрывает тот, кто делает первый ход.
(Мори Огай «Великий из бродячих псов»)
Марсала, 19 сентября.
Вчерашний день полностью ушел на перелеты. В Марсалу они вернулись только в четвертом часу утра. Сейчас Соколова бесшумно выходит из ванной. Сама не знает, почему «бесшумно», хотя полностью уверена, что Алессандро у себя в кабинете: за неделю их отсутствия у Манфьолетти наверняка накопилась гора неотложной работы.
Заходя в комнату, ложится на кровать поверх одеяла, и закрывает глаза.
«До сих пор не знаю, хотела ли этого»
— Представляешь! Джованни и Стеф… — Алессандро, только что влетевший в комнату, запнулся. Соколова же, совершенно того не ожидая, нервно подскочила с матраса. — Не понял. Ты чего сделала с собой?
Он оглядел ее ошарашенным взглядом, едва ли не присвистывая, пока девушка была уже на полном серьезе готова сигануть в окно. Она не знала, какой реакции ожидать от Алессандро. «Наорет? Заставит бриться на лысо? Придушит? Вновь лишит связи?» — ужасные версии дальнейшего развития их разговора пугающе гремели в голове Дарьи.
— Постриглась и покрасила волосы, — осипший голос вырвался из ее
