выглядишь великолепно, — отвечает Зак, засунув пальцы в карманы своих слаксов. Он говорит это ей, в то время как его тёмные глаза сосредоточены на мне.
— Нам нужно войти туда всей группой, — говорит Тристан, обращаясь ко всем так, словно он действительно верит, что он король. Виндзор прислоняется плечом к кирпичной стене туалета, ухмыляясь. Выражение его лица говорит о том, что пока он позволит Тристану вести, но только потому, что это удобно. Как только он от этого устанет, между этими двумя начнётся война.
— Мы всё ещё в режиме игнорирования? — спрашивает Зейд, приподнимая свою проколотую бровь. — Потому что в прошлый раз всё прошло не совсем хорошо.
Тристан издаёт горловой звук и хмурится, в то время как Крид подходит и встаёт рядом со мной.
— Нет. Мы на войне. Когда мы ходим по коридорам, они отходят. Когда нам нужны лифты, они теряются. Мы едим за столом Голубой Крови. Мы контролируем школу.
— А если они этого не примут? — спрашивает Эндрю напряжённым голосом. — Тогда что? Не забывай: Грег и Джон, Харпер и Бекки, они опасны. Это больше, чем просто вопрос о том, кто где сидит или, кто может пользоваться Галереей. Мне страшно. Может быть, тебе и нет, но мне, и Марни, и Миранде… мы можем стать их мишенями.
— Вот почему мы всегда держимся вместе, по крайней мере, парами. — Тристан поправляет ярко-красный пиджак Бёрберри с маленьким гербом на кармане, а затем берёт инициативу в свои руки, направляясь к одной из стоящих на холостом ходу машин академии. Водитель открывает дверь, и Тристан отходит в сторону, позволяя мне проскользнуть внутрь раньше него. Почти уверена, что слышу, как Зейд ворчит по этому поводу, и улыбаюсь.
Кожа прилипает к задней поверхности моих бёдер, и тогда я понимаю, что вспотела. Я нервничаю. И не только из-за Харпер и её дружков, но… и из-за парней тоже. Они снова предадут меня? Потому что находиться здесь, в этой машине, со всеми ними, как-то… приятно.
— Помни, — шепчет Тристан, когда машина катится вниз по пологим холмам, окружающим школу. Я поднимаю на него взгляд, в то время как приглушённый разговор остальных заполняет салон лимузина. — Теперь ты Идол. — Он протягивает руку и поправляет ожерелье, которое я ношу, заставляя мои щёки вспыхнуть.
— Я не совсем подхожу на роль Идола, — говорю я, слегка улыбаясь. Тристан хмурится и отводит взгляд, глядя сквозь тонированные стекла на лес за холмами. Всё, что он делает, так драматично. Я даже не уверена, что он хочет быть таким; это просто его природная индивидуальность.
Тристан молчит всю оставшуюся дорогу, но остальные мои новые друзья довольно разговорчивы. Их разговоры помогают мне немного успокоить нервы.
— Ты справишься, — заверяет меня Зейд, подмигивая перед тем, как выйти из лимузина с небрежно перекинутой через плечо сумкой для книг. Миранда следует за ним, затем Крид, Эндрю, Зак, Лиззи и Виндзор. Мы с Тристаном последние, и я счастлива видеть, что двор с оленем пуст, когда мы поднимаемся по ступенькам к фонтанам и окружающим их башням.
— Давай позавтракаем, — небрежно говорит Тристан, и мы направляемся в здание часовни и дальше по коридору к столовой.
Странно возвращаться в эти залы после всего, что произошло в Роял Поинт, и в Хэмптонсе, и на вечеринке по случаю моего дня рождения. Почти сюрреалистично. Мои ладони вспотели, когда я, вцепившись в свою сумку с книгами, последовала за группой в столовую.
Я вздыхаю с облегчением, когда мы входим и обнаруживаем, что специальный столик, тот, что на возвышении, пуст.
Мы все вместе обступаем его и берёмся за меню, пока Миранда сетует на отсутствие кофе, бормоча себе под нос о том, что мисс Фелтон помешана на кофеине.
— В Ковентри на каждый приём пищи устраивают «шведский стол», — объясняет Лиззи, сидящая справа от Тристана. Я сижу слева от него, рядом с Кридом. Он откидывается на спинку стула, словно собираясь вздремнуть, но его взгляд напряжён, словно лазерный луч, устремлённый на меня, пока я делаю вид, что изучаю меню.
— Что? — наконец спрашиваю я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него, и совершенно определённо не вспоминаю о джакузи. Я имею в виду, с чего бы мне это делать? Какой цели это могло бы послужить? Нет, мои щёки совсем не красные. — Почему ты продолжаешь пялиться на меня?
— Я пытаюсь придумать, как попросить тебя стать моей девушкой, — растягивает он со всей уверенностью и беспечностью праздного богача, и вся краска отхлынула от моего лица.
— Что?! — Миранда визжит с другого конца стола. Я внезапно чувствую слабость и головокружение, как будто вполне могу уткнуться лицом в причудливую белую тарелку с позолотой, которая стоит передо мной. Заметное напряжение нарастает у других парней — даже у Эндрю. Но именно тогда я понимаю, что он единственный, кто не смотрит на нас с Кридом. Вместо этого он уставился на дверь.
Моё внимание переключается в ту сторону, только чтобы обнаружить Харпер, Бекки и Илеану, а за ними море Голубокровных. Они направляются прямо к нам, и напряжение в нашей маленькой группе спадает.
— Чего ты хочешь? — спрашивает Тристан, когда они подходят к столу. Харпер — единственная, кто поднялась на несколько ступенек и встала прямо рядом с нами. Не колеблясь, она протягивает руку и сталкивает стакан с водой Виндзора ему на колени. Он позволяет этому случиться и поворачивается к ней с таким взглядом, который обещает будущую боль.
— Это наш столик. Голубокровные едят на возвышении. Ты должен об этом знать: традицию Идолов придумал твой прадед. Правила есть правила, Вандербильт. Ты не освобождаешься от них, только потому что твоё имя написано на половине зданий.
— Идолы должны обладать особым чувством юмора, Харпер. В них должно быть что-то такое, что выделяет их из остальной толпы. Деньги, хорошее воспитание, внешность, связи или какая-то их комбинация.
Она фыркает и перебивает Тристана прежде, чем он успевает закончить.
— Ну, мы все знаем, что ты не подходишь по первому показателю. — Голубокровные хихикают у неё за спиной, и мои руки сжимаются в кулаки. Я не знаю почему. Последний человек в мире, за которого мне следовало бы заступаться — это Тристан Уильям Вандербильт, но, похоже, я ничего не могу с собой поделать.
Он продолжает, как будто Харпер ничего не говорила.
— Ты можешь поставить несколько галочек, но ты мелочная, жалкая, и ты переходишь тонкую грань, когда дело доходит до игры по правилам Клуба. — Тристан со щелчком вытряхивает салфетку и аккуратно кладёт её себе на колени, его иссиня-чёрные волосы мерцают
