Мне захотелось спросить у него, зачем тогда он уступил Паше? Сказал бы что не сделает этого, но я решила не встревать. Тем более, ответ для меня был очевиден: такое могло показаться для многих нереальным, но, для тех, кто знал этих друзей являлось нормой, Романов через чур сильно любил Павла.
— Очень сложно жить рядом с человеком, которого любишь, но не имеешь право сказать ему об этом, — спустя минуту тишины произнес Романов. — А я провел в таком состоянии долгое время.
— Но ты же потом… убедился, в том, что… — я поправила на себе сползающую толстовку.
— В чем? — горько перебил он меня, наконец-таки посмотрев мне в глаза.
Мы некоторое время молчали.
— Когда они расстались, — спокойно произнес Дима, — я сразу сказал ему, что не подойду к ней. Потому что так делать нельзя. Да и вообще, по глупости решил, что… теперь-то она отстанет от нас, уйдет. И будет проще. Но… — с трудом выговаривал он слова. — Но очень сложно сопротивляться своим чувствам. Я вроде как поддерживал Пашу, он ушел в работу, ему было больно. А я каким-то хреном оказался наоборот, с другой стороны.
— Дим, это все в прошлом…
— Если бы он не сказал мне, что-о-о… что не против, — покачал головой Романов, совершенно не слушая меня. — Ничего бы не было. Ясно, что он не мог сказать другое, зная, что я отошел в сторону ради него, но меня нечем оправдать. Тогда я воспользовался его словами, хотя, это было низко. Вот только от этого всего стало еще хуже.
— Зато ты проверил и понял, что она не твоя…
Дима принялся отчаянно мотать головой.
А затем, закрыв лицо ладонями впал в кому.
— Ничего я не понял, — когда он убрал руки, я к своему ужасу увидела в его глазах слезы. — Когда она делала мне больно за то недолгое время наших отношений и даже когда мы с ней расстались, я как любил ее, так и не переставал любить. В этом и есть мой кошмар, — протер он глаза. — После того как мы разошлись, может, для нее все и закончилось, но не для меня. Вот в чем моя проблема.
— Дим…
— Мои чувства к ней никуда не исчезли. Она мне… — задумался он. — Не сделала ничего плохого, разве что демонстрировала свой характер. Она никак и никогда не предавала меня. Она верная, она очень умная, невероятно красивая, — Дима перечислял все те качества за что влюбился в девушку… которой я не была.
Мне стало очень неприятно. И захотелось плакать. Обняв себя обеими руками, я закрылась от него толстовкой. Чтобы он не видел меня обнаженную.
— В моей жизни всегда были качели. Я был рад счастью друга: он вернул ее себе, он создал с ней семью, но… — Судя по всему Дима вновь был на грани.
Я видела, как у него проступили слезы, но… но мне не хотелось к нему прикасаться. В этот момент он был мне чужим. И я не понимала, зачем, за что он так со мной?
— Я испытывал к ней чувства все время пока они строили свои отношения. Все.
Мы вместе молчали.
А потом он произнес, разрушив гробовую тишину:
— Ты не представляешь насколько мне было больно, когда она вышла замуж.
— Дим, перестань, — не выдержав, я обняла его за шею и прижала к себе.
Ощущая его слезы, тихонько гладила Франка по волосам. Чувствуя боль в груди, я понимала, что не могу уйти, бросить его в таком состоянии.
— Я никогда, ни с кем, — пробормотал он, немного успокоившись, — об этом не говорил.
— Понимаю…
— Потому что единственный, кому я всегда все доверял и доверяю…
Естественно, он имел ввиду Пашу.
— Ты представляешь… какого это? Учитывая, что она его жена… я даже не знаю, понимал ли он тогда…
— Тебе не надо этого знать…
— Она, думаю, нет. Она тогда поставила для себя точку, сделав выбор. А вот он…
— Это же уже в далеком прошлом.
— В каком… — резко вырвался он из моих рук, отбросив их от себя. — Если бы это было так!
Мы молча смотрели друг на друга.
— Дима… — наконец не выдержала я и дала волю слезам. — Мне больно сейчас это слышать.
Кивнув, он ответил:
— Я все время, строя отношения с другими, сравнивал их с ней. Всегда! Каждую!
Прикрыв глаза, отвернулась от него в сторону.
— Слушай меня!
Довольно грубо, дернул он меня за локоть.
Как быстро его ранимость и боль обратилась в бесконечную злость.
— Каждый гребанный раз я занимался тем, что искал ей замену. Копию. Но-о-о… — развел он руки. — Таких больше нет. В этом я убедился.
Мне нечего было на это ответить.
— А потом я встретил тебя, — прищурившись, Франк оценивающе прошелся по моему полуобнаженному телу своим взглядом.
Такого омерзения я давно не ощущала.
— Несмотря на то, что к тому моменту был расстроен еще одним неудачным романом, я так или иначе жил прошлым. О котором даже самому себе запрещал думать.
— Не обижай меня, пожалуйста.
— Когда мы с тобой начали сближаться, я все равно… был несвободен.
Слушая его откровения, понимала одно: какой же я все это время была дурой! Ведь даже не подразумевала, насколько у него сильные чувства к Наталье. М-м-м… а он говорил, что я для него стала важнее, эта откровенная ложь, которую он когда-то сказал, заставила меня покрыться холодным потом. А вчера? Что тогда было вчера??? Да он мне сказал, что любит буквально пятнадцать минут назад!
От навалившейся на меня правды, я позволила себе дать волю чувствам. И несмотря на то, что он явно не был готов к такому, ударила его по щеке ладонью.
Усмехнувшись, Романов провел пальцами по покрасневшей коже.
— И даже когда мы сблизились, я…
Мне снова пришлось ударить его.
Молча приняв это, Дима продолжил:
— Я даже не просто так привез тебя впервые к друзьям. Хотелось сравнить…
Бах! Я собрала все силы, чтобы сделать ему больно.
— В Новогодние праздники…
Вспомнив о том, как была счастлива в эти дни, мне захотелось убить его. Замахнувшись, я испытала дичайшую боль. Романов резко схватил и очень-очень сильно сжал мою кисть.
— Отпусти…
Вместо этого он принялся выкручивать ее мне.
— Больно, Дима, больно, — наши лица с ним соприкасались.
Мы все еще были полностью обнажены, но-о-о это было очень странно. Больше всего не свете мне хотелось встать и уйти. И больше никогда не видеть его.
— Угомонись.
Осознав, что я не могу выдернуть руку без очередного приступа боли, я, шумно вздохнув, подчинилась.
Мы вновь некоторое время сидели в полной тишине.
— Выходные закончились, — произнес он мне, смотря прямо в глаза. — И тогда я повез тебя домой.
— Какой в этом смысл? Зачем все это вспоминать?
— А ты вспомни, — для меня оставалось загадкой, почему Франк злиться. — Я же помню, как ты плакала.
У меня кольнуло в груди.
На этом Романов ударил меня лбом в лоб.
— М-м-м, — прижав к голове ладонь, поморщилась.
— Я сказал тебе, что люблю.
Покачав головой, приподняв брови, поинтересовалась:
— Сейчас ты скажешь, что это было ложью?
— Ха-ха-ха! — внезапно рассмеялся он, отпустив мою руку.
Заведя обе свои себе за голову, он глубоко вдохнул, а потом резко выдохнул.
— С самого начала, когда ты все пыталась из меня что-то выжать, я говорил, что не стану врать. И вообще, скажу что-то только тогда, когда буду в этом твердо уверен.
— Знаешь, исходя из того, что я сейчас услышала…
— Закрой рот.
Велев мне замолчать, Дима принялся внимательно изучать меня. Да неужели? Его глаза заметно переменились. Они стали теплее.
— Когда сказал тебе, что люблю, я испытал радость. И никакого дискомфорта.
— Рада, что тебе было удобно, — фыркнула ему на это.
— Да-а-а… ты даже не поверишь на сколько! — перехватил он меня за спину, постаравшись прижаться как можно ближе. — А знаешь почему?
— Ты прикалываешься? — вместо того чтобы слушать его рассуждения, я пыталась вырваться.
— Потому что я вдруг внезапно понял, что… что не чувствую того, что кололо меня изнутри с того самого дня как я встретил ее.
— Романов, — впилась когтями ему в грудь. — Отпусти меня.
